Чтобы понять, как испанские схоласты смогли повлиять на развитие австрийской экономической школы, давайте вспомним, что в?XVI в. Карл V, император и король Испании, посадил на австрийский престол своего брата Фердинанда I. Этимологически «Австрия» означает «восточная часть империи»?— империи, которая в?то время включала практически всю территорию континентальной Европы, за?исключением одной только Франции, которая оказалась в?изоляции и была со?всех сторон окружена испанскими войсками. С?учетом этого нетрудно понять, каким образом испанские схоласты смогли оказать интеллектуальное влияние на австрийскую школу?— то была отнюдь не? случайность и не?каприз истории, а?закономерный результат тесных исторических, политических и культурных связей между Испанией и Австрией, развивавшихся с?XVI в. (Berenguer 1993, 133—335). В?этих связях, поддерживавшихся на протяжении нескольких столетий, важнейшую роль играла Италия, служившая культурным мостом для интеллектуального обмена между дальними концами империи (Испанией и Австрией). Таким образом, у?нас есть достаточно сильные аргументы в?пользу тезиса о?том, что по крайней мере в?момент своего зарождения австрийская школа была продолжением испанской традиции.
Главной заслугой Карла Менгера было то, что он открыл и вдохнул жизнь в?эту континентальную испанскую католическую традицию, которая пребывала в?упадке и была практически забыта из-за триумфа протестантской реформации и «черной легенды», направленной против всего испанского, а?особенно из-за пагубного влияния Адама Смита и всей классической школы политической экономии на историю экономической мысли. Как отмечает Мюррей Ротбард, Адам Смит отбросил все, относившееся к?субъективной теории ценности, центральной роли предпринимателя и попыткам объяснить цены, складывающиеся на реальном рынке, и выдвинул на передний план трудовую теорию ценности, которую позднее Маркс, доведя дело до логического конца, положил в?основание своей теории капиталистической эксплуатации. Более того, Адам Смит сосредоточил свои усилия на объяснении «естественной» цены, соответствующей состоянию долгосрочного равновесия, модели равновесия, в?которой демонстративно отсутствует предпринимательство, а?вся необходимая информация предполагается доступной (позднее неоклассические теоретики равновесия использовали эту модель для критики мнимых «провалов рынка» и оправдания социализма и вмешательства государства в?экономику и гражданское общество). Кроме того, Адам Смит пропитал экономическую науку кальвинизмом, примером чего служат его поддержка запрета ростовщичества и различение между «производительными» и «непроизводительными» занятиями. Наконец, Адам Смит порвал с?радикальной позицией
К?счастью, несмотря на победоносный интеллектуальный империализм английской классической школы, подчинившей себе развитие экономической теории, католическая континентальная традиция, взлелеянная схоластиками испанского золотого века, не?была забыта окончательно. Более того, она оказала влияние на двух известных экономистов?— ирландца Кантильона и француза Тюрго. По большому счету именно этих двоих и следовало?бы считать истинными основателями экономической науки. Примерно в? 1730?г. Кантильон написал работу «Опыт о?природе торговли вообще», которую Джевонс рассматривал как первый систематический трактат по экономике. В?этой книге Кантильон выдвигает на первый план фигуру
Задолго до Адама Смита маркиз д’Аржансон (в 1751?г.) и особенно Тюрго дали точное описание рассеянной природы знания, воплощенного в?социальных
