викингах. Быть может, они и вправду погибли во время прилива или безнадежно заблудились в лабиринте пещер. Так или иначе, отсутствие врага имело свои дурные стороны, и кое-кто уже открыто проявлял свой несносный нрав.
Хуже прочих был Родрик. Он ходил мрачный, как туча, и косился на англичан с плохо скрываемой ненавистью. Лорен знала, что к добру это не приведет. Именно поэтому после третьей поездки в дозор она решила поговорить с Ханной. В конце концов, Ханна приходилась Родрику теткой и хорошо умела укрощать своего буйного племянника. К тому же она обладала счастливым даром вовремя сказать нужное слово, а сейчас, особенно после того, как подслушала разговор ткачих, Лорен отчаянно нуждалась в утешении.
Ханну она отыскала в кладовой — та сплетала длинные вязки трав и кореньев. Ей помогали две девочки. Заслышав шаги, Ханна подняла голову и поверх усыпанного травами стола приветливо посмотрела на Лорен. Девочки застенчиво, вполголоса поздоровались.
Вид их напомнил Лорен о детстве. Возня с травами и кореньями всегда считалась самым подходящим наказанием за какие-нибудь мелкие детские провинности. В юные годы Лорен частенько торчала в кладовой, часами сплетая вязки из чего угодно, от чеснока и лука до розмарина и лаванды. Сейчас она мимолетно задумалась о том, что же натворили эти юные проказницы, но тут же ощутила острый укол зависти и поспешно отогнала эту мысль.
— Можно поговорить с тобой с глазу на глаз? — обратилась она к Ханне, и пожилая женщина кивнула.
— Ну, довольно пока, — сказала она девочкам. Те бросили на стол не доплетенные связки, поспешно попрощались и, просияв от радости, стремглав выскочили из кладовой.
— Чует мое сердце, что очень скоро они сюда вернутся, — заметила Лорен, глядя им вслед.
— Что верно, то верно, — согласилась Ханна. — Очень уж они похожи на тебя в детстве.
Помимо воли Лорен улыбнулась. Подойдя к столу, она наугад взяла в руки длинный, с мелкими листочками стебелек и поднесла к носу.
— Шалфей, — определила она.
— Правильно.
Ханна так ни на миг и не оторвалась от своей работы. Пальцы ее размеренно и неспешно плели из стебельков шалфея зеленую ароматную вязь. Лорен тоже взялась за дело — пальцы отлично помнили, как обращаться с нежными листьями и хрупкими стебельками. Привычный, размеренный ритм этого занятия подействовал на нее умиротворяюще. На время Лорен расслабилась, смятенные мысли ее обрели почти былую ясность. Ханна, хорошо знавшая девушку, мудро помалкивала, ожидая, когда Лорен будет готова завести разговор.
В кладовой воцарилась тишина, запах шалфея смешивался с ароматами других трав и пряностей, заходящее солнце озаряло неярким светом бесчисленные вязки трав, которые висели гирляндами под самым потолком — от стены до стены.
— Как ты думаешь, Ханна — может быть, я чересчур много себе позволяю?
— Ты о чем, голубка?
Лорен пожала плечами, не поднимая глаз.
— Да обо всем. О том, например, что я езжу в дозоры. Может, ты считаешь, что мне следовало бы сидеть безвылазно в Кейре, дожидаясь Мердока?
— А ты как считаешь?
— Ох, не знаю. То есть нет, совсем не так. — Пальцы Лорен дрогнули, и сочный листок переломился пополам. Лорен раздраженно отшвырнула его.
— Тебе стали не по душе нынешние дозоры? — спросила Ханна.
— Да нет, что ты. На самом деле я считаю, все идет хорошо — лучше некуда. Людей в дозорах теперь больше. С тех пор как мы объединились с Морганами, наши силы удвоились, и это во благо Шоту.
— Это действительно была неплохая идея, — серьезно заметила Ханна.
— О да, — пробормотала Лорен, вспомнив того, кому первому пришла в голову идея такого союза. Еще один листок хрустнул в ее пальцах. — Просто, похоже, многие думает совсем иначе. Кое-кто считает, что я не должна покидать замок. И что союз с англичанами — самая настоящая глупость.
