– Ах, сука… – С ненавистью сказал я, постепенно вспоминая происшедшее. На глаза наворачивались слезы… – Она еще ответит!
– Феликс, тебе нельзя нервничать. Ну как ты мог дойти до такого?
– Иначе было нельзя.
– Я понимаю, дорогой. – Полина положила мне руку на лоб, проверяя температуру. – Ты был в отключке два дня. Я звонила на мобильный, на работу, даже домой. Жена твоя, как услышала женский голос, взвизгнула и бросила трубку. Мне помог твой директор Вова. Он сказал мне, что тебя обнаружили охранники и отвезли в больницу. Как только я узнала, я сразу поехала сюда…
– И долго ты здесь уже сидишь? – спросил я.
– Несколько часов.
– Полина… – Я пытался взять в руку ее ладошку. – Полина, ты такой молодец.
– Брось ты… – Печально сказала она, а потом улыбнулась. – Я рада, что с тобой все хорошо. Смотри. – Она стала доставать из-за тумбочки пакет с продуктами. – Я привезла тебе кое-что вкусненькое.
– Полина, – я прямо расстрогался, увидев свой любимый бельгийский шоколад, – я все оплачу… как только выздоровлю.
– Даже не думай. – Она резко встала. – Ладно, извини, но мне надо на работу. Лежи здесь, отдыхай. Чуть позже зайдет доктор.
Она склонилась надо мной, поцеловала в губы и ушла, оставив в воздухе запах духов и ощущение нежности.
Я сделал усилие и повернулся. Вытянул затекшие от продолжительного лежания конечности. Кулаки сжимались в бессильном порыве. Опять! Нужно что-то делать.
Но что? Мысли вертелись в голове, как кролики на вертеле.
В первую очередь я поклялся себе обязательно довести до ума «Звездопад». Это мой последний шанс на победу. Иного выхода нет. А пока, надо сделать одно дело.
Дверь отворилась. Вошел седой врач с бородкой. Посмотрев на меня, он проверил пульс, поправил капельницу, и затем обратился ко мне:
– Феликс Абрамович. В вашем возрасте и при ваших сосудах нельзя совершать необдуманные поступки. Будьте в следующий раз осторожнее. Я надеюсь, ваша подруга Полина вам объяснила.
– Да, доктор.
– Я выпишу вам кое-какие лекарства. – Продолжал врач. – Там большой список всевозможных препаратов – «Глицин», «Кавинтон», еще кое-что. Конечно, после выписки некоторое время вам надо наблюдаться у невропатолога, хорошо было бы еще сделать УЗИ головного мозга и томограмму.
– Хорошо. – Сказал я. – Доктор, можно трубку?
– А? Да-да, конечно.
Когда врач принес мне больничный телефон, я поблагодарил его и стал вспоминать номер. Наконец, когда нужная комбинация высветилась в моей голове, я взял в руки трубку и стал нажимать кнопки.
– Алло? – После нескольких гудков послышался басистый прокуренный голос.
– Привет, Палыч. – Сказал я.
– О, Феликс… Это ты? Как у тебя там?
– Слушай, есть дело…
Объяснив Палычу ситуацию, я положил трубку на тумбочку, вытянул ноги и с блаженной улыбкой откинулся на подушку.
33
Пока я находился в больнице, Полина буквально обрывала мой телефон. Она звонила постоянно – по несколько раз в день. Спрашивала, все ли у меня в порядке, не нужно ли что-нибудь привезти, помочь. Мне, право, было неудобно – ну что же она возится со мной как со стариком? – но в то же время, приятно до умопомрачения – впервые в моей жизни появился преданный человек, который поддерживал бы меня в беде и не ждал от меня денег.
