ними. Он сейчас чувствует то же самое, так же изнывает по ее поцелуям, то же пламя сжигает его плоть.
Мальчишка сильнее дернул Лорен за руку — и наваждение исчезло, рассыпалось серебристой пылью. Пристыженная, смятенная, девушка покраснела, лихорадочно вспоминая, где находится и чем занята.
Дети наперебой упрекали ее за рассеянность, градом сыпались новые вопросы. Лорен судорожно сглотнула, улыбнулась и даже что-то ответила — наугад, но ее мучители, похоже, остались довольны. Теперь они на миг отвлеклись, и она осмелилась снова взглянуть на Ариона.
Он больше не смотрел на нее. Невидяще уставившись в миску с едой, Арион опять погрузился в свои невеселые думы.
8.
Лорен было отведено место для ночлега на тюфяке, на полу в доме Кенны, в окружении спящих ребятишек. Малыши уже вовсю сопели, разметавшись в крепком сне; двое даже тихонько похрапывали.
После ужина Лорен и несколько ее сородичей встретились с графом Морганом и его людьми. Она сидела на одной стороне круга, Арион — на другой. Больше они не обменивались долгими взглядами, а точнее говоря, вообще не смотрели друг на друга. Разговор шел немногословный и чисто деловой.
Мертвого ягненка нашли к западу от Дунмара, вдалеке от пастбищ. В глубину леса уводил с опушки едва заметный след — скорее всего, граф и его люди спугнули викингов, и те бежали, бросив добычу. В конце концов уговорились выслать отряд воинов, чтобы обшарили окрестности и прошли по лесному следу.
Лорен разделила своих людей на дозоры, которые всю ночь, сменяясь, будут охранять деревню и высматривать викингов. Сама Лорен собиралась примкнуть к третьему дозору, тому, что выйдет не раньше рассвета. Это девушку устраивало как нельзя лучше. Она просто мечтала как следует выспаться.
Кенна и ее муж собирались вначале уложить гостью на своем супружеском ложе — точно таком же тюфяке в углу комнаты, только отгороженном одеялом. Лорен отказалась, не желая причинять гостеприимным хозяевам лишние неудобства. Довольно и того, заметила она, что Кенна приютила ее под своим кровом. Остальным-то пришлось заночевать в общинном доме, а она будет спать в этакой роскоши, точь-в-точь как принцесса.
Кенна и ее муж рассмеялись, чего Лорен, собственно, и добивалась, и отправились спать, напоследок велев сыновьям, чтобы они хоть постарались во сне не лягать гостью. Мальчики обещали, что постараются.
Лорен казалось, что долгий и трудный день совсем измотал ее, однако малыши давно уснули, а она все никак не могла сомкнуть глаз. Нельзя сказать, чтобы в комнате было совсем темно. Из-за неплотно прикрытой ставни над головой Лорен проникал серебристый луч лунного света, и хотя он почти не рассеивал мрак, девушка решила, что именно поэтому она и не может уснуть. Луна светит в глаза, тюфяк слишком жесткий, и все тело ноет, как избитое.
Один из мальчиков во сне лягнул ее.
Она осторожно села, сбросила одеяло, поднялась, стараясь не потревожить сон малышей. Лорен легла спать одетой, поэтому ей не пришлось шарить в темноте незнакомого дома в поисках одежды. Нужно было лишь набросить плащ, дабы укрыться от ночной прохлады. Плащ висел на крюке у двери. Накинув его на плечи, Лорен бесшумно выскользнула из дома.
Снаружи луна светила гораздо ярче. В ее призрачном сиянии без труда можно было разглядеть всю округу — темные дремлющие дома, загоны, где спали овцы, белыми комочками сбившись потеснее на сырой земле, очертания нового частокола и двух сторожевых башенок у самых ворот и в дальнем конце деревни. Лорен неторопливо пошла к воротам.
— Чудесная ночь, — произнес над самым ее ухом знакомый низкий голос.
Лорен так и подскочила, схватившись за сердце. Арион подобрался к ней сзади, совершенно бесшумно.
Он явно заметил, что застал ее врасплох, но виду не подал. Он протянул Лорен высокую кружку.
