Данте посмотрел на мрачное лицо Лукана и понял, зачем на самом деле явился агент.
— Именно в этом и нужна наша помощь?
— Темные Гавани обратились к нам с просьбой во время ночного патрулирования города собирать сведения о пропавших и, если представится возможность, возвращать их домой. Считаю, что в наших интересах прекратить распространение «малины», поскольку этот наркотик стимулирует рост числа Отверженных.
Все воины закивали.
— Мы благодарны Ордену за согласие помочь нам в решении этой проблемы. И я лично всем вам говорю спасибо. — Чейз обвел взглядом собравшихся за столом. — Но я хотел бы еще кое о чем попросить, если позволите.
Лукан чуть заметно кивнул.
Чейз откашлялся и сказал:
— Я хотел бы принимать активное участие в операции.
Повисла долгая, тяжелая пауза. Лукан, сидевший во главе длинного стола, нахмурился и откинулся на спинку стула.
— Что значит «активное участие»? — наконец спросил он.
— Я хочу лично участвовать в ночных патрулированиях города в паре с воином или в группе, наблюдать за ходом операции и присутствовать при возвращении пропавших вампиров в Темную Гавань.
Сидевший рядом с Данте Николай расхохотался.
Гидеон провел рукой по светлому ершику волос, снял очки и бросил их на стол.
— Мы не берем гражданских в наши рейды. Никогда этого не делали и впредь не будем делать.
Даже невозмутимый Тиган, до сих пор не сказавший ни единого слова, подал голос.
— Агент, первая же ночь станет для тебя последней, ты не доживешь до утра, — холодно произнес он.
Данте свое негодование оставил при себе, уверенный, что Лукан одним суровым взглядом охладит пыл наивного агента правоохранительных органов. Но Лукан этого не сделал. Он поднялся, опершись кулаками о край стола.
— Вы можете идти, — обратился он к Чейзу. — Ваша миссия на этом окончена, агент. Мы обсудим ваше предложение и сообщим о своем решении. Я свяжусь с вами.
Воины встали, Чейз какое-то время продолжал сидеть, но затем и он поднялся, прихватив стоявший на полу портфель из лакированной кожи. Данте вышел из-за стола и преградил Чейзу путь.
— Парни вроде тебя называют нас дикарями, — резко начал Данте. — И вот ты пришел, чистенький и прилизанный, в костюме и галстуке, и просишь у нас помощи. Лукан — глава Ордена, и если он говорит, что мы прикроем твою задницу в этом пустяковом деле, значит, мы ее прикроем. Но это вовсе не означает, что мне нравится подобная затея или что мне нравишься ты.
— Я пришел сюда не для того, чтобы завоевывать ваше расположение. А если у вас есть серьезные возражения против моего участия в патрулировании, пожалуйста, изложите их.
Данте рассмеялся, удивленный, что Чейз принял вызов, он этого никак не ожидал.
— Я церемониться не буду, агент Чейз, простите, старший агент Отдела специальных расследований. У нас грязная работа. Мы сражаемся и убиваем. И так каждую ночь. И мы не устраиваем экскурсий для агентов, стремящихся построить свою карьеру на нашем поте и крови.
— Уверяю, у меня нет таких намерений. Моя цель — найти и вернуть в Темную Гавань пропавших вампиров. И если Орден сможет остановить распространение нового наркотика на начальной стадии — отлично. Это принесет благо всему Роду.
— У тебя есть хоть какая-то подготовка, чтобы участвовать в ночных рейдах?
Чейз окинул взглядом лабораторию в поисках поддержки. Все молчали. Даже Лукан ничего не сказал в его защиту. Данте прищурился и усмехнулся, надеясь, что гробовая тишина смутит агента и заставит сбежать, поджав хвост.
А воины смогут вернуться к своей повседневной работе и продолжить истребление Отверженных без ненужных зрителей и судей.
— У меня степень бакалавра политологии Колумбийского университета, — после долгой паузы сказал Чейз. — И, как у моего отца и брата, гарвардский диплом юриста. С отличием. Кроме того, я обучался в трех школах боевых искусств и получил квалификацию снайпера по стрельбе с расстояния одиннадцать сотен футов.
— Ну надо же! — Резюме было впечатляющим, но Данте не собирался выражать восхищения. — А скажи нам, выпускник Гарварда, часто ли тебе приходилось применять свои боевые навыки не в тренировочном зале, а на практике? Много ли собственной крови ты потерял? Много ли крови противников пролил?
Чейз выдержал пристальный взгляд Данте, самолюбиво вскинув гладко выбритый подбородок:
— Я готов воспользоваться своим боевым искусством на практике. Я не боюсь.
— Отли-и-ично, — протянул Данте. — Отлично, потому что вечеринка, на которую ты собираешься пойти с нами, будет очень жаркой.
Чейз натянуто улыбнулся, обнажая зубы:
— Спасибо за предупреждение.
Он протиснулся мимо Данте, пробормотал «до свидания» Лукану и остальным воинам и, крепко зажав в руке портфель, направился к выходу.
Когда стеклянные двери за агентом закрылись, Нико выругался на своем родном языке.
— Что за дерьмо! Какой-то офисный червяк решил отправиться с нами в рейд. Кишка тонка.
Данте кивнул, но думал он совсем о другом, куда более серьезном.
— Сегодня ночью произошло кое-что интересное, — сказал он и обвел взглядом посуровевшие лица воинов. — На выходе из клуба я почуял Отверженного, преследующего жертву, и сцепился с этим сукиным сыном, но справиться с ним оказалось не так-то просто. Он пустился бежать, я гнался за ним до самого берега реки, там-то все и началось: на меня напали несколько хорошо вооруженных кровососов.
Гидеон, прищурившись, посмотрел на Данте:
— Черт возьми, Ди, почему ты не попросил помощи?
— Времени не было, надо было спасать свою задницу, — ответил Данте, вспомнив шквальный огонь накрывший его на пристани. — Отверженный, которого я преследовал, дрался как демон. Его было не остановить, и титан на него не действовал, словно он Отверженный первого поколения.
— Если это Отверженный, титан должен был испепелить его на месте, — заметил Лукан.
— Вот именно, — согласился Данте. — У него проявлялись все признаки Кровожадности, и тем не менее он не был Отверженным. И вот еще что. Вы обратили внимание на следы высохшей розовой пены вокруг губ тех ребят на фотографиях из морга? Такая же розовая пена была на губах и того псевдо- Отверженного.
— Черт! — выругался Гидеон, взял со стола фотографии и протянул их воинам. — К Отверженным, с которыми мы ведем борьбу, теперь еще прибавился молодняк Рода, подсевший на «малину». Как нам их различать в пылу боя?
— Отличить невозможно, — подтвердил Данте.
Гидеон пожал плечами:
— Нежданно-негаданно черное и белое перемешалось.
Тиган, сохраняя холодно-бесстрастное выражение лица, сухо рассмеялся:
— Несколько месяцев назад наши стычки с Отверженными переросли в настоящую войну, а на войне всегда есть только черное и белое.
Нико кивнул:
— Не важно, кто мне попадется — Отверженный или любитель «малины», его ждет один конец смерть — И пусть потом Темные Гавани разбираются, кто из них свой, а кто — чужой.
Лукан посмотрел на Данте:
— А ты что скажешь, Ди? Есть какие-нибудь соображения на этот счет?
Данте сложил руки на груди, он не мог дождаться того момента, когда встанет под душ и эта безумная
