Казанский категорически отказался. Не согласен – и точка. А Вову я и так смогу выгнать. Игорь не сомневался в моих способностях. Я легонько огрызнулась, но тем не менее поехала домой.
И перед своим парадным, к огромному удивлению, обнаружила белый «Форд» Глазкова. А он зачем сюда пожаловал? Но, с другой стороны, порадовалась: может, благодаря его стараниям Вова быстренько покинет мои апартаменты в сопровождении полковника.
Только выйдя из лифта, я услышала, как истошно заливается лаем Тимка. Что там происходит, черт побери? Я прислушалась. Пес подскочил к двери, явно меня почуяв. А в квартире орали четверо. Двое мужчин и две женщины. И что они там устроили, черт бы их побрал? Квартира-то, между прочим, моя!
Я открыла дверь своим ключом, Тимка радостно залаял, но я приложила палец к губам, чтобы самой разобраться в обстановке. Пока о моем появлении никто не догадывался.
Я сбросила плащ и туфли, подумала, что скажет Тамарка, увидев меня совсем не в том одеянии, в котором я покидала квартиру утром и заезжала днем, сняла также и пиджак, повесив его на вешалку, и осталась в новых блузке и юбке. Надо отдать должное Казанскому, он привез нужные размеры, а, главное, вкус у него оказался очень неплохим. Он только не учел, что сегодня я была в синем, и купил все черное, с которым синие туфли не очень сочетались, но дома я, естественно, хожу в тапочках.
Один из орущих голосов принадлежал Тамарке. Вообще-то кричать ей не очень свойственно, значит, ее довели до этого состояния. А может быть, она в своем интересном положении быстро заводится? Подружка категорически отказывалась что-то объяснять Глазкову, требовавшему объяснений, Вова теперь молчал, а еще один женский голос то и дело вставлял ехидные замечания… Ленка! Точно Ленка! И что эта стерва снова делает в моей квартире? Надеюсь, Глазков ее заберет, как в прошлый раз?
Я вошла в гостиную в сопровождении любимого пса и вежливо поздоровалась с собравшимися. На мгновение крики прекратились. Моему неожиданному появлению удивились, хотя и ждали.
Тамарка стояла у окна, скрестив руки на груди. Она была растрепана, заправленная в джинсы рубашка держалась на одной пуговице, поскольку остальные кто-то вырвал с мясом, на лице виднелись следы женских ногтей. Результат встречи с Ленкой? Сама Ленка по сравнению с Тамаркой выглядела пристойно. Ни следов на лице, ни рваной одежды, все пуговицы на месте. Ленка сидела в кресле, закинув ногу на ногу и специально задрав юбку повыше, демонстрируя Илье Михайловичу и Вове свои прелести, на которые они, пожалуй, мало реагировали. Вернее, вообще не реагировали. Глазков рассматривал какой-то пистолет, стоя напротив Тамарки. Вова подпирал могучим плечом стену. Когда он повернулся ко мне, я не могла сдержать смех: его лицо в этот момент очень напоминало физиономию Казанского после приложения моих ногтей. Только на этот раз визажистом поработала не я.
– Между прочим, ничего смешного! – рявкнул Глазков, сообразив, что вызвало у меня приступ смеха.
– Но, по крайней мере, на этот раз вы не будете обвинять меня? – полюбопытствовала я.
Ленке тут же захотелось узнать про какой-то другой раз и в чем именно Илья Михайлович меня обвинял. Не обращая на нее никакого внимания, полковник заорал на меня, утверждая, что я совсем не думаю о том, как его сотрудники в таком виде будут работать дальше.
– А первый пострадавший тоже ваш сотрудник? – тут же спросила я.
Мой вопрос заставил Илью Михайловича заткнуться, хотя он весь кипел внутри. Я же повернулась к Ленке и поинтересовалась, что она делает у меня в квартире без приглашения?
– Так у тебя тут все без приглашения, – как ни в чем не бывало ответила она.
Я обратила ее внимание на то, что со всеми остальными у меня имеются общие дела, а Ленке тут находиться совершенно незачем, и попросила ее удалиться. Ленка завопила истошным голосом.
– Выведи ее отсюда, – спокойным тоном отдал приказ Вове Илья Михайлович. – И поживее.
– Сделай одолжение, – поддержала его распоряжение я. – Физиономию она тебе все равно расцарапала, так что вроде бы терять уже нечего…
– Это мы вдвоем, – сообщила Ленка, расплываясь в улыбке. – Томусик тоже постаралась. С тобой, Катенька, поведешься – и не такого наберешься.
