– Что правда, то правда, – признал Генри несколько примирительным тоном. – У тебя есть кое-какие хорошие качества.
Он попытался залезть в машину, чтобы открыть капот изнутри, но там лежали старые чемоданы. Мы оба гадали, что бы это могло значить. Все кнопки были опущены, но одна из задних дверей открылась. Замок оказался сломан. Генри забрался в машину, но не смог найти кнопки, открывающей капот. Он заставил меня посмотреть, но я тоже не смог ее найти. Во всем этом деле чувствовалась какая-то тайна. Нужно было поторапливаться. Даже Генри понимал, что вот-вот появится полиция.
Мы закрыли машину и сделали последнюю попытку поднять капот, но безуспешно. Генри схватился за украшение на капоте, которое напоминало вилку настройки, и оно откинулось назад.
– Может быть, это секретное устройство для открывания капота, – сказал Генри и принялся дергать украшение. У меня было такое же подвижное украшение на «паризьене». Оно было разработано так, чтобы сгибаться от ветра. Прежде чем я успел крикнуть: «Не делайте этого!» – Генри наклонил украшение донизу, и оно с треском отломилось.
– Scheisse! – заорал Генри. – Делаем ноги! Полицаи!
Мы вскарабкались в «паризьен», в руках у Генри осталось обличающее его украшение.
– Запомни номер телефона на табличке «Продается», – сказал он. – Теперь, когда у меня есть эта штука, я куплю к ней и остальной автомобиль.
Я запомнил номер и торопливо сдал назад.
– Не привлекай внимания, – приказал Генри.
Мы выехали на дорогу. Вандалы. Чтобы успокоить нервы, остановились пообедать в греческой закусочной. Мы умирали с голоду.
Прочитав похожее на талмуд ламинированное меню, заказали еду. Нас одолела депрессия – день прошел практически бесплодно. Мы угробили его на Саутгемптон и Истгемптон только для того, чтобы увидеть «крайслер нью-йоркер», который был Генри не по карману, и «катласс» со спущенными шинами.
Грудка жареного цыпленка немного оживила Генри. После того как мы поели, он отправился звонить по номеру, который я нацарапал на обрывке бумаги. Он не собирался признаваться в преступлении, потому что взаправду интересовался автомобилем. Если бы он купил его, то самолично приклеил бы злополучную вилку.
– Меня не заподозрят, – сказал он. – Только сумасшедший может отломать деталь машины, а потом звонить насчет самой машины, которая к этой детали прилагается!
– Ну почему же, может, вы тот преступник, который возвращается на место преступления, – сказал я.
– Не вгоняй меня в депрессию логикой дурацких детективных романов, – ответил Генри. И тут в закусочную вошел полицейский. Генри прошептал: – Я скажу, что ты ничего не знал… Может быть, смогу как-нибудь выкрутиться. Скажу, что меня свела с ума культура, в центре которой – автомобили.
Полицейский заказал чашку кофе навынос и покинул закусочную.
Генри позвонил. Автоответчик сообщил ему манхэттенский номер, по которому можно было связаться с владельцами машины. Он не был готов к этому и сделал второй звонок. Он взял ручку у официантки, но уронил ее в решительный момент и снова не успел записать номер.
– Scheisse! – воскликнул он, несколько человек посмотрели на него.
Он готов был сдаться, но я предложил ему позвонить в третий раз.
– Этот автомобиль уже обошелся мне в пятнадцать центов! – пожаловался Генри.
Я заплатил за третий звонок и записал манхэттенский номер. С одной стороны, мне хотелось помочь Генри, чтобы он по достоинству оценил меня, но, с другой стороны, я не хотел, чтобы с моей помощью он покинул Нью-Йорк. Однако само по себе выяснение номера не казалось мне опасным. Я не думал, что спасение Генри в «катлассе».
Глава 9
«Что случилось с Дэнни Кайе?»
