После смерти жены шеф «отдыхал» в обществе юных моделек, подружек младшей дочери. Последней спонсируемой моделькой была Зоя, которую мне доводилось видеть в тех же журналах, что и Катю. Перед отъездом в Хуан Долио наш начальник службы безопасности дал мне посмотреть несколько любительских видеозаписей, где девчонки были запечатлены в разные моменты жизни. Обеим минуло по двадцать два.
– Добрый вечер, – поздоровалась я.
– Присаживайтесь, – кивнул Андрей Николаевич в сторону ряда стульев.
Мы с Ванькой проследовали в указанном направлении, и я еще раз внимательно огляделась. По идее, эта комната должна была быть последней в анфиладе, поскольку тут имелась боковая дверь – в дополнение к той, из которой появились мы, – и отсутствовала дверь в противоположной стене – там как раз стояли стулья.
Андрею Николаевичу тут же придвинули кресло, и он плюхнулся в него прямо напротив нас. После этого один из телохранителей пододвинул небольшой столик с телефонным аппаратом спутниковой связи и установил его между нами. В дверь постучали, и вошел какой-то нескладный молодой человек в очках, все время спадающих на нос, одетый в белую рубашку и светло-бежевые брюки. Андрей Николаевич молча кивнул ему на аппарат.
Я отвернулась и стала оглядывать комнату. К моему сожалению, окно было зашторено, к тому же за ним стояла ночь, так что в любом случае увидеть я ничего не могла. Мне бы хотелось поговорить с Катей и Зоей, расспросить их о том, как их тут принимают, что говорят. Распространяется ли на них принцип ухудшения условий после одной недели пребывания? А если да, то как они живут сейчас? По их внешнему виду о бедственном положении сказать было нельзя. Обе великолепно загорели и имели цветущий вид, страха в их глазах я не прочитала, правда, улыбок на губах и смешинок в глазах тоже не заметила. Девушки совершенно спокойно сидели на стульях, положив ногу на ногу. Может быть, они просто не понимают, что попали в западню? Или настолько уверены в возможностях Буйновского? Или в своей неотразимости?
Внезапно я услышала визгливый голос, чем-то активно возмущающийся. Голос приближался. Бегло переводя взгляд с одного присутствующего в ком-нате на другого, я заметила любопытную вещь: все скривились. Про себя я усмехнулась. Никакой другой реакции на Алену и быть не могло.
Алена – старшая дочь Буйновского от первого брака. Мать Олег Алексеевич смог выдержать два года, потом ушел. Иркина мать казалась ему просто ангелом по сравнению с первой женой, о чем он неоднократно говорил и мне, и Ирке. Но Алене все равно помогал, только после каждой встречи хватался за голову и за сердце, повторяя, что она – точная копия своей мамочки. Алена вышла замуж за комсомольского работника (в те годы, когда ее отец подвизался в партии), в дальнейшем ставшего бизнесменом. Честно говоря, мне не было известно, чем конкретно он занимался, знаю только, что каким-то образом сотрудничал с Олегом Алексеевичем. Алене было тридцать семь лет, ее дочери Кире – семнадцать. К моему большому сожалению, мне доводилось встречаться с Аленой – именно когда я сопровождала ее отца на ряд мероприятий. Я думаю, что она считала меня любовницей Буйновского, но никак не его дочерью, потому что знала Ирку и точно так же, как сама Ирка в свое время следила за Катей, следила за моей подружкой, только, в отличие от Ирки, с ней познакомилась, в результате чего они вцепились друг другу в волосы. Мать Алены потом в течение месяца названивала Иркиной, но последняя в данном случае поддержала дочь двумя руками, а матери Алены заявила, что той еще мало досталось.
Насколько мне известно, Ирка пересекалась с Аленой еще дважды (уже совершеннолетней), и оба раза заканчивались следами ногтей на «фото». При моих личных встречах с Аленой (так сказать, в «высшем обществе») она метала на меня взгляды-молнии, стараясь испепелить своей ненавистью (хотя с чего ей было меня ненавидеть? Она-то ведь не могла стать любовницей своего отца). Сейчас я думала только об одном: чтобы она не ляпнула Андрею Николаевичу, что я – не дочь Буйновского. Если это произойдет, буду давить на то, что я – его любовь на протяжении многих лет, а Зоя – увлечение последнего времени. Пойди докажи обратное.
