она не только специалист по обыкновенным земным болезням вроде воспаления гайморовой полости, но и первый друг инопланетян, прибывающих из других галактик. У нее есть телепатический контакт с гуманоидами, которые непрерывно летают по небесным просторам над нашими головами. В ее откровениях меня больше всего позабавило то, что пришельцы существуют в шести измерениях, путешествуют туда- сюда по пространству и времени, а еще их делегация приветствовала Нила Армстронга[41] во время его первых шагов по Луне. Оказывается, они вегетарианцы, как и я, а их любимое блюдо — земляничное мороженое. Очаровательно!
У меня вырывается смешок. Вероятно, Уинтроп начинает меня в чем-то подозревать.
— Можете не верить, — говорит он колко.
— Именно так я и делаю.
— Я изложил факты. Все, что мы знаем. И все, во что верим. Больше я ничем не могу вам помочь. Верьте чему хотите. Или же не верьте.
— Обещаю так и поступить.
Он откашливается и усаживается поудобнее на стуле.
— Что такое СИС? — спрашиваю я.
— А! — Он сжимает руки. Вопрос ему нравится. Совершенно безопасный. На эту тему он способен рассуждать часами на вечеринках, куда ходит со своей молодой красивой женой, которая уж конечно состоит в любовной связи с тренером по теннису. — С. И. С., — произносит он, как бы взвешивая каждую букву. — Это научное учреждение основано в тысяча девятисотом году крупнейшими учеными и исследователями того времени. Их целью было объединить достижения различных отраслей науки в общий банк знаний.
Впечатление такое, как будто он включил магнитофонную запись, предназначенную для группы школьников.
— Подумайте, какое было время! — Он взмахивает руками. — Начало столетия. Оптимизм! Рост.
— Да?
— Никто не думал ни о чем, кроме своего собственного маленького раздела науки. Общество международных наук должно было осуществлять общий надзор над развитием научной мысли, координировать, объединять тех ученых, которые могли быть полезны друг другу. Иначе говоря, собирать вместе разрозненные элементы.
— Прекрасная идея. А СИС сегодня?
— Нас поддерживают все отрасли науки. Частично нас финансируют через государственные бюджеты, а часть денег дают наши владельцы. Поступают дотации от университетов и исследовательских центров всего мира. Постоянных сотрудников у нас более трехсот двадцати. На нас работает огромное количество ученых. Мы поддерживаем контакты с крупнейшими университетами. Мы участвуем во всех серьезных исследованиях.
— Я никогда раньше о вас не слышал.
— Очень странно!
— Узнал, только когда СИС решила поддержать археологические раскопки, на которых я был — ха- ха! — наблюдателем!
Уинтроп задумчиво перекладывает какие-то бумаги у себя на столе.
— Что вы можете сказать о Майкле Мак-Маллине? — спрашиваю я.
Уинтроп смотрит на меня поверх бумаг.
— Великий человек, — произносит он с чувством уважения. — Президент СИС. Очень состоятельный пожилой землевладелец. Настоящий джентльмен. Космополит! Был назначен профессором в Оксфорде сразу после войны. В тысяча девятьсот пятидесятом году ушел из университета, чтобы посвятить всю свою жизнь СИС.
— Где он сейчас?
— Мы ждем его с первым самолетом. Скоро вы сможете познакомиться. Он очень хочет встретиться с вами.
— Какая у него специальность?
Брови Уинтропа подскакивают. Выглядит так, как будто кто-то сзади потянул брови за веревочку.
— Разве вы не знаете? Он археолог. Как вы. Как ваш отец.
Диана сидит за стойкой и щурится на экран компьютера с зелеными буквами. Она очаровательна, когда щурится. Когда не щурится, тоже очаровательна.
Лучи солнца льются через большие окна и наполняют библиотеку мягким светом. Я стою по стойке «смирно» в дверях. Мну в руке свернутую брошюру о СИС, которую мне дал Уинтроп. При расставании он засмеялся своим дурацким клоунским смехом и заявил, что его радует мое решение пойти им навстречу. Навстречу? Он, видимо, считает, что хорошо выполнил порученное ему дело. Что я уже думаю, как бы добежать до дому, найти этот чертов ларец и передать ему. Он, очевидно, думает, что меня легко переубедить. И что я довольно глуп.
С негромким покашливанием, которое эхом отдается в церковной тишине библиотеки, я делаю шаг вперед. Диана рассеянно смотрит в мою сторону. На ее лице появляется улыбка. Свет дурачит. Мне кажется, что она покраснела.
— Это опять ты? — спрашивает она.
— Я только что был у Уинтропа.
Она встает и подходит ко мне. Сегодня утром (эта картина так и стоит у меня перед глазами) она очень тщательно выбирала наряд. На ней светлая шелковая блузка, облегающая черная юбка, черные нейлоновые чулки и туфли на высоких каблуках.
— Мы называем его Человек с Луны, — хмыкает она и кладет ладонь на мою руку.
Я натужно хихикаю в ответ на ее шутку. От одного ее прикосновения мои гормоны пускаются в пляс.
— Диана, вы… ты не могла бы мне помочь?
Она медлит с ответом. Потом кивает:
— Конечно.
— Вероятно, это не совсем обычная просьба.
— Я сделаю все, что смогу. На невозможное уйдет немного больше времени.
— Речь идет о компьютерных данных.
— О каких?
— Здесь есть место, где мы могли бы поговорить спокойно? — Я резко понижаю голос.
Она нежно берет меня за руку, проводит по библиотеке и входит в комнату с дверью из матового стекла. Этот кабинет никому не принадлежит. На полках стоят толстые скоросшиватели. Древний письменный стол, на нем — роскошный светящийся монитор суперсовременного компьютера. Клавиатура, от которой отходит извивающийся по полу кабель. Пустая пепельница. Пластиковая кружка с остатками кофе и окурками. Шаткий конторский стул. Диана садится на него. Смотрит на меня снизу вверх. Я проглатываю слюну. Меня ошеломляет сознание того, что мы с ней наедине. Что я (чисто гипотетически) могу наклониться и поцеловать ее. А если она ответит на мой поцелуй и, возможно, сладострастно вздохнет, я смогу (опять-таки в теории) усадить ее на стол и овладеть грубо и жестко. А потом написать в мужской журнал о том, как это было.
— Ну, так в чем проблема? — спрашивает она.
Моя проблема в том, что у меня слишком много проблем.
Венский стул трещит под моим весом.
— Ты умеешь пользоваться поиском? — спрашиваю я и киваю в сторону компьютера.
— М-м-м, ну да. Это, как бы сказать, моя специальность.
— Мне надо собрать информацию о Мак-Маллине.
Она долго смотрит на меня. Я не могу понять выражения ее лица.
— Зачем? — холодно интересуется она.
— Я не знаю, что ищу, — честно говорю я.
