Агриппине Аристарховне в машине стало нехорошо, и Иван Васильевич вместе с одним молодым человеком повели ее на третий этаж. Второй молодой человек остался в машине. Агриппина Аристарховна вручила молодому человеку ключи, но тот мгновенно понял, что дверь не заперта, а просто захлопнута. Он вошел в дом вместе со стариками.
Агриппина Аристарховна лишилась сознания. В квартире все было вверх дном. Не побили только зеркала в танцевальном зале, но пол вскрыли, кажется, отодрав каждую паркетину. В двух маленьких комнатах вдобавок выкинули все из шкафов и перевернули. В кухне царил тот же хаос.
Молодой человек вызвал следственную бригаду, и на место также прибыл генерал Ерепенников, находившийся неподалеку. Агриппине Аристарховне и Ивану Васильевичу порекомендовали сегодня ночевать в другом месте.
– Здесь оставаться совершенно невозможно. И Гриппу нужно отсюда вывезти. Как ты понимаешь, Марина, мне ее везти некуда, – Иван Васильевич грустно усмехнулся.
– Приезжайте, Иван Васильевич. Адрес есть где записать?
– Пишу.
– Может, за вами приехать? Тети-Светина машина стоит у нас под окном. У меня есть права.
– Куда ты поедешь? – закричала над ухом тетя Света. – Я сама съезжу.
– Нас молодые люди подвезут, – сказал Иван Васильевич, явно слышавший вопль тети Светы. – Марина, главное – разместить Гриппу. Я могу…
– И думать не смейте, Иван Васильевич! Разместим вас обоих. А потом я вам помогу порядок в квартире навести. Я в отпуске.
«И лучше буду заниматься этим, чем пребывать на даче с тетей Светой», – добавила я про себя.
Мама тут же засуетилась, чтобы приготовить гостям постель. Мы решили, что они вдвоем лягут на раскладной диван, где спит мама, который они еще когда-то делили с отцом. Мы с мамой ляжем на мой, а тете Свете придется размещаться на раскладушке.
– Нет уж. Я домой поеду, – объявила родственница и, к нашему великому счастью, вскоре отбыла. Перед отъездом наказала нам ей завтра до часу дня не звонить. Она будет отсыпаться после двух таких напряженных дней. Однако вечером тетя Света велела мне отзвониться и рассказать, как меня приняли в прокуратуре. Также она сообщила, к кому обращаться в случае невежливого обращения – один из ее бывших любовников занимал теперь большой пост в Москве. Слава богу, сегодня она не успела до него добраться. Но он был на очереди.
Агриппина Аристарховна выглядела откровенно плохо. Мама выгребла запасы своих таблеток, потом мы напоили пожилую женщину травяным чаем и уложили. Иван Васильевич отправился вместе с нами на кухню.
– Ремонт я сам сделаю, – сказал он. – Как раз будет чем заняться. Но сам факт…
– Я помогу все разобрать и разложить по местам, – повторила я свое предложение. – Хоть завтра вечером. А она смогла определить, что украли?
– Ничего! В том-то и дело! Все же продано. У нее из прошлого осталась пара колец – они были у нее на пальцах, кулон на цепочке – тоже на ней, серьги. В квартире были еще одни серьги и брошь. Они на месте.
– А статуэтки, какие-то призы? – спросила моя мама.
– Вроде все там. По крайней мере, в осколках. Нас с Гриппой спрашивали, не исчезали ли у нас ключи, пока мы находились в депутатской квартире. У меня, как вы понимаете, их давно нет, а Гриппа ничего сказать не могла. Сумочка все время лежала в детской.
– Забрать их могли только ночью, когда нас всех парализовало… Хотя нет, я же все видела и слышала! Значит, только когда все спали. Признаю: спала я очень крепко. Я не услышала бы, если бы кто-то вошел в комнату.
– И в предыдущую ночь, с пятницы на субботу, когда вас всех в ту квартиру доставили, – напомнила мама.