Дверь распахнулась, и в комнату влетела Алена, за которой следовала ее более юная копия. Правда, девочка молчала. Или только пока? Их сопровождали два дюжих молодца.
Алена появилась в шелковом халате, выполненном то ли в китайском, то ли в японском стиле – по крайней мере он был украшен иероглифами. Пуговицы отсутствовали, халат подвязывался плетеным кушачком, полы все время распахивались, демонстрируя не самые красивые в мире ноги, которые к тому же следовало бы побрить. Косметика тоже отсутствовала, волосы не помешало бы расчесать. Во время предыдущих наших встреч Алена выглядела совсем по-другому – ухожена, причесана, чрезмерно накрашена, очень дорого одета, обвешана драгоценностями, как новогодняя елка – игрушками. Сейчас же на ней были только серьги.
Причина сразу же выяснилась: Алену вытащили из душа, не дав привести себя в порядок, чем она дико возмущалась, вопя, размахивая руками и брызгая слюной. Она очень напоминала в этот момент базарную бабу. А еще пытается строить из себя светскую львицу. Мой слух также резануло регулярно повторяемое слово «нет»: Алена очень часто начинала с него фразы. Что там говорят на эту тему психологи? По-моему, я где-то читала, что подобное свидетельствует об изначально негативном отношении ко всем окружающим.
– А тебе тут не перед кем выпендриваться, – ядовито заметил Андрей Николаевич, не в силах сдержать недовольную гримасу.
Алена переключилась на него (до сих пор она не обращалась ни к кому конкретно, рассказывая аудитории в целом, какие тут все сволочи), но ее вопли не произвели на собеседника совершенно никакого впечатления. Он демонстративно отвернулся, что вызвало новый всплеск эмоций, но она переоценила возможности своих голосовых связок, закашлялась, схватилась за горло, засипела и потребовала воды.
– Успеется, – бросил ей через плечо Андрей Николаевич и кивнул в сторону стульев, на которых сидели мы. – Иди сядь.
И тут Алена обратила свой взор на нашу компанию, в первую очередь на меня, по всей вероятности, она уже успела пообщаться с Катей и Зоей.
– Ага, и эту стерву привезли? Ну и как вам на острове, Ирочка?
– Нормально, – с невозмутимым видом ответила я и добавила, что вообще люблю жаркий климат и путешествия. Так что все в кайф.
– Ну это только пока, – заметила Алена со знающим видом. – Вы еще не успели в достатке насладиться обществом этих мальчиков. – И пнула ногой ближайшего. Он взвыл, но ответным рукоприкладством не занялся. – Местные красавцы – это вам не…
Я внутренне сжалась (не подавая виду снаружи): сейчас она меня выдаст! Ляпнет, что я не дочь…
Но меня спас Андрей Николаевич. (Эх, знал бы он, что собиралась озвучить Алена!)
– Молчать! – рявкнул на нее хозяин асиенды.
– А здешние мальчики как раз в моем вкусе, – вставила я, приободрившись и радуясь, что пока пронесло. – Класс мальчики! – и подмигнула стоявшему напротив парню.
– Молчать! – рявкнул Андрей Николаевич теперь уже на меня, задумался на мгновение, хитро глянул в мою сторону и заявил: – Нет, пожалуй, говори.
– Да, мы с радостью послушаем, – добавил один из личных телохранителей Андрея Николаевича – тот, что со шрамом.
– Вообще-то я уже все сказала, – пожала плечами я. – По данной теме.
Алена тем временем успела разглядеть моего сына, а затем помешала нам с Андреем Николаевичем и его молодцами продолжить дискуссию об их достоинствах, задав вопрос:
– А это ваш выблядок, что ли? – Она довольно презрительно глянула на Ваньку, но мой сынок в долгу не остался и высунул язык. Алена захлебнулась гневом и пошла рассуждать, что сынок – весь в мамочку, такой же невоспитанный и некультурный.
– Чья бы корова мычала. На себя посмотри, мымра старая, – хмыкнул Ванька, чем вызвал хохот Андрея Николаевича и телохранителей.
Алена не знала, на кого теперь кидаться.
– Мама, успокойся, пожалуйста, – послышался тихий голос ее дочери.
Я посмотрела на Киру внимательно. Хотя внешне она была страшно похожа на Алену, но вела себя тихо и скромно. А что, если девочка хотя бы иногда сможет сдерживать свою неуемную мамочку?..
