– Большую часть, – ответила она. – Я видела лицо матери только однажды – в тот день, когда пришли мерги и увели её в храм. С тех пор я жила одна. Быть одной – хуже всего. Темноту можно вынести, если ты не один.
– Сколько тебе было лет, когда мерги забрали мать?
– Не знаю. К тому времени я стала почти взрослой, потому что мерги отдали меня одному рабу, который чем-то угодил им. В бараках полно рабов, которые сделают все, чего ни пожелают мерги, и их за это ждет награда – побольше еды или женщина. Сперва я плакала, потом примирилась. По крайней мере я была не одна.
Лицо Релга сделалось угрюмым, и это не ускользнуло от внимания Таибы.
– А что было делать? – спросила она. – Когда ты – раб, тело не принадлежит тебе. Тебя могут продать или отдать любому. Ничего не поделаешь.
– И не было никакого выхода?
– Какой? Там не достать никакого оружия, чтобы сражаться… или убить себя… и я не могла задушить себя. – Она посмотрела на Гариона. – Знаешь? Кое-кто пытался так поступить, но все, чего они добивались, – теряли сознание и потом снова начинали дышать Занятно, правда?
– Ты пыталась бороться? – По одной, известной лишь ему одному, причине вопрос имел для Релга исключительно важное значение.
– А какой смысл? Раб, которому меня отдали, был сильнее, чем я. Он бил меня до тех пор, пока не получил того, чего хотел.
– Ты обязана была сопротивляться, – непреклонно продолжал Релг. – Малая боль лучше греха, а так сдаваться – грешно.
– Вот как! Если тебя заставляют что-то сделать и невозможно избежать этого, по-твоему, это смертельный грех?
Релг хотел было возразить, но, взглянув ей прямо в лицо, прикусил язык и опустил голову. Резко повернув коня, он поехал к вьючным животным.
– Что его мучает? – спросила Таиба
– Он целиком принадлежит своему богу, – пояснил Гарион, – и боится всего, что может заставить его позабыть об Але.
– Этот его Ал настолько ревнив?
– Нет, я так не думаю, но так думает Релг. Таиба поджала чувственные губы и посмотрела через плечо на удалявшегося фанатика.
– Знаешь, я все-таки считаю, что он меня боится, – засмеялась она, проводя рукой по черным как вороново крыло волосам. – Прежде меня не боялись Никогда. Интересно! Извини. – Она повернула лошадь и, не дожидаясь ответа, поскакала за Релгом.
Гарион продолжал думать о ней, двигаясь по узкому извивающемуся каньону. В молодой женщине крылась такая сила, о которой никто не подозревал, и Релгу отныне придется туго.
Решив поделиться своими мыслями с тетей Пол, которая держала Миссию на руках, он подъехал к ней.
– Откровенно говоря, тебя это не касается, – отрезала она. – Разберутся сами. Без твоей помощи.
– Мне просто любопытно – вот и все. Релг страшно переживает, да и Таиба не знает, как быть. Что происходит между ними, тетя Пол?
– Без этого нельзя обойтись.
– Ты всегда так говоришь, – упрекнул он. – Наши с Се'Недрой пререкания тоже, по-твоему, необходимы? Она насмешливо взглянула на него и ответила:
– Это не одно и то же, Гарион, но без них тоже нельзя.
– Это нелепо.
– Вот как? Тогда почему вы двое лезете из кожи вон, чтобы досадить друг другу?
Гарион не нашел что ответить, взволнованный одним лишь упоминанием имени Се'Недры. Воображение нарисовало любимый образ, и он пожалел, что девушки нет рядом. Некоторое время Гарион молчал, предаваясь мрачным размышлениям, потом тяжело вздохнул.
– Что ты вздыхаешь?
– Ведь все закончено, не так ли?
– Что «все»?
– Наше дело – я имею в виду… Око Олдура теперь у нас. Мы добились того, чего хотели, разве не так?
– Это малая толика того, что предстоит нам сделать, и потом мы еще не покинули Ктол Мергос. Что ты на это скажешь?
– Ты вроде не очень волнуешься… – Потом, словно её вопрос внезапно всколыхнул в его душе давние и тайные сомнения, Гарион уставился на Полгару, осознав скрытый смысл сказанных ею слов. – Что произойдет, если мы не доведем наше дело до конца? – резко спросил он. – Что случится с Западом, если камень не попадет обратно в Райве?
– Жди неприятностей.
– Разразится война, да? Победят энгараки и повсюду появятся гролимы со своими ножами и алтарями? – Мысль о гролимах, подступающих к воротам фермы Фолдора, привела его в ужас.
– Лучше ничего не говори. Можешь накликать беду. Давай договоримся – когда придет час, тогда и будем решать, что делать
– А что, если…
– Гарион, – поморщилась она, – брось, пожалуйста, эти «а что, если». Не забивай себе голову разными вещами, а то запугаешь всех до смерти.
– Сама постоянно говоришь «что, если» дедушке.
– То я.
Несколько дней они преодолевали многочисленные перевалы и ущелья под встречным, пробиравшим до костей ветром. Силк часто возвращался назад, проверяя, не видно ли преследователей, но, видимо, их маневр удался и мергов удалось обмануть. Наконец около полудня в холодный пасмурный день, когда ветер поднимал на горизонте клубы пыли, они достигли широкой бесплодной долины, через которую пролегал Южный караванный путь. Когда все укрылись за низким холмом, Силк поехал вперед на разведку.
– Ты не думаешь, что Тор Эргас присоединился к мергам из Рэк Ктола и тоже ищет нас? – обратился к Белгарату Мендореллен, облачаясь в доспехи.
– Почем я знаю, – ответил старый чародей. – Он совершенно непредсказуем.
– Патруль мергов движется на восток по караванному пути, – доложил возвратившийся Силк. – Приблизительно через полчаса они исчезнут из вида.
Белгарат удовлетворенно кивнул.
– Ты считаешь, что, попав в Мишарак-ас-Талл, мы в безопасности? – спросил Дерник.
– Трудно говорить определенно, – ответил Белгарат. – Гетель, король таллов, боится Тор Эргаса и не станет поднимать шум из-за нарушения границы, если Тор Эргас погонится за нами.
Они выждали, пока мерги скроются за невысокой грядой на востоке, и поехали в противоположную сторону.
Следующие два дня Белгарион и его товарищи держали путь на северо-запад Земля таллов, в которую они вторглись, была не такой каменистой. Пыль, поднимавшаяся к небу, красноречиво указывала на отряды мергов, рыскавших поблизости. Темнело, когда они достигли вершины восточного склона.
Бэйрек посмотрел на столбы пыли, вздымавшиеся вдали, и подъехал к Белгарату.
– Что за земля дальше? – спросил он.
– Не самая удобная и легкая в мире.
– Эти мерги в дне перехода от нас, Белгарат. Если придется спускаться вниз, нас настигнут прежде, чем мы окажемся в долине.
Белгарат задумчиво закусил губу, вглядываясь в пыль, клубившуюся на горизонте к югу.
– Возможно, ты прав, – сказал он. – Нужно раскинуть умом. – Он поднял руку, призывая всех остановиться. – Нам необходимо принять два важных решения, – обратился он к собравшимся вокруг него всадникам. – Мерги ближе, чем нам хотелось бы. Чтобы спуститься в долину, потребуется два-три дня, и