— И превосходное виски, — прибавил он, когда она никак не ответила на его жест. — Твои сородичи делают его мастерски.
— Ты почему не спишь? — как бы со стороны услышала Лорен собственный голос.
— А ты? — отпарировал он, по-прежнему протягивая ей кружку.
Поскольку отвечать Лорен не хотелось, она взяла кружку и, поднеся ее к губам, вдохнула крепкий хмельной запах. Виски обожгло язык. Лорен была непривычна к хмельному и, сделав небольшой глоток, сразу вернула кружку.
Арион принял ее с серьезным, почти торжественным видом. Он вновь не сводил глаз с Лорен. А в том, что у нее вдруг голова пошла кругом, был, конечно же, виноват этот глоток виски. Только он.
Лунный свет серебрил чеканное лицо Ариона, словно дразня ее этой неземной, нечеловеческой красотой. Глаза у него были темные, непроглядные, как ночное небо. Как ни в чем не бывало он протянул руку к лицу Лорен.
Девушка поспешно отступила на шаг, и губы Ариона дрогнули в горьком подобии усмешки.
— Как твоя голова? — спросил он обманчиво светским тоном.
— Что-что?
— Помнится мне, ты сильно ударилась головой. До крови.
— А-а… — Лорен покраснела в темноте, чувствуя себя набитой дурой. Ох, не надо было ей пить виски. — Все хорошо.
— Можно мне взглянуть?
Лорен сунула руки за спину, крепко, до боли сплетя пальцы.
— Это еще зачем?
Губы Ариона вновь дрогнули, сложившись в горькую гримасу, тут же бесследно исчезнувшую.
— Что, Макрай, все еще мне не доверяешь?
— Что ж, ладно, — резко бросила она. — Валяй, смотри, если уж так настаиваешь.
Арион шагнул к ней, оказавшись вдруг совсем рядом. Лорен отчаянно захотелось зажмуриться, словно так можно было спрятаться от него. Он снова протянул руку, легонько прикоснулся пальцами к ее виску, отвел прядь волос со лба. Движения его были необычайно нежны, но каждое прикосновение обжигало кожу Лорен, словно раскаленное железо.
Она опустила глаза, изо всех сил стараясь не шевелиться и даже не дышать. Арион стоял так близко, что Лорен, казалось, слышала биение его сердца. Этот частый, лихорадочный стук жарким эхом отзывался в ее висках.
— Ты права, — очень тихо, сдавленно прошептал Арион. — Все хорошо, даже слишком.
Не выдержав, Лорен все же вскинула голову, и взгляды их встретились. Арион все так же касался ладонью ее виска. Лицо его было так близко, что Лорен закрыла глаза, покорно предавая себя во власть нахлынувшего желания.
Они стояли посреди Дунмара, залитые предательским лунным светом. В любую минуту их могли увидеть. Кто? Да кто угодно — часовые, Кормик, Родрик. Лорен мельком подумала об этом — и тут же забыла.
Неважно. Все неважно. Весь подлунный мир — прах и пыль, есть только Арион.
Пальцы его медленно и нежно перебирали ее волосы. Его дыхание, теплое, близкое, чуть хмельное, щекотало ее губы, искушало, дразнило. И вдруг все кончилось.
Лорен открыла глаза. Арион отступил от нее, лицо его окаменело. Потом он отвернулся и с ожесточенным видом уставился в темноту.
Ночной холод пробирал до костей. Лорен содрогнулась отчасти оттого, что замерзла, отчасти потому, что вдруг остро ощутила свою уязвимость. В ледяном ветре чуялось дыхание близкой зимы, лунный свет заливал округу беспощадным, нечеловеческим сиянием. С ума она сошла, что ли? Она едва не позволила Арио-ну совершить то, что погубило бы их обоих. Если б кто-то прошел сейчас мимо и увидел…
С неистово бьющимся сердцем Лорен оглянулась по сторонам — никого. Тогда она вновь поглядела на Ариона — он и не шелохнулся, все такой же красивый, недоступный, чужой. Теперь Лорен уже стыдилась своей слабости, стыдилась запретного влечения к этому человеку.
