Ученому не подобает брать в расчет судьбу в качестве движущей силы.
— Я все больше прихожу к убеждению, — улыбнулся Хельзингер, — что Беатриче Маласпина — такая сила, которая не подпадает ни под какие законы науки.
— Пойдемте, — предложил Уайлд. — А вы, Джордж, лучше держите свои взгляды при себе. Они для меня уж слишком будоражащие. Еще неделю назад я сказал бы, что моя жизнь идет налаженным, устоявшимся порядком, и никак не назвал бы себя несчастным. Особого счастья тоже не было, но положение вещей вполне меня устраивало. Не предвиделось ни кризисов, ни крутых поворотов.
— Женитьба на Эльфриде как раз станет таким поворотом, уж будьте уверены, — пробормотала Делия, обращаясь к Марджори. Они спустились по каменной лестнице вслед за мужчинами и, наконец, вышли на залитый солнцем простор.
— А знаете, сейчас кажется, что здесь не так светло, как наверху, — заметил финансист, — Все же какая поразительная художница была эта женщина! Мне становится интересно, что из чудес этого дома было сделано ее собственными руками. Понятно, что не все: я узнал манеру нескольких очень знаменитых художников, которые приложили руку, — однако некоторые из фресок…
— Я думала, они все очень старые.
— Многие — да, — кивнул банкир. — Но некоторые — нет. Так или иначе, я собираюсь приглядеться повнимательнее.
— После того как просмотрим до конца альбом, — уточнила Свифт.
— Нет, — возразила Делия. — Сейчас я не хочу больше смотреть ни на какие фотографии. Хорошего понемножку; не может человек переварить столько воспоминаний зараз. И это справедливо — моих фотографий там гораздо больше, чем ваших.
— Возможно, вы были счастливее нас, — заметила писательница.
— Скорее, просто больше фотографировалась. Хотя я предположила бы, что больше всего снимков должно быть у вас, Люциус. Разве в белозубо-счастливой Америке люди не фотографируются беспрерывно?
— Большей частью снимала моя мать, а она любит классические, церемонные фото. Ей не нравится снимки, где люди с растрепанными волосами или щурятся на солнце. Вообще предпочитает студийные портреты — такое лицо наилучшим образом подходит для того, чтобы улыбаться миру из серебряной рамки.
— Разве кто-то когда-то выглядел счастливым на студийном портрете? — пожала плечами Марджори.
7
— Ну как башня? — спросила Джессика, встречая четверку у дверей виллы.
— Изумительна.
— Колдовская.
— Так прекрасна, что нельзя поверить.
— Потрясающая.
— Вам надо пойти и взглянуть.
— Что ж, я непременно как-нибудь схожу, хотя мне кажется, что эта башня совершенно частное владение и посторонним там не место. Что это? Неужто вы нашли кодицилл, вложенный между листами книги?
— Это фотоальбом, он был на верхнем этаже башни.
— Ты не поверишь: здесь запечатлены счастливые моменты нашей жизни! Можешь себе представить? — весело поведала Делия. — Хотя каким образом Беатриче Маласпина узнала, что они счастливые, один Бог ведает. Пока что она, похоже, попадает в точку, но моих фотографий там столько, что страшновато в них копаться.
— У тебя была масса счастливых моментов в жизни. А это предназначено только для твоих глаз, или я тоже могу взглянуть?
— Потом. Сейчас время ленча. А какие это счастливые моменты у меня были?
— Большей частью, когда рядом не наблюдалось твоих родственников. Когда ты пребывала в этаком легкомысленном, бесшабашном настроении. Правда, в последнее время я его у тебя что-то не замечаю и подозреваю, что в альбоме маловато окажется фотографий трех-четырехлетней давности.
После обильного ленча Мелдон выразила полную физическую и моральную удовлетворенность:
— Объелась как удав, но ощущение превосходное.
Люциус рассмеялся и вышел следом за ней на террасу, туда, где в окружении груды книг стоял ее шезлонг.
— Хорошие книги Марджори пишет. Увлекательные. Хотя, каюсь, я все-таки раз или два клюнула носом, но виной тому сонливость и солнце, а не проза. А что, остальные не хотят на воздух?
— Джордж отправился прогуляться. По-моему, он в задумчивом настроении, в котором вообще довольно часто пребывает. Что-то его гнетет. Он не рассказывает, в чем причина, так что мы не можем помочь.
— Марджори говорит, это что-то связанное с работой.
— Может быть. Они с Делией пошли наверх — Марджори хочет примерить платье, один из тех нарядов, которые так соблазнительно висят в шкафах.
— Берите шезлонг. Бенедетта вынесет кофе сюда.
Люциус умело управился с шезлонгом, заслужив восхищенное воркование Джессики:
— Вот это другое дело: сразу видно, кто хозяин. Мы с Делией все руки поломали с этими ужасными штуками, а Бенедетта велит Пьетро каждый вечер складывать их на ночь.
— Я думаю, она боится, что от росы ткань сядет или начнет гнить, — пояснил Уайлд.
Джессика откинулась на спинку шезлонга, услышав прямой вопрос американца:
— А что, Делия влюблена в вашего брата Тео?
— А вы мне не показались сплетником.
— Я и не сплетник, но тут кроется какая-то тайна, и я, ну… признаюсь… что заинтригован.
К своей досаде, он обнаружил, что краснеет, и понадеялся, что загара хватит, чтобы это скрыть. К счастью, в данный момент он был в безопасности — Мелдон смотрела вдаль.
— Конечно, если вы считаете, что это будет предательством вашей дружбы…
— Сначала скажите, что навело вас на такую мысль.
— Фото. Почему снимок со свадьбы ее сестры оказался на нижнем этаже, в Аду? И ее реакция на эту фотографию. Ведь это и впрямь ад — быть влюбленной в мужа сестры.
— Она в него не влюблена, — отчеканила Джессика. Несколько минут они сидели в молчании, пока хранительница секрета подруги не сдалась.
— Ладно, она была влюблена в Тео. И даже очень сильно. Хотела выйти за него замуж. Но потом он встретил Фелисити, и все кончилось.
— Тео предпочел это воплощенное совершенство Делии?
— Мне нравится недоверчивость в вашем голосе. Я скажу одну гадкую вещь, хотя Тео мой брат: Фелисити унаследует больше, чем Делия.
— Да, это подлое замечание, — отозвался Люциус одобрительно. — А как вы ладите с братом?
— Так себе. Зануда с претензиями, который всегда и во всем прав.
— Почему же Делия в него влюбилась?
— Он красив и сексапилен — так говорят мои подруги, — к тому же большой приятель мужа, так что в настоящее время мы с Тео не очень ладим.
— Расскажите о вашем муже.
— Вам так хочется знать, за какое дерьмо я вышла? Вы уверены? От этой повести способны зарыдать вон те статуи. Но с другой стороны, вам может оказаться полезным это услышать: вы ведь собираетесь
