Автобус остановился, ее рука опустилась, и она вышла. Я смотрел на нее в окно – она была такая красивая в сво – ем желтом платье – в надежде, что она помашет рукой своим подружкам, чтобы я снова смог увидеть ее подмышку. У меня также была сумасшедшая надежда, что она помашет мне, хотя я никогда с ней не разговаривал. Но она повернулась спиной к автобусу и зашагала домой. Мы рванули с места.
Я сидел в баре и прихлебывал выпивку. Королевы подходили ко мне с предложениями, но я продолжал говорить «нет», но теперь это был больше страх потратить деньги, чем страх болезни.
Как и в первый свой визит, я был достаточно счастлив, просто сидя в баре. Все было любопытным образом неотрегулированно; это был спектакль в лучшем смысле этого слова. Королевы выглядели оживленными, а мужчины – печальными, и все они постоянно двигались. Словно во взрослой игре в «музыкальные стулья». Каждый искал счастливого местечка. В этом чувствовалось неистовство, и, если оставаться неподвижным, как делал это я, было очень интересно на все это смотреть. Через некоторое время я все-таки решил пересесть за один из столиков у большого танцпола.
Там были зеркальные колонны и зеркала на стенах. Девушки танцевали в одиночку и смотрели на свои отражения, как это делал я, когда надевал на себя одежду матери. Одна девушка вдруг подняла рубашку и показала груди, прямо во время танца. Это были милые груди, необычайно круглые, но выглядевшие здоровыми. Другая девушка быстро приоткрыла свои груди в ответ. Девушки улыбались и смеялись. Они были счастливы, что у них есть груди. Я мог это понять.
Просидев у танцпола примерно час, я вернулся в бар. Выпил несколько кружек пива, игнорируя тот факт, что вечер для школьников уже окончился. Я бунтовал. И чем позже становилось, тем больше прибывало мужчин и Королев. У «Салли» было полным-полно народу. Я огляделся в поисках мисс Пеппер, но она ушла. Добилась-таки свидания.
Ко мне приблизилась девушка, и я подумал, что она – самая красивая в баре, даже еще красивее, чем барменша.
Ее звали Венди, но говорила она с испанским акцентом. Она не была похожа на Венди, но хотела чувствовать себя американской девушкой, когда выбирала себе это имя.
У нее были темные кудрявые волосы до плеч, большие карие глаза, чистая оливковая кожа, сексуальный, слегка вздернутый нос и полные губы свекольного цвета. Скулы очень высокие, что делало ее похожей на молодую Софи Лорен. На ней был тугой черный топ. У нее были красивой формы груди. Мне очень хотелось прикоснуться к ним.
Она попросила меня купить ей выпить, чтобы проверить мою платежеспособность, я без вопросов сделал заказ.
Появилась «отвертка», и она спросила:
– Не хочешь ли прогуляться, детка? Я тебе нравлюсь?
– Ты очень красивая.
– Мы можем пойти к «Картеру», – предложила она, – это только сорок девять долларов, – и указала на стеклянные двери слева от бара. Я видел, как некоторые Королевы с мужчинами под ручку гордо заходили в эти двери, и еще раньше спросил у одной из девушек, куда это все отправляются, и она рассказала мне, что клуб «У Салли» соединяется с отелем «Картер».
– Не думаю, чтобы я мог позволить себе пойти в отель, – сказал я. Мне не хотелось говорить: «Я не могу позволить тебе иметь себя», потому что не хотел оскорбить Венди, сделать более очевидным тот факт, что она проститутка. Я хотел, чтобы дверь для общения была открыта, чтобы она продолжала говорить со мной. Когда я сообщал другим Королевам, что нахожусь здесь только для того, чтобы смотреть, они через несколько минут сдавались, но мне не хотелось, чтобы Венди ушла. Она положила руку мне на плечи, я чувствовал запах ее восхитительных дешевых духов.
– Можно поехать ко мне в Куинс, – сказала она. – Сотня долларов. Ты не будешь разочарован.
– Я не могу ехать в Куинс, – сказал я. Куинс пугал меня. Это казалось слишком далеко, слишком сложно.
– Моя сестра живет в Нижнем Истсайде. У нее комната. Можем поехать туда.
