поклонников были согласны только на Сергея Борисовича. Тот всем пришелся по душе.
А потом я сказала себе, что пока зря дергаюсь. Ведь я даже не знаю, как зовут этого полковника. А если он никакой не Сережа, и тем более не мой первый?
Я подплыла к лестнице, выбралась из воды, тряхнула волосами, обтерлась полотенцем под похотливыми взглядами молодцев, возлежащих поблизости, сама их осмотрела, прикидывая, не остановить ли на ком-то свой выбор.
– Чего теперь будем делать? – прошептал Ванька, подходя сзади. – Я вообще-то есть хочу.
Пожалуй, сынок понял, что переборщил с нотациями.
– Вот и поедим, – сказала я как ни в чем не бывало и направилась к полковнику, пристроившемуся под тем же зонтиком, под которым мы его впервые увидели. Ванька с угрюмым видом двинулся следом, исподлобья глядя на нашего нового знакомого.
Я попросила полковника заказать нам с Ванькой что-нибудь поесть, он предложил моему сыну пройти вместе с ним к стойке бара, находящегося с другой стороны бассейна. Ванька, переглянувшись со мной и сверкнув глазами, все-таки с дядей отправился, и вскоре они вернулись с бутербродами и салатом.
Я задала мучивший меня вопрос. Полковника звали Сергеем Глебовичем. Но отчества первого Сергея я не знала. Он или не он?
Буйновского все не было, как не было и Зойки. Мы с Ванькой поели под наблюдением полковника, в трапезе не участвовавшего, затем Сергей Глебович свистнул майора Воронцова и предложил нам с Ванькой поведать им о своих приключениях с самого начала – то есть с Хуан Долио.
Мы и поведали. Я проявляла скромность, Ванька эти добрые намерения пресекал и представлял меня суперменшей (супервуменшей?), справившейся с дюжиной молодцев, сбежавшей из плена, да еще и спасшей собственного ребенка.
Я обратила внимание на то, что на протяжении нашего отчета взгляд майора Воронцова смягчался, и теперь он по крайней мере смотрел на меня с уважением. Я же то и дело искоса поглядывала на полковника, но, когда он встречался со мной взглядом, глаза отводила: неудобно как-то было демонстрировать, что я его рассматриваю. Меня интересовали все его жесты, манера разговаривать. Я пыталась точно воспроизвести в голове события четырнадцатилетней давности, но пока что так и не могла дать себе ответ…
– Что представляет из себя асиенда? – спросил Сергей Глебович после того, как мы с Ванькой свое повествование закончили.
Я была в состоянии подробно ответить и на этот вопрос, что откровенно удивило и полковника, и майора. Я попросила ручку с листом бумаги и нарисовала детальный план. Ванька рассказал об имеющемся вооружении.
Сергей Глебович присвистнул. Воронцов посмотрел на меня с восхищением. И потрепал Ваньку по волосам. Сын майору улыбнулся.
– Да, вы времени зря не теряли, – признал полковник.
– Мы не собирались там надолго задерживаться, – скромно сообщила я.
Ванька добавил, что наша семья придерживается принципа «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Ни на чью помощь мы не рассчитывали. И нагло посмотрел на полковника. Тот никак не отреагировал.
– Так. Теперь давайте про других дочерей, – сказал Сергей Глебович.
– Мама – не дочь Олега Алексеевича. Мне казалось, что вы это знаете, – съехидничал Ванька.
Полковник опять не обратил внимания на Ванькин тон, но заявил, что хотел бы и от нас (а не только от Олега Алексеевича) услышать, кто из дам в каком родстве или знакомстве находится с Буйновским.
– Как шеф сказал, так и есть, – отрезала я.
– Вы ему кто? – встрял майор Воронцов. – Это хоть можете сказать?
– Начальник международного отдела «Невского карата», – отчеканила я. – Не дочь. Не любовница. Ни в каких отношениях, кроме деловых, с ним никогда не состояла и не собираюсь.