Мы вернулись в Нью-Йорк, и на следующий день Генри позвонил владельцам «катласса». Это была супружеская пара, Флешманы, очевидно евреи. Генри обронил несколько имен людей, которых знал в Истгемптоне и Саутгемптоне, и это произвело на Флешманов впечатление. Он договорился встретиться с ними вечером, числа 30-го, чтобы обсудить покупку автомобиля. Генри думал, что при личной встрече сможет добиться лучшей цены, чем по телефону.
У него было хорошее предчувствие относительно «катласса», так что он прекратил охоту за автомобилями и теперь большую часть времени проводил с Марджори, бывшей невестой, поскольку бросил ее в канун Нового года, чтобы побыть с Вивиан Кудлип.
Я много спал и несколько раз сходил в кино. Было приятно отдохнуть от службы. Еще я прочел два романа Грэхема Грина. Они были не о джентльменах, но очень английские, что делало чтение приятным.
Пару раз я испытывал искушение вернуться к «Салли», но решил держаться дисциплинированным, чтобы не попасть в беду, потому что знал, что если задержусь там, то, без сомнения, совершу что-нибудь, о чем потом буду сожалеть.
Для встречи с Флешманами Генри оделся в серые слаксы и синий блейзер. Они жили на углу Пятой авеню и Семьдесят второй улицы. Он очень надеялся, что встреча станет концом великих поисков автомобиля, но вернулся расстроенный и приунывший.
– Ничего не добился, – сокрушался он, усевшись на стул-трон. – Сезон в Палм-Бич наступает без меня.
– Флешманы не хотят продавать машину? – спросил я, втайне довольный.
– Она нуждается в слишком большой починке. Зажигание не работает, батарея не работает, радиатор проржавел. Украшение с капота украдено. Но муж готов продать его. Возможно, Гершон заставит «катласс» бегать, но жена хочет оставить его в качестве чулана. Вот почему там были чемоданы. Когда она на минутку вышла из комнаты, он признался, что она не может ничего выбросить или отдать из-за холокоста. Они – его жертвы.
– Они были в лагерях?
– Нет, успели уехать раньше, бежали из Германии, но они были довольно богаты и потеряли все. У него была кожаная фабрика. Нацисты разрушили ее.
– А как они здесь разбогатели?
– Еще одна кожаная фабрика, но жена сказала, что у них нет друзей. Они хотят, чтобы я продвинул их социально. Я рассказал им все, что знаю: развивать отношения следует только с теми людьми, которые могут помочь, с остальными не считаться и заниматься благотворительностью – именно так можно встретить нужных людей.
– Прекрасный совет, – сказал я.
– Реальный. Женщины в Нью-Йорке всегда стонут: «Он звонил мне каждый день. Я представила его всем. Теперь он больше не звонит». Вот так. Дружишь с кем-то, пока он не познакомит тебя с более подходящими людьми. Затем его бросаешь. Такова природа общества.
– В таком случае не смехотворное ли это занятие – быть членом общества?
– Я не член общества. Я просто получаю там бесплатные обеды. Только там я могу их получить.
На следующий день был канун Нового года. Шел снег. Генри собирался провести вечер с Вивиан, и, поскольку ему было к чему стремиться, а снег препятствовал поискам автомобиля, Генри сделал все от него зависящее, чтобы отвлечься от автомобильных скорбей. Мы провели вместе время после полудня и посмотрели несколько фильмов Дэнни Кайе на канале киноклассики: «Тайная жизнь Уолтера Митти», «Придворный шут» и «Старший инспектор». Генри подогрел на плите яблочный сок и добавил туда рому. Мы сидели на кушетках и выпивали.
– Не думаете ли вы, что мы слишком много пьем? – спросил я.
– Мужчины сталкиваются лицом к лицу с реальностью, женщины нет. Вот почему мужчины нуждаются в выпивке, – ответил он.
Это тянуло на афоризм. Я наслаждался выпивкой и кино. Выяснилось, что мы оба любим Дэнни Кайе. Это дало ощущение счастья. Я продолжал копить все, в чем мы были похожи, словно деньги в банке.
