– Салон первого класса, доцент, – ответил Суворов, садясь в одно из кресел, – сейчас это спецсалон.
Люк закрылся. Почти одновременно открылась дверца позади кресел и вошел высокий светловолосый стюард. Следом за ним появился второй «медведь» и… столик с напитками. Столик безо всякой посторонней помощи вышагивал на восьми железных лапах.
– Господи прости, а это-то что?! – не выдержал Струев.
– Мы их называем крабами, – ответил Суворов, закуривая. – Корейский сервисный робот. Очень умная и полезная штука. Поставляется в самых разных модификациях. Корея нам их гонит за такую мизерную плату, что не брать было бы просто глупо.
– А что, – спросил Струев, садясь в кресло по соседству с Суворовым, – простых смертных тоже обслуживают такие роботы?
– Конечно, доцент, надо же пыль в глаза пускать.
Зажегся один из экранов под потолком салона. На экране изображалась эдакая пастораль а-ля рус: травка, березки, холмики, речка. Прямо на зрителя неспешно шел огромный бурый медведь, который вдруг встал на задние лапы, подмигнул зрителю и улыбнулся.
– Здравствуйте, друзья! – произнес мишка. – Мы рады приветствовать вас на борту лайнера «Илюшин- 206» авиакомпании «Сибирь», совершающего регулярный рейс по маршруту Амстердам – Новосибирск. Время в пути…
– Постой, Данила, – встрепенулся Струев, – мы что, не в Москву летим?
– Нет, доцент, – ответил Суворов, – никакой Москвы, пока, во всяком случае. Летим в Новосибирск, затем перебираемся на секретную базу, где и будем работать.
– Напитки, господа, – пророкотал над ухом стюард.
– Пива, – сказал Суворов, – а ты, доцент?
– Воды без газа, – буркнул Струев.
– Молодец! – похвалил Суворов.
– Да пошел ты! – Струев насупился, залпом осушил стакан с водой и протянул руку к столику, из которого вытянулась клешня-манипулятор и ловко забрала у Струева пустой стакан. – Тьфу, любители дешевых эффектов!
– А почему бы и нет? – возразил Суворов. – Это лучший самолет и лучшая авиакомпания в мире, доцент. Мелочей в таком деле не бывает.
Самолет тронулся с места. Мишка на экране рассказывал про меры безопасности на борту, про самолет и характеристики полета. Загорелся второй экран, на котором был изображен авиалайнер, вид сверху. Самолет вырулил на взлетно-посадочную полосу и плавно побежал, набирая скорость. Судя по второму экрану, он вдруг расправил до того сложенные крылья и стремительно и мягко взлетел.
– Пижонство! – фыркнул Струев. Суворов только рассмеялся.
Самолет делал плавные виражи и набирал высоту. Было жутко непривычно видеть впереди себя панораму полета. Через некоторое время «птичка» прорвала облачный слой и, продолжая подниматься, начала ускоряться. Это чувствовалось даже по тому, как слегка вдавило в спинки сидений. На экране самолет все больше и больше складывал крылья, пока не превратился в вытянутый треугольник. Под силуэтом самолета застыли цифры высоты и скорости: 12 000 метров и 1120 км/ч. В салоне снова появился робот. Следом вошел стюард в сопровождении стюардессы, которая прекрасно годилась в фотомодели.
– Обед, господа, – объявила стюардесса. – Мы предлагаем вам легкие закуски, далее на выбор рыбное, мясное и вегетарианское блюдо, а также десерт.
Струев попросил на горячее рыбу, Суворов мясо, «медведи» от всего отказались. Стюард и стюардесса удалились, робот бочком отошел в сторонку и застыл там, видимо, в готовности раздать дополнительные напитки.
– Слушай, Данила, – осведомился Струев, уплетая свой обед, – вот этих самых «надежных, как весь гражданский флот» тоже подбирают для пыли в глаза в лучшую авиакомпанию?
– Наверно, – ответил Суворов, – честно сказать, я не знаю точно. Это ведь частная авиакомпания, они что хотят, то и делают. Но, сколько я ни летал, последние лет десять знакомство иностранцев с русской красотой начинается с таких вот девочек на борту самолета.
– Сначала с мишки, – усмехнулся Струев.
– Что? Ах, с мишки!.. Ну да. Неплохо придумано, да?
– Слушай, Данила, ты объясни, на кой ляд вообще летать в Европу?
– Опять ты завел свою шарманку! – всплеснул руками Суворов. – Милый мой амстердамский сиделец, ты давно не был в России. Зато давно сидишь в той самой Европе, в которую не советовал соваться ни под каким предлогом. Соблазнять русского человека больше Европе нечем. Физически нечем, понимаешь? Зато все, что нам надо было от Европы, мы взяли. Взяли, и все. И пойми ты наконец, невозможно сегодня просто закрыться, как Япония когда-то в Средние века.
– Речь не об этом, – возразил Струев, – мы полезли в Европу переделывать там все, мы выбрались из своей скорлупы, чтобы перекроить мир под себя…
– И что?
– А то. Две вещи. Во-первых, мир слишком опасен для России, ты это знаешь не хуже меня…
– Ну что за фобия у тебя, доцент, а?! – воскликнул Суворов. – Вот сколько слушаю тебя, никак не могу понять этого твоего изоляционистского пафоса…
– Во-вторых, – настойчиво продолжил Струев, – я никогда не считал, что русские – правильная нация для обустройства мира.
