вздумает сбежать, и заставят его выйти на поединок, которому суждено состояться с тех пор, как время начало отмерять свой ход… Таким образом, ничего другого не остается, как покориться и ехать навстречу судьбе.
Белгарат, который не всегда спал, находясь в седле, как могло показаться со стороны, внимательно и молча следил за Гарионом, дожидаясь, пока страх окончательно им не завладеет. Но в одно пасмурное утро, когда свинцово-серое небо было таким же мрачным, как и болота, раскинувшиеся вокруг, он подъехал к Гариону и осторожно спросил:
– Ты не хочешь поговорить об этом?
– Какой смысл, дедушка?
– А вдруг поможет?
– Мне ничего не поможет. Он убьет меня.
– Если бы я так считал, то не позволил бы тебе отправиться в дорогу.
– Но как сражаться с богом?
– Смело, – последовал безжалостный ответ. – В прошлом ты был в различных переделках. Я не думаю, что за это время ты сильно изменился.
– Боюсь, что так, дедушка, – с болью в голосе признался Гарион. – Мне кажется, я понимаю, что чувствовал Мендореллен. Страх во мне настолько велик, что я не в силах бороться с ним.
– Ты сильнее, чем думаешь. Ты можешь побороть его, если захочешь.
Гарион задумался над словами старика, но легче от этого ему не стало.
– Как он выглядит? – спросил он, движимый болезненным любопытством.
– Кто?
– Торак.
– Надменный. Меня он никогда не интересовал.
– Он похож на Ктачика… или Эшарака?
– Нет. Те пытались походить на него. У них, разумеется, ничего не вышло, но они пытались К твоему сведению: Торак боится тебя не меньше, чем ты его. Он знает, кто ты такой. Когда вы встретитесь, он не увидит перед собой сендарийского парня с кухни по имени Гарион; он увидит Белгариона, райвенского короля, и он также увидит райвенский меч, алчущий его крови. Кроме того, он увидит Око Олдура. А это, пожалуй, страшит его больше всего на свете.
– Когда ты повстречался с ним? – спросил Гарион; которому хотелось, чтобы старик разговорился и рассказал истории, которые приключились с ним давным-давно. Эти истории всегда ему помогали. Он забывался, слушая их, и на некоторое время примирялся с действительностью.
Белгарат почесал короткую белую бороду и задумчиво проговорил:
– Дай вспомнить… Кажется, впервые это произошло в Долине… Сколько воды утекло с тех пор. Там собрались многие… Белзидар, Белдин… все… и каждому нашлось занятие. Наш Повелитель уединился в башне с Оком, и иногда мы месяцами не видели его. Но вот однажды появился незнакомец. Роста такого же, как и я, но шагал он так, словно весил тысячу фунтов. Его волосы были черны, кожа очень бледна, а глаза, если не ошибаюсь, зеленые. Лицо его казалось очень красивым и скорее походило на женское, а волосы так ухожены, как будто он часами их расчесывал. Такие люди, должно быть, всегда носят зеркало в кармане.
– Он что-нибудь сказал? – спросил Гарион.
– О, да, – ответил Белгарат. – Он приблизился к нам и произнес: «Я буду говорить с моим братом, вашим Повелителем», – и мне явно не понравился его тон. Он разговаривал с нами, как со слугами. Как выяснилось потом, этим он грешил. Все же мой Повелитель не без труда, но научил меня хорошим манерам. «Я передам моему Повелителю, что вы пришли», – как можно вежливее сказал я этому человеку. «В этом нет необходимости, Белгарат, – отвечал он надменно. – Мой брат знает, что я здесь…»
– Как он узнал твое имя, дедушка?
