– Надо лично в руки отдать, – сказала Ксения.
– Кстати, а где ты собираешься проявлять снимки? – поднял голову Вова. – В обычном «Кодаке»? Знаешь, я бы не советовал.
– В консульстве, – ответил Ник. – Я уже договорился.
Гена кашлянул.
– Не нужно беспокоиться, – сказал Ник. – Тем более мы все в перчатках, и вас на снимках не будет. Я обещаю.
Мы на самом деле были все в хирургических перчатках, которыми нас обеспечили Гена и Вова. И мы старались перебирать вещи так, чтобы не оставить следов. Нам пока не хотелось, чтобы Паскудников знал про обыск.
– Вы можете взять что-то на память, – сказал Ник Гене и Вове. – Только оставьте хоть что-нибудь в тайнике.
– Нет, я, пожалуй, не стану связываться с драгоценностями, – сказал Вова. Гена кивнул. – Завинчивай назад, – обратился Колобок к другу.
– Я возьму, – пропищал Шедевр. – Гена, дай мне какую-нибудь брошечку…
– Сам выбирай, – Гена отодвинулся в сторону.
В это мгновение у меня зазвонил телефон. Все резко дернулись, потом застыли на своих местах.
Я посмотрела на экран. Иван Васильевич по Генкиному мобильному.
– Что случилось? – спросила я обеспокоенным голосом. Гена стал быстро закручивать винты. Остальные бросились наводить порядок.
– Сейчас к вам зайдет Лассе, – сообщил Иван Васильевич совершенно спокойным тоном. – Он возвращался домой и заметил меня. А Гриппочка там еще долго?
Я сообщила новость остальным.
– А откуда он здесь взялся? – удивился Вова.
– Он недалеко снимает квартиру, – напомнил Ник. – Я же вам рассказывал.
– Ах да, – сказал Вова. – Так ищем дальше или хватит?
– В кухне надо посмотреть. В банках с крупой, – напомнил Гена.
Мы с тетей Светой отправились в коридор провожать Агриппину Аристарховну и встречать Лассе, остальные тронулись в сторону кухни и принялись шуровать в банках.
Дверь я держала приоткрытой, поэтому Лассе звонить не пришлось. Признаться, при его приближении у меня учащенно забилось сердце. Все-таки это последний мужчина, с которым я была. И мне было хорошо…
– Привет, – сказал Лассе и наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку. На меня пахнуло перегаром.
– Так-так, – сказала тетя Света. – Значит, это и есть добрый молодец? Горячий финский парень? Хорошо, хоть не негр и не китаец.
«При чем здесь негры и китайцы?» – подумала я, однако отметила настороженность тети Светы.
Лассе от меня отвернулся и внимательно посмотрел на тетю Свету.
– А вы откуда взялись? – спросил он.
– Я тебя про то же могу спросить.
– Привет! – пропищал Шедевр, высунувшись из спальни. Я даже не заметила, как он туда проскользнул.
– Привет, друг, – поздоровался Лассе.
Тетя Света тем временем оглядывала финна с головы до ног.
– Вы мне еще зубы посмотрите, как коню на базаре, – предложил Лассе.
– Открывай рот, – невозмутимо ответила тетя Света.
– Да вы что?! – возмутился Лассе. – Я вам кто?! Зверь в зоопарке?
– Ты мне – странный тип, взявшийся невесть откуда в очень подходящее время. И ты не пьян, хотя и пытаешься косить под пьяного. Меня не проведешь. У меня семь мужей было и любовников семнадцать.
– И все они пытались косить под пьяных? Разве русские, наоборот, не пытаются показать жене, что трезвы?
Из кухни показался Вова, поздоровался с Лассе за руку и вручил ему хирургические перчатки с указанием вытереть все, до чего уже успел дотронуться.
– Только до Марины, – ответил Лассе и повернулся ко мне. – Марина, с такой тетей ты никогда не выйдешь замуж. При виде такой потенциальной тещи…
– А, по-моему, так из тети Светы получится великолепная теща, – заявил Вова. – Я всегда о такой мечтал. Тетя Света, возьмите меня в зятья?
– Марина, покажи мне, что вы нашли? – не обращая внимания на Вову и тетю Свету, попросил Лассе.
– А почему ты думаешь, что мы что-то нашли? – удивилась я.
– Но вы же не просто так сюда полезли? Чтобы гражданин Америки Ник Хаус…
– Я должен восстановить честное имя моей племянницы! – объявил появившийся из кухни Ник.
– Ее разве обвиняли в воровстве? – удивился Лассе.
– Ее обвиняли в галлюцинациях и лжесвидетельстве! А она видела бриллианты!
– Какие бриллианты? – Лассе явно удивился.
– Ты точно не пьян, – покачала головой тетя Света.
– Так от такой информации быстро протрезвеешь, – заметил Лассе. – И что, ничего не нашли?
Ник быстро рассказал Лассе про урну и подсвечник. Лассе изъявил желание посмотреть «мамин уголок».
– А в раме и окладах смотрели? – спросил он у нас.
– Точно! В раме может быть! – согласился Вова, быстро приставил стул к тумбе, влез, и они на пару с Лассе сняли со стены портрет, оказавшийся весьма тяжелым.
– А рама и раньше эта была? – уточнил Лассе у Ника.
Американец кивнул.
Портрет с рамой водрузили на кровать и принялись за исследование. Я, признаться, ожидала скорее найти за портретом сейф, но стена оказалась абсолютно гладкой. С ней явно ничего не делали. Только обои за ней не выгорели, как в остальной части комнаты.
Мастер на все руки Вова довольно быстро сообразил, как отделить нижнюю часть рамы, потом заглянул в левую часть, в правую – и обнаружил некое подобие затычки, извлек ее – и на кровать посыпались блестящие камни.
На самом деле я не ожидала, что мы найдем бриллианты. Я верила Лен и Нику, но в то, что бриллианты так и хранятся у Паскудникова, не верила. Хотя это вполне могла быть другая партия.
Ник направил на камни фотоаппарат и сделал несколько кадров. Он также заснял разобранную раму.
Шедевр потянул меня за рукав сзади. Я вышла вслед за ним в коридор.
– Дверь за мной закрой, – попросил Родька. – Я ухожу. Мне хватит. А насчет ювелира я тебе позвоню. Пока.
Я вернулась в спальню, где шло обсуждение вопроса, брать камни или не брать. Ник считал, что они по праву принадлежат ему, и это будет хоть какой-то компенсацией за смерть Лен. Вова с Геной желали забрать часть – не просто же так они работали. Они предпочитали камни, а не ювелирные украшения. Ювелирные украшения можно опознать, как опознали свои Ксения и Агриппина Аристарховна, с камнями труднее. Лассе тоже хотел себе камушек и просил всего один.
– И вообще вы уверены, что это бриллианты? – спросил он. – Кто-то из вас способен это определить на глаз?
– Тогда зачем тебе камень? – посмотрел на него Вова.
– Хочу быть богатым, а не жить на пособие по безработице, – улыбнулся Лассе. – Дайте камушек – и я уйду. Я скромный. Мне только один.
– Послушайте, здесь всем хватит! – воскликнула тетя Света и взяла дележку на себя.