– Усекли? – встрял Ванька.
Мужики разразились смехом, но быстро его уняли, так как на горизонте появились Буйновский с Зойкой, на этот раз завернувшейся в полотенце.
– Опять, что ли, голая, – пробурчал себе под нос майор, ни к кому конкретно не обращаясь.
Зоя оказалась в крохотных трусиках, почти ничего не оставляющих для воображения, и без лифчика. Именно в таком виде она и залегла у бассейна (под свободным зонтиком), объявив всем, что купаться не будет, так как боится намочить повязку, а просто подремлет – ей нужно восстанавливать силы после ранения.
Я вспомнила Сергея Борисовича, ныне проживающего в спокойной тихой Швеции, который в свое время получил сквозное ранение в плечо. Тогда, в пропитанном кровью пиджаке, он приехал ко мне ночью – машину вел на автопилоте. Я сама бинтовала его, помню, как долго заживали раны и держалась температура, и до сих пор, стоит закрыть глаза, как всплывают из памяти два жутких синих пятна и темно- кровяные сгустки. О том, чтобы валяться у бассейна (и где-либо еще, кроме кровати), речи и быть не могло.
Так что у Зоечки не получится изображать из себя раненую. Меня в этом плане не проведешь, полковника и его людей – тоже. Они знают, что такое настоящие ранения. Стоит хотя бы взглянуть на шрамы на теле полковника.
Но мне было откровенно жаль молодых парней, устроившихся на лежаках. Они в самом скором времени стали переворачиваться на животы, чтобы скрыть реакцию молодых мужских организмов на почти голую Зойку. Ну и стерва!
А довольный Буйновский, мурлычащий себе что-то под нос, сотрясая своими жирами, приблизился к нашему столу, устроился на лежаке и попросил нас с Ванькой рассказать на «бис» о своих приключениях, а затем посмотрел на полковника.
– Что думаешь, Сергей Глебович?
– С информацией, полученной от Ирины Александровны, мы сможем без особого труда взять эту асиенду штурмом, – отрапортовал полковник.
Мне хотелось заметить, что мы находимся на территории другого государства, но я пока решила не вмешиваться.
Затем Буйновский посмотрел на меня и заявил:
– Завтра, Ирочка, у меня запланирована встреча с помощником президента. Поедешь со мной переводчицей.
– Какого президента? – не врубилась я.
– Да этих папуасов, – Буйновский сделал рукой круговой жест. – Договариваться будем о сотрудничестве.
Я на мгновение задумалась, а потом предложила Олегу Алексеевичу прогуляться на пару со мной по тропическому саду.
Он мгновенно встал и последовал за мной. Зойка проводила нас ненавидящим взглядом. На лицах полковника и майора появились ухмылки. Я быстро повернулась и, пока не видел Буйновский, показала мужикам язык. Они с трудом сдержались, чтобы не расхохотаться. Ванька отправился купаться.
Чувствуя на спине (и, главное, чуть ниже ее) мужские взгляды, я не забывала слегка работать бедрами.
Глава 8
Как только мы оказались вне пределов слышимости честной компании, Олег Алексеевич незамедлительно мне сообщил, что открыл на меня счет в швейцарском банке, как мы и договаривались. Зойку я вытащила, сами мы с Ванькой спаслись, про асиенду всю возможную информацию я раздобыла, хотя это в нашу изначальную договоренность и не входило. Но я свое задание поняла правильно, и шеф во мне не ошибся. Как всегда.
– Когда ж вы успели перевести деньги? – спросила я.
– Так я в тебе, лапушка, не сомневался, – Буйновский погладил меня по плечику. – А как твой голос услышал – ну когда вы всей компанией мне звонили, – так и понял: Ирочка времени зря не теряет. Я был уверен, что ты выберешься. Ты – борец. Не то что мои дочери. И в кого они такие нюни?
