Майор крикнул кого-то из своих людей с причала, двое поднялись на борт, один подхватил на руки Зою, тут же опустившую головку ему на плечо, майор вручил второму подчиненному всю одежду, включая Зойкину, и возглавил наш спуск на твердую землю.
Мы с Ванькой с причала еще раз помахали всей собравшейся на палубе пиратской команде. Наши затянувшиеся трогательные прощания майора дико раздражали, и он зашипел, чтобы мы побыстрее закруглялись.
Пришлось последовать за майором, но мы с сыном все равно оглядывались, пока корабль не скрылся из виду – мы зашли за какое-то строение.
За ним нас уже ждали машины.
Я продвигалась вперед какими-то неловкими прыжочками – пляжные шлепанцы были мне великоваты, обеими руками приходилось поддерживать платье с двух сторон (как делали дамы прошлого века – что мне доводилось видеть в фильмах, но сложности тех времен я смогла оценить только сейчас), шлейф сгребал с причала всю пыль и посылал мелкие камушки мне по пяткам. К тому же пару раз пришлось останавливаться и поправлять цыганскую шаль, которая то и дело спадала, обнажая грудь, вываливающуюся из декольте. И, разумеется, в этом наряде было очень жарко.
Нам велели загружаться в микроавтобус. Открыли дверцу и даже помогли забраться, правда, следовавший за мной парень наступил на мой шлейф, который я еще не успела подобрать, и оставил на нем след подошвы. Но материал оказался крепким и даже не треснул.
Мы с Ванькой пристроились на заднее сиденье, туда же усадили и Зойку в простыне. Она уже пришла в себя, только глаза по-прежнему были на мокром месте. Теперь она сокрушалась о своем испорченном теле (так она выразилась) и о том, что ей больше никогда не дадут рекламировать открытые платья, купальники и нижнее белье. И на что она будет жить?
– Спонсор деньжат подкинет, – заметила я.
– Кому я нужна с таким телом?! – завыла Зойка еще громче.
– Работать пойдете, – встрял Ванька. – Как все нормальные люди.
– Заткнись! – окрысилась на него Зойка. – Тебя вообще никто не спрашивает! Что бы ты понимал! Щенок! Ты еще…
– Еще одно подобное высказывание в адрес моего сына, как, впрочем, и в мой, и я не посмотрю, что ты раненая. Так врежу, что пуля покажется укусом комара. Усекла?
И я так посмотрела на Зойку, что она резко отодвинулась в сторону, правда, особо двигаться было некуда, и она лишь забилась в угол заднего сиденья микроавтобуса. Ванька скорчил ей рожу. Парни в нашей перепалке не участвовали, только внимательно прислушивались, переводя взгляды с Зойки на меня и на Ваньку.
Большая часть молодцев разместилась в этом же микроавтобусе, а остальные (в количестве трех, включая майора Воронцова) сели в машину до боли знакомой модели, в багажник которой бросили нашу мокрую одежду.
– Никак «Жигули»? – не веря своим глазам, спросила я, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Ага, – ответили мне. – В свое время наша компартия помогала местной. До сих пор бегают.
– М-да, – только и произнесла я.
Наконец мы тронулись с места. Зойка молчала, тупо глядя в окно, но по крайней мере не ревела. Мы с Ванькой во все глаза обозревали окрестности – нельзя было исключать, что и от этой компании придется делать ноги. Теперь я хоть знала, что у меня есть французский друг, который за определенную сумму готов взять на борт своего пиратского корабля кого угодно и, пожалуй, везти тоже куда угодно. Откровенно говоря, было бы любопытно взглянуть, как это «пиратское» судно причаливает в нашем Питерском порту. Ну или, еще лучше, встает у причала напротив Зимнего дворца, откуда «Ракеты» бегают в Петродворец. Анри мог бы у нас неплохо подзаработать. Надо будет подкинуть ему идейку – ко всеобщей выгоде.
Район, по которому мы ехали, выгодно отличался от той части острова, где мне уже довелось побывать. Неизменной оставалась лишь вездесущая реклама кока-колы. Мы проезжали мимо шикарных современных отелей, между которыми располагались всевозможные магазины и лавочки, все – достойного вида. Предполагаю, что и цены в этой части острова значительно превышали те, что запрашивались вокруг гавани. Здесь было чисто, никаких кур, переходящих дорогу, чешущихся облезлых собак или коз. Парни тихими голосами обсуждали между собой деятельность каких-то партизан, но я, как ни прислушивалась, не смогла понять, о каких партизанах идет речь – местных или еще каких-нибудь, с которыми по роду своей деятельности ребятам приходилось сталкиваться.
