– Да. Полонский. Не знаю. Если вы настаиваете. Можно у меня дома. Завтра воскресенье. Скажем, в одиннадцать утра. Пожалуйста.
– Звонила Виктория Степановна, супруга Панкова, – сказал Андрей Вале.
В пять часов с минутами Андрей вышел из подъезда совнархоза и повернул к проспекту Виноградова. У стендов драматического театра его поджидала Ляля.
– Здравствуй, Андрюша. Почему ты без берета? Дождь.
– Берет в кармане. Хочу освежиться.
Лялю направили к стенду драмтеатра неожиданные обстоятельства. Пришёл грузовой теплоход «Дагестан». Вечером помощник капитана Филипп Касаткин встретился с Лялей. Встреча прошла без взаимопонимания и вручения зарубежных сувениров. Касаткин объяснился сурово и коротко:
– Знаю всё. С кем уезжала, с кем гуляла в Сухуми.
– Что ты? Кто насплетничал?!
– Твои подружки объяснили. И сам Сергей Норков, капитан сейнера, подтвердил. Все факты проверены. И про Полонского знаю. Я видел его, славный парень. И счастливый, что не женился на тебе. Вся команда знает о твоих похождениях, так что к теплоходу не приходи. Над тобой смеяться будут. Прощай.
Дальнейшие уверения оказались бесполезными. Касаткин ушёл.
Едва вошли в театральный сквер, Ляля начала активное покаяние. Предполагая, что могут понадобиться слезы, она сегодня не стала подкрашивать ресницы.
– Прости меня, Андрей. Ты же не мог поехать со мной. Уже нельзя ни с кем дружить, встречаться?
– Между нами всё кончилось в ту минуту, когда ты просила время на размышления. В переулке напротив моего дома, который мог стать твоим домом. Сейчас поздно. Я женился.
– Когда?
– Неделю назад.
– На ком? Я могу знать?
Андрей на секунду растерялся, затем решительно объявил:
– На Валентине Крыловой.
– Поздравляю.
Ляля вскинула головку и резко отвернулась.
И пошли они в разные стороны. Дождь перестал. Андрей чувствовал, что у него горит голова, сердце. Ему стало жарко.
– Дурак! Олух! И ещё чурбан! – громко сказал в свой адрес Андрей.
Повернул назад. Остановил такси.
У нужного дома вышел и поднялся на второй этаж. Открыл дверь в прихожую, двинулся дальше. Дверь в комнату была открыта. Валя в спортивных трусах и безрукавке мыла пол.
– Гражданка Полонская, – сказал Андрей. Валя обернулась и выронила тряпку.
– Не желаете ли вы переменить фамилию Крылова на Полонскую? Если да, я отпущу такси.
– Отпусти, Андрей, – всё ещё стоя в луже воды, произнесла полуживая Валя.
Андрей простер руки (такси подождёт) и обнял Валю, топча мокрую тряпку.
Выйдя из кино, Валя спросила Андрея:
– Тебе нравится фильм?
– Я ничего не видел.
– Я тоже, – ответила Валя. Шёл дождь.
Виктория Степановна уже около получаса терзала Андрея.
– Павел Захарович так хорошо к вам относился, как же вы…
– Павел Захарович, мягко выражаясь, плохо относился к государственным интересам. Вы это отлично знаете.
– Будет суд. Пощадите его. У вас есть мать.
– Моя мать презирает нечестных людей.
– Вы же бывали у нас в доме.
– Поэтому и не сомневался, что поступаю, как этого требует совесть.
– Его спровоцировал этот Тернюк.
– Вы не всё знаете. Панкова я видел в компании Тернюка в Сухуми. И кое-что другое видел.
– Не может быть! Я не верю вам.
– На суде вы ещё не то услышите.
– О, у нас умеют… создавать дела. Вас, конечно, чем-то соблазнили.