– Этого я так и не понял. Предполагаю, что мой Повелитель общался с ним… и с другими богами… время от времени и рассказывал о нас. Как бы там ни было, я повел этого красавчика в башню моего Повелителя. По дороге мы не проронили ни слова. Когда мы подошли к башне, он взглянул мне прямо в лицо и сказал: «Даю тебе совет, Белгарат, за оказанную услугу. Не старайся подняться над собой. Не тебе судить, прав я или не прав. Надеюсь, что при следующей встрече ты будешь помнить это и будешь вести себя более достойно». «Спасибо за совет, – ответил я ему… чуть язвительно, надо признаться. – Больше тебе ничего не нужно?» «Ты дерзок, Белгарат, – сказал он мне. – Как-нибудь, когда мне будет не лень, я научу тебя, как надо себя вести». – И затем он вошел в башню. Как видишь, у нас с Тораком с самого начала все пошло наперекосяк. Мне наплевать на него, а ему наплевать на меня.
– Что было потом? – Любопытство Гариона немного развеяло страх, который преследовал его последнее время.
– Да ты же знаешь, что было дальше, – продолжал Белгарат. – Торак вошел в башню и имел разговор с Олдуром. Слово за слово, и в конце концов Торак ударил моего Повелителя и украл Око. – Лицо старика помрачнело. – В последний раз, когда я видел его, он не показался мне таким красивым, – заметил он с мрачным удовлетворением. – Это произошло после того, как Око обожгло его, и теперь ему приходилось носить стальную маску, чтобы скрыть ожоги.
Увлеченный рассказом, Силк подъехал поближе и спросил:
– Как же ты поступил? После того, как Торак украл Око?
– Наш Повелитель направил нас к другим богам, чтобы предупредить их, – ответил Белгарат. – Мне предстояло отыскать Белара… он находился где-то на севере, пьянствовал вместе с олорнами. В то время Белар был молодым богом и любил подобные забавы. Олорнские девушки только и мечтали, чтобы он посетил их, и он, конечно, старался оправдать их ожидания, насколько мог… так, по крайней мере, поговаривают.
– Такое о нем я никогда не слышал, – удивленно заметил Силк.
– Возможно, это только сплетни, – охотно согласился Белгарат.
– Но ты нашел его? – спросил Гарион.
– Пришлось поискать. К востоку от Олгарии тогда тянулись тысячи лиг лугов и пастбищ. Сначала я превратился в орла, но это не очень-то помогло.
– Очень удобно, – заметил Силк.
– От высоты у меня кружится голова, и постоянно отвлекали вещи, происходящие на земле. У меня возникало непреодолимое желание броситься вниз и вмешаться. Свойство обличья, которое принимаешь, начинает со временем довлеть над мышлением, и хотя орел на вид великолепная птица, на самом деле очень глупая. Я в конце концов перестал быть орлом и превратился в волка, и это сразу сказалось положительным образом. Вот только одна молодая волчица, которая была настроена игриво… – Тут Белгарат слегка прищурился, и голос его дрогнул.
– Белгарат! – изумился Силк.
– Не делай поспешных выводов, Силк. Я учел моральный аспект ситуации. Быть отцом, вероятно, очень хорошо и приятно, но молодые волчата впоследствии могли бы здорово осложнить мою жизнь. Я оставил без внимания её ухаживания, хотя она преследовала меня до самого севера, где обитал Бог-Медведь олорнов. – Он замолчал, глядя на серо-зеленые болота, и по его лицу невозможно было догадаться, о чем он думает. Гарион чувствовал, что старик недоговаривает что-то очень важное.
– Ну а дальше, – возобновил свой рассказ Белгарат, – мы с Беларом отправились обратно в Долину, где уже собрались остальные боги. На этом совете было решено идти войной на Торака и его энгараков. Вот так все и началось. С тех пор мир уже не тот.
– Что стало с волчицей? – спросил Гарион, надеясь вытянуть из своего далекого прародителя правду.
– Она осталась со мной, – спокойно ответил тот. – Бывало, днями сидела в моей башне и наблюдала за тем, чем я занимаюсь. Ей в голову приходили любопытные мысли, а её замечания частенько сбивали меня с толку.
– Её замечания? – спросил Силк. – Она могла говорить?
– По-своему, по-волчьему, сам понимаешь. Я научился их языку, когда мы рыскали вместе. Очень точный и местами прекрасный язык. Волки могут быть красноречивы, даже поэтичны, когда привыкнешь к