Им я задала только один вопрос: давно ли прибыли на остров? Судя по незагорелой коже – совсем недавно. Так и оказалось. Ребята прилетели вчера.
После позавчерашнего звонка Буйновскому.
Больше ничего спросить я не успела – после примерно десятиминутной езды мы прибыли на место.
Если отели-небоскребы стояли вдоль побережья, то по второй линии располагались те, которые не имели своего пляжа, только бассейны и тропические сады. Они были значительно меньше, но, по-моему, комфортабельнее и представляли собой совокупность отдельных небольших домиков. Я для своего отдыха предпочла бы как раз такой. А до пляжа дойти всегда можно – в любом случае он должен быть где-то рядом.
Двигаясь по этой второй линии, мы завернули налево, обогнули большую круглую клумбу и оказались перед крыльцом, крытым треугольной крышей из пальмовых листьев. Никто не выбежал нам навстречу.
Мне помогли выбраться из микроавтобуса (со шлейфом помощь требовалась) и повели в холл. И микроавтобус, и «Жигули» тут же отъехали. В холле за стойкой портье находились местные мужчины и женщина, которых нисколько не удивил наш вид, нам улыбнулись и поздоровались. Из всей компании на приветствие ответили только мы с Ванькой. Парни вообще не отреагировали, а Зойка – вот сучка! – так просто демонстративно отвернулась. Ишь ты, фифа нашлась!
Из холла мы вышли в тропический сад с заасфальтированными узкими дорожками, по которым и проследовали к огромному бассейну, располагавшемуся в центре комплекса. Под плетеным зонтиком, опять же из пальмовых листьев, восседал Олег Алексеевич Буйновский в компании какого-то мужика лет сорока – сорока пяти. Оба пили пиво. В бассейне (противоположной от Буйновского части) купалась какая-то немецкая семья, состоящая из мамы, папы и троих детей, оглашающих воплями окрестности. Еще под двумя зонтиками лежали дамы средних лет, в количестве шести, отличавшиеся пышностью тел. При виде молодых бугаев, из которых по большей части состояла наша компания, дамы оживились. Мне показалось, что им всем захотелось облизнуться. Интересно, а что они думают о русских постояльцах?
При нашем появлении Буйновский с незнакомым мне мужиком отодвинули пиво и уставились на нас. А посмотреть было на что.
Зойка в простыне и с перевязанным плечом тут же заревела белугой и начала жаловаться на всех и вся, включая нас с Ванькой. Она перескакивала с одного на другое, путалась в хронологическом порядке, захлебывалась, начинала сначала. Мы с Ванькой стояли молча. Мне страшно хотелось раздеться и плюхнуться в бассейн. Если бы рядом не было ребенка, я, пожалуй, и искупалась бы голенькой, но при Ваньке позволить себе такого не могла.
– Зоя, успокойся, – попытался вставить Буйновский, даже не соизволивший оторвать задницу от пластикового лежака – в стул он бы не влез, потому что все они были с ручками. Видок у него, откровенно признаться, был совсем непривлекательный: огромных размеров брюхо выпадало из плавок и над этими самыми плавками нависало. Волосатая грудь, довольно короткие ноги… Да еще успел обгореть на тропическом солнце: красные плечи, спина и лицо шефа напоминали определенную часть тела шимпанзе. И что Зойка в нем нашла? Я, конечно, понимаю – деньги, но ведь, по-моему, сейчас можно отыскать и молодого мужика с бабками?
Да, Буйновский великолепно ведет дела, чутко реагирует на изменение ситуации на рынке, я уважаю его как делового человека, без особого напряга могу работать с таким начальником, но как мужик…
Затем я обратила взор на его спутника. Мужчина был очень хорошо сложен и явно держал себя в форме. Плотно сбитое и накачанное тело, только слегка покрасневшее, никакого намека на животик или жировые складки, сильные руки, мощные ноги, немного седины в коротко стриженных русых волосах, серые глаза, внимательно изучавшие нас с сыном после беглого взгляда на Зойку. Что-то в этом мужчине показалось мне знакомым. Может быть, видела его в нашем офисе? У нас ведь столько сотрудников, что я
