на лице майора Петрова, но он с ним быстро справился.
Леша был в мамином белом махровом халате, ему несколько маловатом, но, слава богу, халат сходился и бинты из-под него видны не были, только волосатая грудь и ноги. В общем, фигура моего постояльца вырисовывалась недвусмысленно, и было ясно, что он дружит со штангой, гирями и прочим «железом».
Дамы опять резко заткнулись и уставились на Лешу.
– Вы, кажется, любовника хотели видеть? – спросил он без тени улыбки. – Смотрите. Минута стоит доллар. – Леша глянул на часы, засекая время, затем повернулся к Николаю Ивановичу: – Я думаю, лучше вызвать санитаров, чтобы изолировать гражданочек от общества. Как вы считаете, товарищ майор?
– Полностью с вами согласен, – кивнул Петров. – Я воспользуюсь вашим телефоном, Анастасия Михайловна?
– Да, да, конечно, – кивнула я.
– Не надо! – взвизгнула старшая и в один прыжок достигла Петрова.
– То есть как это не надо? – удивился Леша, подмигнув Николаю Ивановичу. – Вы силой врываетесь в чужую квартиру – это раз. Устраиваете тут скандал – два. Оскорбляете хозяев – три. Задаете некорректные вопросы – четыре. А на часы-то вы хоть взглянули? Вы видите, что дети уже спали? С вас уже три доллара. Время идет.
Дети, кстати, были в пижамах.
А Николай Иванович опять завел песню про пятнадцать суток и про дурдом. Дамы приуныли.
Правда, унывали они недолго – и снова пошли в атаку. Наверное, где-то вычитали, что лучшая оборона – это наступление.
Но стоило Леше произнести, ни к кому конкретно не обращаясь: «Пять долларов», как дамы опять заткнулись, а потом старшая спросила, глядя на меня:
– Вы со Степаном Петровичем Вездеходовым знакомы?
– Знакома, – сказала я.
Лучше бы я этого не говорила…
Но мне опять помогли и Леша, и майор, гаркнувшие командирскими голосами, что они тоже знакомы с генералом.
– Он – ее любовник, – сообщила Леше младшая.
Тот вначале открыл рот, потом закрыл – и дико расхохотался. К нему подключился Николай Иванович, потом я, затем и мама с детками. Теперь уже дамы стояли с открытыми ртами и явно решали, продолжать им скандалить или повременить.
– Десять долларов, – тем временем сказал Леша, глядя на часы.
– А вы генералу, простите, кем приходитесь? – вежливо поинтересовался майор. – Супругой и дочерью?
Тетки кивнули.
– Адресом ошиблись, красавицы, – продолжал Николай Иванович. – На Анастасию Михайловну ваш генерал видов никогда не имел. Как, впрочем, и она на него. Правда, Настя? – Я кивнула. – Ваш генерал просто взял под личный контроль убийство Настиного продюсера. Слышали, что в городе в последние дни произошло несколько громких убийств? Продюсера, балетмейстера и гитариста «Кокосов»? А ваш генерал – не последний человек в питерской милиции. Об этом вы хотя бы знаете? Вот он и проявил личный интерес к убийству известных в городе лиц. И кстати, не только в городе. «Кокосы» популярны далеко за его пределами.
Тетки ошалело переглянулись. Потом младшая робко спросила у Петрова:
– А Настя-то тут при чем? – и кивнула в мою сторону.
– Вот это мне у вас как раз хотелось узнать, – майор сделал легкий поклон в сторону теток.
– Давай-ка разденемся, доча, а то мне жарко, – заявила генеральша, вернулась к вешалке, повесила шубищу (моя вешалка не рухнет?), потом стянула сапоги, мама тут же выдала ей тапки, правда, тетка в них не влезла (тоже небось сорок третий размер обуви?) и решила остаться в колготках. Доча последовала примеру мамочки.
