наблюдать полдня, прежде чем позволит себе заметить, что идет дождь.
– Да, – сказал Эмбан, – но зато уж если элениец скажет, что идет дождь, можно быть уверенным, что он говорит правду.
– Ну, а вы, ваше высочество? – Сарабиан улыбнулся девочке, сидевшей у него на коленях. – Какова ваша роль в этом гигантском заговоре?
– Я должна отвлекать тебя, Сарабиан, чтобы задавал поменьше вопросов, – хладнокровно ответила Даная. – Твои новые друзья собираются делать кое-что не очень хорошее, и я намерена мешать тебе это заметить.
– Даная! – воскликнула Элана.
– А разве это не так, мама? Вы будете лгать людям, шпионить за ними и, вероятно, убивать тех, кто встанет у вас на пути. Разве это не то, что вы зовете «политикой»?
Сарабиан расхохотался.
– Она права, Элана, ей-богу, права, – все еще смеясь, проговорил он. – Ее определение политики слегка прямолинейно, зато очень точно. Из нее выйдет отличная королева.
– Спасибо, Сарабиан, – нежно сказала Даная, чмокнув его в щеку.
И тут Спархок ощутил уже знакомое леденящее дуновение, и, хотя он знал, что это бесполезно, рука его сама собой метнулась к рукояти меча. Он выругался – наполовину по-эленийски, наполовину по- тамульски, – осознав, что все их замыслы теперь открыты загадочной тени, которая все эти месяцы преследовала их по пятам.
ГЛАВА 26
– Поверьте моему слову, ваше величество, – говорил Заласта недоверчивому Сарабиану, – это явление никак нельзя было назвать природным.
– Тебе лучше знать, Заласта, – с сомнением отозвался Сарабиан. – Однако все мои чувства требуют искать прежде всего естественное объяснение – к примеру, облако набежало на солнце.
– Уже вечер, Сарабиан, – напомнила Элана, – солнце давно зашло.
– Да, этот довод некоторым образом ослабляет мое объяснение. Значит, вы все и раньше видели эту тень?
– Почти все, ваше величество, – заверил его Оскайн. – Однажды – на корабле – ее видел даже я, и тогда никакое облако не заслоняло солнце. Думаю, что нам следует довериться суждению наших эленийских друзей. Они и прежде сталкивались с этим необычным явлением.
– Тупица, – пробормотал Спархок.
– Прошу прощения? – мягко отозвался Сарабиан.
– Простите, ваше величество, – извинился Спархок. – Разумеется, я имел в виду не вас. Это наш загадочный гость не слишком умен. Если уж берешься за кем-то шпионить, не стоит возвещать о своем присутствии фанфарами и барабанным боем.
– Он делал это и прежде, Спархок, – напомнил ему Эмбан. – Он являлся нам в Дарсасе, в кабинете архимандрита Монсела.
– Быть может, он просто не подозревает о том, что мы его видим, – предположил Келтэн. – Когда Адус только начал работать на Мартэла, он пытался заниматься соглядатайством – но потом Мартэлу пришлось нанять Крегера.
– Кто такой Адус? – спросил Сарабиан.
– Наш давний знакомый, ваше величество, – ответил Келтэн. – Шпиона из него не вышло, потому что всякий на сто ярдов в округе мог догадаться о его присутствии. Адус не признавал мытья, а потому обладал весьма неповторимым ароматом.
– Неужели это возможно? – обратился Вэнион к Сефрении. – Неужели именно Келтэн мог случайно наткнуться на правильный ответ?
– Вэнион! – возмущенно воскликнул Келтэн.
– Извини, Келтэн. Я совсем не то хотел сказать. Серьезно, Сефрения, может наш гость понятия не иметь о том, что он отбрасывает тень?
– Я полагаю, дорогой, что все возможно.
– Зрительная вонь? – недоверчиво предположил Келтэн.
– Не знаю, можно ли использовать именно это выражение, но… – Сефрения взглянула на Заласту. – Такое возможно?
– Во всяком случае, это многое объясняет, – после минутного размышления ответил он. – Боги – существа примечательные не только глубиной своего понимания, но и своими недостатками. Вполне вероятно, что наш гость и не подозревает о том, как легко мы можем унюхать его присутствие – если мне будет дозволено воспользоваться выражением сэра Келтэна. Он вполне может полагать, что остается незримым для нас и что мы не замечаем его соглядатайства.
Бевьер с сомнением покачал головой.
– Мы ведь говорим об этой тени всякий раз, когда она появляется, – сказал он. – Он слышит нас, так что должен знать, что он себя выдал.
– Совсем не обязательно, Бевьер, – возразил Келтэн. – Адус понятия не имел, что от него несет, как от выгребной ямы, да и не всякий признает за собой подобное качество. Возможно, с этой тенью тот же случай – этакая непримиримая враждебность, что-то вроде дурного запаха изо рта или непристойного поведения за столом.
– Что за чудесная идея! – рассмеялся патриарх Эмбан. – Из одного этого случая мы могли бы вывести целую книгу о божественном этикете.
– Для какой цели, ваша светлость? – осведомился Оскайн.
– Для благороднейшей, ваше превосходительство, – большего постижения Бога. Разве мы не для этого живем на свете?
– Не думаю, Эмбан, чтобы ученый труд о поведении богов за столом внес значительный вклад в познания человечества, – заметил Вэнион. – Можем мы надеяться, что ваше величество облегчит нам доступ во внутренние круги вашего правительства? – обратился он к Сарабиану.
– Облегчу, лорд Вэнион, – ухмыльнулся Сарабиан, – независимо от того, понравится им это или нет. Я помогу вам проникнуть в министерства. После того как я поставлю на место Пондию Субата, я займусь другими министрами – всеми по очереди. Думаю, им пора наконец уяснить, кто здесь главный. – Сарабиан вдруг расхохотался, явно довольный собой. – До чего же хорошо, Элана, что ты решила меня навестить! Ты и твои друзья помогли мне осознать, что все эти годы я сидел на абсолютной власти, и мне никогда не приходило в голову ею воспользоваться. Пожалуй, настало время вытащить ее на свет божий, стряхнуть пыль и немножко ею помахать.
– О боги, – пробормотал Оскайн, и на лице его отразилась смесь огорчения и досады. – Что же это я натворил?
– У нас тут одна закавыка, Стрейджен, – промурлыкал Кааладор по-эленийски. – Наши желтые братцы не больно-то визжат от восторга, что надо, стало быть, плюнуть на всякие там условности.
– Пожалуйста, Кааладор, – сказал Стрейджен, – избавь нас от своих простонародных предисловий. Переходи прямо к делу.
– Так сразу? Это ж супротив естества, Стрейджен.
– Ты так думаешь?
Стрейджен, Телэн и Кааладор встретились в погребе в одном из прибрежных кварталов. Было позднее утро, и местные воры только-только начали свою деятельность.
– Как тебе уже известно, воровское братство в Материоне отягощено кастовыми предрассудками, – продолжал Кааладор. – Воры не разговаривают с мошенниками, нищие со шлюхами – разве что, само собой, по делу, – а гильдия убийц и вовсе отверженные.
– Вот это уж точно супротив естества, – заметил Телэн.