Я ошалело посмотрела на Тамарку. Откровенно говоря, от нее подобного уж никак не ожидала. Она же такой спокойный, уравновешенный человек! Как же ее достали?!
Тамарка кивнула с грустным видом.
– И тебе было не стыдно доставать девушку? – с укором посмотрела я на Вову. – А насилие над беременными женщинами, между прочим, тянет на…
– Хватит! – рявкнул Глазков.
Вова, более не мешкая, схватил сидевшую в кресле Ленку за шиворот и потащил к двери. Она истошно вопила, пыталась лягаться, кусаться и царапаться, но Вова уже был подготовлен и примерно представлял, чего ждать. «Будет очень мило, если соседи вызовут милицию, – подумала я. – И эта компашка снова станет трясти удостоверениями».
По всей вероятности, Вова решил оттащить Ленку подальше от подъезда и, не исключено, засадить там в такси и попросить водителя отвезти на край города, чтобы больше нам не мешала. Мне, откровенно говоря, было жаль таксиста. Если, конечно, Вова не догадается связать Ленке руки. Отсутствовал он минут пятнадцать.
После того как Вова с Ленкой покинули квартиру, Глазков с центра комнаты переместился в кресло, я плюхнулась напротив него, пес устроился у моих ног, а Тамарка продолжала стоять столбом у окна, не произнося ни звука.
– Чей это пистолет? – спросил у меня Глазков, играя стволом.
– А я-то почем знаю? – откровенно удивилась я.
– Откуда у вашей подруги может быть пистолет? – Илья Михайлович кивнул в сторону молчавшей Тамарки. – Она наотрез отказывается отвечать на мои вопросы.
– И правильно делает, – заметила я.
– Екатерина Кон…
Мой взгляд заставил Глазкова заткнуться, а я заявила, что, если он хочет, чтобы я вместе с его «сотрудниками» летела в воскресенье в Австрию и вообще оказывала ему какое-то содействие, он сейчас же покинет пределы моей квартиры вместе со стволом, на котором, кстати, полно отпечатков его пальцев, и оставит мою подругу в покое.
Илья Михайлович задумался на несколько секунд, искоса поглядывая то на меня, то на Тамарку, потом встал и двинулся к двери. Я последовала за ним. Тут как раз раздался звонок, и появился Вова. Я и отправила их на пару с Ильей Михайловичем восвояси. А сама вернулась в гостиную к Тамарке, уже доставшей из бара коньяк и две рюмки и их наполняющей.
– Откуда у тебя пистолет? – спросила я с порога, даже не подумав о том, что беременная Тамарка решила хлопнуть коньячку.
– У меня?! – завопила обычно спокойная Тамарка. – Да я тебя выдавать не хотела, дрянь ты этакая! Я молчала, дожидаясь тебя, поскольку совершенно не представляла, что говорить. А тебя все нет и нет, и никто не знал, куда тебя еще понесло. Это твой пистолет! Что ты его на меня вешаешь? Скажи лучше спасибо, что тебя не выдала! Передо мной можешь не строить целку. Во что ты еще вляпалась?!
Тамарка хлопнула коньяк, не дожидаясь меня, что было ей совсем несвойственно, и налила себе еще. А потом разревелась, закрыв лицо руками. Я же стояла, раскрыв рот. Потом наконец бросилась утешать Тамарку (что это я, в самом деле, стою). Когда она немного подуспокоилась, я уточнила:
– Ты говоришь, что это мой пистолет? Да у меня отродясь…
– Он лежал у тебя в шкафу, – сообщила она. – Сам, что ли, туда пришел? Ножками?
– В каком шкафу?
Тамарка удивленно на меня посмотрела, а потом сказала, что сегодня решила навести у меня порядок и, в частности, сложить ровной стопочкой свитера и кофты, лежавшие в одном из отделений шкафа в спальне. Там и нашла какую-то странную сумку, какой у меня отродясь не бывало и с какой она меня представить не могла. Тамарка сумку выкинула на пол, сумка как-то странно лязгнула. Подружке этот звук был совершенно незнаком, ну она и полюбопытствовала, в чем мне откровенно призналась. И обнаружила в сумке какую-то красную папку с бумагами, которая ее совершенно не заинтересовала (Тамарка и деловые бумаги – это вообще две плохо совместимые вещи), портмоне и пистолет. А потом, когда тут появилась вначале Ленка, потом Вова, а потом еще и Глазков, Тамарке пришлось вытащить оружие, а то ее плохо понимали. Вова
