бесформенная и одновременно превышающая всякую форму. Это то божество, к которому приложима тайная формула египетских мистерий: 'Осирис есть черный бог'. Развитая неоплатониками, эта формула нашла отражение и в ранней греческой патристике, в частности у Дионисия Ареопагита. Поэтому вполне возможно, что вместо упоминаемого непристойного колдовского ритуала имели место совсем иные формы восхваления бесформенного, превышающего всякую форму, и непроявленного божественного начала, 'божественной бездны', 'темного бога'. Какими могли быть оперативные аспекты такого сатанизма, действительного или мнимого, сказать очень трудно - мы, однако, знаем о существовании большого количества 'черных культов', среди которых говорят прежде всего о черных мессах.
О последних мы знаем очень мало, так как они очень редки, да и вообще их существование под вопросом. Предполагают, что в них практикуется дьявольское переворачивание католического ритуала. При этом все дошедшие до нас сведения - о кощунствах, гротесках и ужасах, подобных описанным в романтическом духе Гюисмансом. Цели - скорее магические, чем экстатические; в частности, таковы черные мессы, которые служила Екатерина Медичи. Многое напоминает черты Мистерии Афродиты - во всяком случае, переживаемое в 'шабаше' на тонком плане прямо переносится на физический. 'Мессу' помогает служить перед 'алтарем' обнаженная женщина, которой в то же время она и посвящается. Ее основная ритуальная поза - руки, указывающие на ее пол, - как и у многих средиземноморских богинь. Детали самой 'мессы' почти точно совпадают с 'шабашем'. Особенностью, но и самой ужасной, является принесение в жертву закалываемого младенца - в соответствии с древними кровавыми жертвами Великой Богине. Сама процедура структурно в точности повторяет евхаристическое приношение. Важная деталь: это обязательно должно совершаться только рукоположенным в Римской Церкви священником. В соответствии с католической доктриной только такое рукоположение дает силу на приношение Даров; ничто и никогда не может лишить священника этой силы. Совершающий описанные действия продолжает носить свой сан в соответствии с character indelibilis римско-католического рукоположения. Только оно дает силу на реальное перевоплощение не только неодушевленной гостии, но и приносимых в жертву живых существ. Осуществленная таким образом 'мистерия' должна и участвующую женщину превратить в женский архетип, в трансцендентную женщину, в 'богиню'. Пробужденные. таким образом сверхчувственные силы затем используются в оперативных целях. При этом надо отметить, что создание особой техники богоборчества и противорелигии, основанной на использовании энергий бесформенно-нижней области, есть экстрема и в истории явление исключительное. Это и можно назвать сатанизмом в собственном, прямом смысле этого слова, отрицательно-уничижительном. Кроме католической традиции, антитетической по существу, таких явлений не встречается - половая магия не используется в целях переворачивания смыслов, не есть двигатель антиномизма как такового.
В заключение отметим, что опыт 'шабаша' с использованием соответствующей оперативной техники, как и вообще жизнь на тонком плане, не сводимая к личным сновидческим фантазиям, почти невозможна для современного человека. В атмосфере всеобщей материализации жизни личность вообще закрыта от чего-либо кроме своего сугубо личного. Не считая отдельных, исключительных случаев, единственный возможный психический опыт (если, конечно, брать нормальных людей) - это тот, который легко подвергнуть пошлым интерпретациям в духе доктора Юнга.
49. Доктрина андрогина в христианской мистике
Говоря об Иоанне Скоте Эригене, мы видели, что доктрина андрогина существовала в христианской теологии. Очень явно проступавшая у Эригены и без сомнения разделявшаяся Якобом Беме, она оживает у некоторых менее известных мистиков и экзегетов, которые, оставаясь в рамках христианства, видели причину разделения полов в первородном грехе человека, созданного Богом по своему образу и подобию 'мужчиной и женщиной', то есть андропшом.
Мы уже видели, что каббалистическая экзегеза таким же образом толковала библейский мир вплоть до того, что Леон Еврей сближал его с 'Пиром' Платона. Развивая близкие идеи, хотя и без прямых отсылок к Платону, исключительно на библейском материале, христианские авторы, начиная с Беме, предпринимали усилия, часто, впрочем, софистического характера, чтобы придать единство различным, часто противоречащим друг другу мотивам, содержащимся в Библии; порой это приводило к синкретизму. В книге Бытия, как и у Платона,
говорится о первочеловеке-андрогине, однако разделение полов трактуется вовсе не как результат первородного греха; оно произошло до него по воле Самого Иеговы, ибо некий изъян в предшествующем семидневном творении показал, что нехорошо Адаму быть одному, и от него, в той же телесной форме, была отделена Ева. Таким образом, два поля существовали до грехопадения Адама, которому, как мы уже видели, никак нельзя придавать 'сексуальное' толкование, а заповедь 'плодиться и размножаться', как и предписание составить одну плоть с женой, расположены в Книге Бытия до описания собственно адамова неповиновения. Однако теория андрогината привлекала внимание стольких мистиков, что нет смысла искать в их трудах частных разногласий - главное, что мы находим ее в самой Библии. Несмотря на то, что его толкование' очень позднее, Якоб Беме показывает знание не только герметизма как такового, но и разных его проявлений: символической терминологией алхимиков (в понятиях Серы, Меркурия, Селитры, Воды, Огня, Соли и т.д. выражены духовно-космические реальности). Это связано с тем, что Беме выводит проблему андрогината не из тайной еврейской теологии Каббалы но из герметизма, прежде всего из доктрины о Rebis'e, и превращает традиционную тему в одно из многих независимых ответвлении мысли в конечном счете мистериософского и гностического происхождения. [426]
Толкование библейского мифа Якобом Беме следующее. Изначально бытие как таковое было сотворено андрогинным; оно объединяло в себе мужское и женское начало (именуемые Беме Тинктурой Огня и Тинктурой Света). Сон Адама - это не состояние, в которое тот был погружен, когда Бог пожелал извлечь из него Еву, но символ самого первородного греха; Беме делает намек на первоначальное состояние Адама, который, отяготившись своей свободой, отпал от Божественного мира, 'прельщенный' природой, 'оземлился' и начал деградировать. Некоторые последователи Беме отождествляли этот 'сон' с охватившим Адама головокружением, когда он увидел совокупляющихся животных и пожелал того же. Появление полов - следствие этого первоначального грехопадения. Оно было Божественным лекарством, когда Бог, увидя состояние обездоленности и желание, охватившее падшего отныне Адама, дал ему жену, Еву, дабы избежать худшего. [427] Леон Еврей указывал, что первоначальной задачей человека было не разложение, но созерцание Божественного, дававшее ему бессмертие без какой-либо необходимости плодиться. Человек по своей вине стал смертным, и тогда Бог даровал ему способность самовоспроизводиться и Еву как соучастницу в этом - дабы род человеческий не исчез. [428]
Согласно Беме, случай с яблоком и змеем (собственно грех, согласно каноническим текстам) был уже вторым грехопадением, второй его фазой. Вот каково происхождение Евы по этой теории в изложении ученика Беме Й.Й.Вирца: 'Увидев животное совокупление, Адам породил Еву своей мысленной силой как магический образ (можно сказать, как своего рода 'лихорадку желания' - Ю.Э.), который он сам же сподобил земной субстанцией; Бог вмешался в этот процесс на последней его стадии - вдохнул в Еву 'дыхание жизни', дал ей подлинное существование, чтобы двое стали одним. [429]