– Но неужели нас всех собрали в депутатской квартире, чтобы обокрасть?!
– Марина, надо завтра замки поменять, – с самым серьезным видом сказал Иван Васильевич. – Купи прямо с утра. Я врежу. Инструмент у вас есть?
– У соседей найдется. Но если бы хотели обокрасть меня, то здесь бы уже побывали. Мама, ты когда приехала?
– Сегодня с утра. Времени было достаточно. Но что у нас брать?
– Может, просто совпадение? – посмотрела я на Ивана Васильевича. – Или за квартирой Агриппины Аристарховны следили. Увидели, что не пришла домой, и влезли.
– Дверь открывали не отмычкой, а «родным» ключом. Так милиция сказала.
– А еще где-нибудь у нее не могли снять слепок с ключа? Раньше?
Иван Васильевич пожал плечами. Я ничего не понимала. Ну не верила я, что Агриппину Аристарховну изолировали, чтобы влезть в ее квартиру. Слишком много усилий. Нехорошо так думать, но ее ведь можно одним пальцем перешибить. Если бы воры захотели, они бы забрались к ней в ее присутствии. И все бы забрали. Нет, просто совпадение.
Телефон зазвонил опять.
Это оказалась Ксения Болконская, которую за время отсутствия тоже ограбили. Она спрашивала, не могу ли я сегодня переночевать у нее, желательно вместе с тетей Светой.
Я пообещала приехать, правда, одна.
В результате мама осталась в квартире с Иваном Васильевичем и Агриппиной Аристарховной. К двери они приставили пару стульев. Если воры полезут – раздастся грохот. Но с другой стороны, если бы у нас хотели побывать, то уже побывали бы.
С Иваном Васильевичем мы распрощались до одиннадцати утра завтрашнего дня. На это время нас всех пригласили в прокуратуру.
Когда я поднялась на этаж, то первым делом увидела человека, устанавливающего новые замки. С возможностями и связями Ксении мастера можно найти и вечером в воскресенье.
В квартире царил хаос. Полы, правда, не вскрывали. Но тут воры нашли все, что хотели, и без вскрытия полов.
У Ксении украли все драгоценности, хранившиеся дома. По приблизительным подсчетам, на сумму около восьмисот тысяч долларов.
– Почему ты не держала их в банке? – воскликнула я.
– Я их регулярно ношу. То есть носила. И это очень кстати. Завтра буду рыться по журналам, просмотрю старые кассеты с записями передач и с тусовок. Это должно хоть как-то помочь органам. И мои знакомые журналисты подключатся. Фотографии моих драгоценностей поместят в газетах, что-то покажут по телевизору, все запустим в Интернет. Ворам будет это сложно продать.
– Ты уверена?..
– Так появляется хоть какой-то шанс что-то вернуть – и выйти на этих негодяев. Паскудников обещал по своим каналам поспрашивать.
Ксения схватилась за голову и зарыдала. Я обняла ее и стала гладить по спине. Вот уж не ожидала, что буду утешать Болконскую! Но сейчас мне было ее по-настоящему жаль. Она так искренне страдала! Ведь она любит эти побрякушки, и их потеря для нее, возможно, трагична, как для другого – потеря близкого человека.
Отсек с квартирами, принадлежащими семье Ксении, и сами квартиры, как и в случае Агриппины Аристарховны, открывали «родными» ключами. Ничего не переворачивали только в квартире у мамы, все иконы остались на месте, хотя там имелись и старинные. Более того, воры не нашли папин сейф, в котором хранились деньги и документы.
– Почему ты не держала там драгоценности? Хотя бы часть?!
Ксения пожала плечами. Задним умом мы все сильны.
Папина треть пострадала слабо. Порылись в шкатулке с запонками, но Ксения не могла точно сказать, пропали какие-то или нет. Сам папа не был охоч до драгоценностей. У него имелась пара булавок для галстука с бриллиантами, которые хранились в сейфе, сам он постоянно носил большой крест и