— В таком большом клане, как наш, всегда были и будут недовольные. Этого следует ожидать, с этим необходимо справляться. Именно так и поступал твой отец. Не позволяй только, чтобы это недовольство мешало тебе принимать решения. Следуй голосу своего сердца и правилам, в которых тебя воспитали, чтобы после не пожалеть о том, что ты этого не сделала.
Лорен вскинула голову, почуяв в голосе подруги странные нотки, однако лицо Ханны оставалось, как всегда, спокойным и выражало лишь ласковое беспокойство.
— А что, если сердце говорит мне одно, а правила требуют совсем другого? — медленно спросила девушка.
Ханна прервала работу.
— Значит, ты оказалась перед выбором, — серьезно сказала она. — Трудным выбором. Но я хорошо знаю тебя, моя милая Лорен. Ты поступишь так, как надлежит.
Да, конечно. Именно так. Лорен кивнула, снова опустив взгляд на сплетенные стебли шалфея. Она знала, что Ханна говорит сущую правду… и все же сердце ее странно, болезненно сжалось.
— Родрик хочет взбунтовать людей против союза, — вслух сказала она, не поднимая глаз.
— Значит, мне придется снова поговорить с Джеймсом, — обычным своим, ровным голосом отозвалась Ханна. — В отличие от своего сына Джеймс отлично понимает, как важен для нас этот союз. Он уймет Родрика.
— Спасибо тебе.
— Не нужно благодарить меня, голубка. Я делаю то, что должна делать. У каждого из нас есть свои обязательства. Мои мне вовсе не в тягость.
В этих словах прозвучал недвусмысленный урок, и Лорен оставалось лишь в очередной раз кивнуть. Она упорно глядела на хрупкие листья шалфея — отчего-то они вдруг расплылись и задрожали. Миг спустя Лорен провела ладонью по глазам, точно смахивая незримую соринку, и снова принялась за работу.
Лорен обнаружила, что неделя — это на самом деле очень и очень мало.
Она искренне старалась следовать совету Ханны. Она больше не ездила в дозоры — разве что ближние, в окрестностях Кейра. Само собой разумеется, что это решение нисколько не было связано с долгим отсутствием графа Моргана.
Две недели, отведенные на союз с Морганами, убывали чересчур стремительно. С каждым прошедшим днем все меньше становилась вероятность того, что сородичи Лорен согласятся заключить с англичанами постоянный мир. Девушка понимала это, понимала она и то, как дороги оставшиеся дни. Казалось, однако, что граф Морган не придает их союзу совершенно никакого значения — он даже не соизволил присоединиться к тем солдатам, которых выделял в совместные дозоры. Так с какой же стати ей беспокоиться о том, что время на исходе? К черту! Пускай себе закончатся эти две недели. Если графу Моргану на все наплевать, то ей — тем более.
Викинги точно в воду канули. Ни следа чужаков, ни каких-либо происшествий — и многие уже открыто говорили о том, что северяне больше носа не покажут на остров.
Возможно, они были правы. Возможно, все были правы, кроме Лорен, которой неизменно чудилось, что спину ей сверлит чужой враждебный взгляд. Она не могла отделаться от мысли, что исчезновение викингов — лишь хитрая уловка, призванная усыпить бдительность островитян. Впрочем, судя по всему, так считала только она. Многие сородичи Лорен уже и не скрывали, что вздохнут с облегчением, когда истечет срок союза с Морганами и они смогут снова открыто не доверять своим извечным врагам.
Лорен же почти безвылазно сидела в Кейре, стараясь думать только о будущей свадьбе и помнить о том, какой она была до того, как в ее жизнь вошел — нет, ворвался — Арион Морган.
И время текло, миновали дни, и уже казалось, что больше она его никогда не увидит. Что ж, так тому и быть.
Она знала, что отец одобрил бы ее решение.
Он устроил обручение дочери, назначил дату свадьбы, договорился о приданом и поздравил Лорен, расцеловав ее в обе щеки. Он постоянно повторял, почему для нее так важно стать женой лэрда Мердока. И сейчас, после смерти отца, Лорен твердо намеревалась исполнить его волю.