Мне ничего не оставалось делать, как провести непрошеных гостей в комнату. Я уже поняла, зачем эти грымзы приперлись (только откуда они узнали, что генерал был сегодня у меня?), но роль следовало сыграть до конца, чтобы они не наведались к Аньке. Зачем моей подружке лишняя боевая схватка? С этими двумя фуриями она, конечно, справится, но надо отбить у них охоту шляться по гостям без приглашения. C генеральшей я церемониться не собиралась: я видела шишку на голове Вездеходова. Таких специалисток по метанию ваз и чашек учить надо, чтобы не повадно было над мужиком издеваться. Потом я чуть не расхохоталась, представив соревнование по метанию посуды между генеральшей, Агнессой Геннадьевной и Анькой. По-моему, они были бы достойными соперницами. Думаю, выиграла бы Агнесса: у нее самая крепкая нервная система. Второе место, как мне кажется, заняла бы генеральша, с ее-то опытом метания хрустальных ваз. Моя же подружка довольствовалась бы последним местом – и опыта маловато, и нервишки не очень.
Тетки тем временем попросили коньяку, я налила. Майор тоже выпил. Леша устроился в дальнем кресле, поигрывая голой ступней. Под халатом, как я поняла, у него ничего не было. Это поняла и генеральская дочка, постоянно косившаяся в Лешину сторону. Ну погоди, стерва, я тебе еще глаза выцарапаю, а мужики мне помогут.
Николай Иванович возглавил наши посиделки и учинил несколько оробевшим теткам допрос, в результате которого выяснилось, что генерал за годы жизни с супругой успел проявить себя большим ходоком, так что супруга пришла к выводу, что ему нельзя давать забыть, что жена всегда начеку. Вначале ей (тогда еще не генеральше) помогала родная мать, щедро делившаяся с дочерью опытом по возвращению в лоно семьи гулящих мужей, потом уже жена Вездеходова стала обучать дочь, готовя ее к семейной жизни. Дочь оказалась достойной ученицей. У генеральши также имелся еще и сын, живший отдельно. Сын женился три года назад, и там уже подрастала внучка.
Сегодня был черед дочери следить за папочкой, и она выследила, где он провел часть дня (интересно, а посещение им Аньки они проворонили? Или генерал десять раз перепроверился? Его ведь, наверное, обучали уходить от «хвоста»). Николай Иванович небось удивился, узнав о посещении моей квартиры генералом, по крайней мере, я успела поймать на себе его взгляд, но вслух он ничего не сказал. Затем дочь выяснила, кто прописан в нашей квартире, и пришла к выводу, что я – новая папочкина пассия, о чем и сообщила матери. Они, как и много раз в прошлом, решили незамедлительно принять меры.
– Ну вы же понимаете, что мужика надо держать, как козла на длинной веревке? – широко улыбалась генеральша, поглядывая то на меня, то на маму, то на майора, которого она скорее всего приняла за маминого мужа. На полуголого Лешу она бросала гневные взгляды. Может, заявит, что он ее совращает?
Николай Иванович кашлянул. Леша хохотнул.
– Степа мой точно знает, что никуда не денется от нас с Леночкой, – и мамаша с дочкой расплылись в одинаковых улыбках. Маленькие глазки, казалось, утонули в жирных масленых щечках.
– Ясно, – кивнул Николай Иванович.
Я же думала только о том, когда вся эта компания от меня уберется. Идеальным вариантом было бы, если бы майор лично увел этих двух красоток из моей квартиры.
Но красотки уходить не собирались. Дочка оказалась еще и большой поклонницей «Кокосов» и опять попыталась выяснить, какое отношение к группе имею я, раз генерал лично приезжал меня допрашивать. Я не стала уточнять насчет допроса, встала, нацепила на себя парик, исполнила пару куплетов, вручила теткам фотографию группы с моим автографом и вопросительно посмотрела на Николая Ивановича. Тетки тем временем общались между собой только возгласами, тыча пальцами то в фотографию, то в меня.
Майор все понял.
– Так, дамочки, пора и честь знать. Люди давно спать хотят, им завтра на работу, а детям в школу.
К моему удивлению, тетки с диким скрипом поднялись с моих несчастных кресел, расплылись в улыбках, потом мамаша заявила:
– Настенька, вы только не обижайтесь, пожалуйста! Я вообще-то, как только вас увидела, подумала, что наш папа к вам ходить просто не мог! Да он бы на вас два раза не взглянул! Уж больно вы тощая. Настенька, мужчины таких не любят. Вам обязательно надо поправиться…