Я хотел быть с ней, и я был пьян. Посмотрев на ее груди, я согласился:
– Хорошо.
И немедленно почувствовал невероятный выброс адреналина. Венди сделала большой глоток и сказала:
– Пошли.
Я был в секс-трансе и потому легко соскользнул со стула. Осторожность была растоптана. Я слышал тихий голос, говоривший: «Не ходи», но было слишком поздно.
Когда мы вышли на улицу, Венди с гордостью просунула руку сквозь мою, показывая меня, пока мы проходили мимо новых Королев, которые только что прибыли. Она не смотрела на них, и они не смотрели на нее, но они видели друг друга.
– Разве у тебя нет пальто? – спросил я. – Сейчас прохладно.
– Детка, я не замерзла.
Мы быстро дошли до Восьмой авеню, миновав по дороге два пип-шоу и толпу молодых чернокожих парней, маячивших на углу. Венди, которая в своих обалденных туфлях на платформе была только на сантиметр или два ниже меня, шагала грациозно и уверенно, сжимая мою руку, изображая мою девушку. Я почувствовал, что от волнения становлюсь трезвым.
Когда я тронул «паризьен», Венди погладила меня по волосам и щеке и сказала:
– Ты симпатичный.
Это прозвучало так сладко, с этим ее акцентом, что я улыбнулся.
– Мне нравится твоя машина, – добавила она.
Этот комплимент также улучшил мне самочувствие – я действительно гордился своим «паризьеном».
Мы подъехали к банкомату – Венди, конечно, знала, который из них ближайший, на углу Девятой авеню и Со – рок второй, – и потом мы поехали в Нижний Истсайд.
Она заставила меня проехать мимо дома сестры, потому что увидела на ступеньках брата с друзьями. Мы немного прокатились вдоль квартала, затем она вышла из машины и попросила меня обождать. Она хотела убедиться, что комната в нашем распоряжении.
В зеркало заднего вида я увидел, что брат не пускает ее через парадную дверь. Похоже, они обменялись парой неласковых слов, потому что он поднял руку, словно собираясь дать ей пощечину.
Она бегом вернулась к машине, неуклюже склонилась ко мне на своих каблуках, брат следовал за ней, и очень быстро. Я подумал, готов ли я к нападению. Не должен ли удрать? Это было бы разумно. Но я остался. Она ворвалась в машину и умоляюще крикнула:
– Брат не любит, когда я трясу сиськами. Нужно уезжать. Скорее!
Я посмотрел в зеркало заднего вида. Парень был практически рядом. Он выглядел дружественно и одновременно отталкивающе. Я нажал на газ, Венди обернулась в заднее стекло, показывая брату средний палец. Она была прекрасна. Я спас ее.
– Нам придется ехать в Куинс, где я живу, – сказала она.
Я по-прежнему боялся ехать в Куинс, – казалось, все буржуа Нью-Йорка по эту сторону Манхэттена считали его невозможным местом. Отец всегда страшно беспокоился, когда надо было навестить нашу тетушку Сэди (тетку моей матери). Поездка в Куинс представлялась ему непомерно сложным путешествием. Но Венди была слишком красива, чтобы сопротивляться, и я согласился. Только почувствовал приступ вины, поскольку тетушка была все еще жива, а я ни разу не навестил ее со времени переезда на Манхэттен.
Венди направила меня на мост Пятьдесят девятой улицы и, когда мы переехали его, вытащила из сумочки маленький коричневый флакон. Понюхав его, она подтянула топ, отчего показались ее груди! Они не были такими уж прекрасными. Сверху они выглядели превосходно, но внизу были глыбистыми и вислыми. И все – таки она была очень сексуальна, когда сидела вот так в моем автомобиле полуодетая, и соски были симпатичными, темно-коричневыми на фоне гладкой оливковой кожи. Я потянулся, чтобы коснуться ее, думая, что она этого хочет, но она оттолкнула мою руку:
– Еще нет, я тебе слишком сильно нравлюсь.
Казалось невероятным, что я покинул Манхэттен и пересек черную, покрытую нефтью Ист-Ривер с полуодетой транссексуалкой. Меня распирало от гордости. У меня было приключение. Я был смел. Мимо
