ринуться в омут с Эльфридой, не так ли?
Люциус растерялся.
— Как вы сказали?
— Извините, если мои слова вас задевают, но вы сами попросили.
Она надвинула на глаза темные очки. Уайлд лежал в шезлонге и ждал.
— Ричи Мелдон. Хм, что я могу сказать о Ричи Мелдоне? Где и когда я с ним познакомилась? Когда работала у его отца, Тома Мелдона, который такая же сволочь, как и его сын, только более откровенная. Черт меня дернул пойти к нему работать! Итак, начнем с Ричи, как видит его мир, с Ричи — любимца прессы. Так сказать, справочник «Кто есть кто», о'кей? Родился в 1920-м. Частная школа… не помню, какая именно… О да, помню, одна из тех, что на севере, «Барнард-Касл», кажется, или «Седберг»? Дух регби, коллективизма и культивирования мужских ценностей. Забавный выбор, учитывая, что его отец такой приверженец левого крыла. — Она помолчала, размышляя о Мелдонах, отце и сыне. — Том Мелдон — этот из тех, что из грязи в князи. Из большой грязи в большие князи. Впрочем, вернемся к Ричи. Сразу, как началась война, он записался в армию: к тому времени Мелдон уже выучился на летчика — папочкины денежки очень пригодились — и пошел прямиком в Королевские военно-воздушные силы. Стал асом и прошел всю войну без единой царапины. Уже тогда в газетах всегда печатали его фотографии: белый шарф на шее, улыбка во все лицо, в обнимку с какой-нибудь девушкой из Женской вспомогательной службы ВВС или медсестрой. Красив, мужествен, храбр, успешен.
— Вы не вправе поставить ему в вину удачную войну.
— Только мужчина может назвать это удачной войной. Я называю ее проклятой и бесчеловечной. Да, знаю, это была необходимая война, но я до сих пор думаю о ней с содроганием. После войны он по- прежнему был всегда в центре внимания: то участвовал в автогонках по какой-нибудь пустыне, то в скачках, то выделывал «мертвые петли» на своем самолете.
— Теперь я понимаю — просто бесценная находка для газетчиков.
— Но должен был строить карьеру — не мог же он только болтаться без дела со своим бравым видом, — поэтому Мелдон и двинул в политику. Тут же получил гарантированное место в парламенте от партии тори. Вы знаете, кто такие тори?
— Консерваторы?
— Верно. Правое крыло. Лейбористы — это социалисты, о чем вы узнаете, если собираетесь заниматься в Англии банковским делом, потому что, естественно, вы, банкиры, не любите социалистов. «Красные» — так вы их называете?
— Некоторые называют.
— Мы, в Англии, так говорим, если их нелюбим. Отец Ричи красный, хотя в наше время, пожалуй, скорее бледно-розовый. Он был выдвинут в палату лордов правительством Эттли. Дал кучу денег на нужды партии; думаю, это обычная вещь.
— Значит, они из противоположных лагерей? А это разве тоже обычно? В Америке, если брать политические династии, куда отец — туда и сын. Республиканцы воспроизводят республиканцев, демократы — демократов.
— Ричи вступил в консервативную партию, потому что учуял грядущее поражение лейбористов, а он хотел попасть в парламент от партии победителей. Будь лейбористы в силе, он стоял бы за них; это в его натуре — быть среди правящих.
Джессика сняла очки и потерла глаза.
— Честное слово, я не хочу больше говорить о Ричи. Если вам нужны еще какие-нибудь подробности, спросите Делию. Она его сразу раскусила. Если бы только я ее послушала, то не оказалась бы сейчас в ловушке.
— Так почему же вы за него вышли?
Мелдон обвела глазами сад: услышала ленивое жужжание пролетающей мимо пчелы, неожиданную птичью трель, лай собаки вдалеке; увидела трепещущую зелень, яркие краски майских цветов, громадный темно-синий купол неба над головой, — и порожденная этим моментом искренность побудила ее сказать то, в чем она не признавалась прежде ни себе, ни другим:
— Я вышла за него, потому что Ричи был богат.
8
Делия и Марджори сидели бок о бок на диване, рассматривая альбом с фотографиями.
— Это я, когда мне было три года, на своем первом трехколесном велосипеде, — пояснила Воэн. — Я помню это так явственно. — Да, это был чудесный день. При взгляде на фото воспоминания нахлынули волной. Велик был красный, хотя отец сказал, что черный практичнее. — Это все няня. Она была мне поддержкой и утешением. Больше матерью, чем родная мать.
— Удивительно: чем богаче люди и выше на общественной лестнице, тем меньше времени они хотят уделять собственным детям. Казалось бы, должно быть наоборот.
Делия пролистала несколько страниц и дошла до фотографий Марджори.
— Вот опять вы с осликом. А вот пони, в шляпе, с торчащими сквозь нее ушами.
— Это Старичок — отец впрягал его в тележку с зеленью. Когда я была маленькой, мы возили овощи на рынок.
— У вас есть еще такие снимки?
Свифт покачала головой:
— Нет. Мало того, даже не помню, чтобы когда-нибудь раньше его видела. Поскольку обоих моих родителей нет в живых, я не могу у них спросить, а когда дом разбомбили, ничего не осталось.
— Вот настоящая загадка: как Беатриче Маласпина раздобыла этот снимок? Хорошо говорить: агентства по сбору газетных вырезок, — но некоторые из этих абсолютно личных фотографий она никак не могла там добыть.
— Может, она задействовала детективное бюро?
— Вы думаете? Полагаю, это могло бы объяснить происхождение некоторых.
— Единственное объяснение, но какие затраты! Такие услуги недешевы.
— Не думаю, что деньги были проблемой для Беатриче Маласпины.
— Нет, конечно. А когда она ставит что-то своей целью — результат не заставляет себя ждать. Твердость и решительность — важная часть ее натуры.
— Как вы хорошо говорите о ней — так, словно она до сих пор жива. Жаль, что ее нет с нами и мы не можем задать ей все эти вопросы.
— Ну, тут уж ничего не поделаешь, приходится разгадывать головоломку самостоятельно. Мне нравится, как выглядит ваш отец. У него доброе лицо.
Делия наклонила голову, чтобы получше приглядеться.
— Доброе? Я не назвала бы отца добрым.
— Мог бы он пнуть собаку или застрелить кошку?
— О Господи, нет, конечно, никогда в жизни! — рассмеялась Воэн, но потом сделалась серьезной. — Нет, в нашей семье вся жестокость характера досталась моему брату Босуэллу. — Интересно, подумалось ей, от кого он унаследовал эту порочную жилку? От матери? От отца?
— Значит, вы согласны, что ваш отец если и не добр, то и не жесток?
— Марджори, что вам так дался мой отец? Какая разница, добр он или нет? Суровый, аскетичный человек, человек высокой морали. Ненавидит вино и табак и живет, как он сам бы это назвал, добродетельной жизнью. Это все, что можно о нем сказать.
— У него притягательное лицо. Отнюдь не лицо ограниченного человека. Он не выглядит брюзгой.
— Ему это и не требуется. Его собственная жизнь настолько совершенна, что лорд Солтфорд может позволить себе смотреть на всякого, кто не соответствует его высоким жизненным стандартам, свысока, с