Я лежал в палате и думал, где же в отношениях с семьей я допустил ошибку. Несомненно, я слишком много занимался работой и совсем не уделял внимания домашним. Ванечку надо было воспитывать раньше. Если бы я занялся сыном еще до восьмого класса, когда в первый раз заметил его тягу к ночным приключениям и прогулам, возможно из него бы не получился такой лоботряс. А эта сука Марина – надо было побольше пилить ей мозг, а Ване чаще давать ремнем по жопе, да так чтобы неповадно было. А то она постоянно выгораживает его, идиота, даже пальцем не дает тронуть…
Впрочем, о семье мне почему-то не хотелось вспоминать. Мысли о семье все чаще вытеснялись Полиной. Она была для меня как мать, как подруга, спасательный круг и даже жилетка. Я мог сказать ей абсолютно все, не боясь упасть в ее глазах или показаться слабым. Возможно ей нравилось, что такой сильный мужчина из сильного льва превращается в ее руках в беспомощного котенка – я слышал, что многих женщин такое заводит. В любом случае, Полина оказывала мне такую духовную поддержку, которую я не получал от Марины последние лет пятнадцать.
Было несколько звонков по работе. Коллеги, в основном, интересовались моим здоровьем – лицемерные суки, как я их ненавижу. Звонил Скворцов, спрашивал о самочувствии. Когда я услышал его голос в трубке, я сжал от злобы кулаки. Это ведь ты, сука, рассказал все журналистам, это ты, сука, дал им комментарий! Ты думаешь, я тебе теперь буду верить и прощу? Нет, мразь! Ты уже в моем черном списке! Разбитый после разговора со Скворцовым телефон невозможно было восстановить, Полина отдала мне свой старенький «Siеmens», я вставил в нее свою сим карту и снова был на связи.
Подчиненные спрашивали про «Звездопад» и боялись затрагивать тему Полины. Все помнили историю с пиарщиком Костиком, с работы вылетать никто не хотел. Пару слов насчет Полины попытался вставить мой администратор Костя, но я четко ему намекнул, что если он не хочет околачиваться у биржи труда, тему моей личной жизни лучше не поднимать.
Позвонил Ванечка, что-то лепетал, желал скорейшего выздоровления, рассказывал, что очень усердно учится, старается. Я конечно же не поверил ни одному его слову, тем более в какой-то момент я яственно услышал женский хохот. Наверняка сидел в ресторане с какой-нибудь очередной первокурсницей, рассказывал, кто его папа, угощал на халяву и готовился драть ее на своей съемной хате за 2500 в месяц… Эх, выйду из больницы, достану наконец свой ремень… Теперь Марина меня не удержит, Марина в прошлом…
Но какой все-таки молодец Полина. Даже предложила пожить мне у нее некоторое время, пока я не окрепну и не смогу вернуться к жене. Я, конечно, отказался – это уже слишком, что я бомж какой что ли, у меня и своя вторая квартира есть. Но Полина не уступала: сказала, что все равно поселится со мной, будет ухаживать, помогать мне, готовить. Никакие аргументы про рестораны и домработницу она слышать не хотела. Черт побери, а ведь это приятно – будет сидеть со мной, греть меня своими теплыми ладошками, поить чаем… А может быть наконец-то мы сможем заняться с ней любовью… страстно и нежно… Когда я представлял это, судорогами сводило пах.
Да, все меня бросили, но у меня остался близкий человек. Я благодарил бога за Полину и обещал себе никогда ее не забывать.
Часть четвертая:
Они достали
34
Шел пятый день моего больничного заточения. Фильмы, которые принесла мне Полина, я давно посмотрел, делать было совершенно нечего. Да и сама любимая навещала теперь меня не часто – в последнее время у нее были жутко изматывающие репетиции в театре перед новым спектаклем. Конечно, Полина порывалась любой ценой выкроить для меня минутку, но я строго-настрого запретил ей ко мне ездить. В ответ моя девочка чуть не закатила жуткую истерику, но я повел себя с ней очень по-мужски и строго: сказал, что хватит, мол, возиться со мной как с младенцем, пора бы и свои дела начать решать. Теперь Полина постоянно закидывала меня эсэмсэсками, предлагая приехать, но я в своем решении был непреклонен. Хотя, на самом деле, мне очень хотелось ее видеть, чувствовать рядом, общаться и наслаждаться ее нежностью.
Доедая принесенный мне медсестрой обед, я чувствовал себя как-то паршиво. Но только я хотел
