пришел в ужас, что так покалечил противника, стараясь взглядом – видимо утратив дар речи – выразить сожаление. Хотя считал расплату справедливой, почти библейской – колено за нос.
Поднялся, тщательно обдумывая положение дел; Гора, опираясь на здоровое колено, намерилась ударить меня в пах, однако, промахнувшись, попала в крепкую бедренную кость. Я был глупо шокирован. Разве не видно сожаления в моем взгляде?
Гора вновь быстро замахнулась, пнула меня в левую ногу, желая отплатить тем же, но, слава богу, мое колено не вывихнулось, удар пришелся сбоку. Сам не успев того осознать, я интуитивно привел в действие правую ногу в тяжелом ботинке, целясь в отверстие, которое случайно оказалось ртом. Гора снова вскрикнула, губы окрасились кровью. Удивительно, как быстро изо рта начинает хлестать кровь, но удивляться нечего: когда я чищу зубы нитью, течет столько крови, что хочется бежать в Красный крест и становиться донором.
Я выпростал ботинок изо рта, и мы временно очутились в тесной близости – фактически борьба – дело весьма интимное, – снова глядя друг другу в глаза. В наших взглядах читалось: обоим не верится, что я достал соперника, выплюнувшего два алых окровавленных зуба.
Впрочем, дело на том не кончилось. Человек-Гора – достойный противник – попытался встать, преуспев приблизительно наполовину, вывернулся в бешеном свинге и промахнулся. Я занес правый кулак – размерами не с тостер, но вполне существенный, вроде хорошего словаря в бумажной обложке, – и заехал им сбоку по голове, в ухо, на ощупь мягкое, мясистое, хотя череп под ним был твердый. Пальцы и кисть пронзила ужасная боль, предположительно точно такая, как в ухе и черепе, ибо Гора свалилась на тротуар, схватившись одной рукой за ухо, а другой прикрыв голову, как ребенок, который не хочет, чтобы его снова били.
Тут меня стиснул невыносимый спазм страха – вечно запоздалая реакция на травмирующие события, – я закричал, побежал, чтоб убраться подальше, но взбесившееся чудовище в кофточке на бретельках – Дебби – нацелилось когтями. Взмахом руки на бегу удалось смести ее с дороги, было слышно, как она упала, впрочем оставшись в целости и сохранности, – одно дело обездвижить Гору, и совсем другое ударить женщину, – после чего выскочил кассир с бейсбольной битой.
– Что происходит, черт побери? – поинтересовался он, но я пробежал мимо, вопя как ненормальный, и, подстрекаемый долгие годы копившимся адреналином, вырвавшимся на волю, совершил безумный спринтерский рывок к «Адлеру». Место, где некогда располагался мой нос, по-прежнему кровоточило.
Опасаясь, как бы опомнившаяся Гора не пустилась в погоню, я бежал по темной улице, потом перешел на трусцу, спрятался в кустах у дома, рядом с которым видел катавшихся на велосипедах хасидских детишек, лег на землю, выдохшийся, испуганный, с иссякшим адреналином. Не веря в произошедшее, осторожно прикладывал к носу горсть сырой земли, надеясь в помрачении рассудка на ее целебную силу.
Несколько минут пролежал, но, боясь обнаружения, заставил себя встать, снова пошел по темной дороге под небом, освещенным кусочком луны и несколькими звездами, добрался до развалин купальни и спрятался там. Думал провести в руинах всю ночь, возможно, лечь в ванну – хорошо видную в лунном свете, – но в купальне было слишком страшно. Невыносимо.
Поэтому я вышел, пошел, побежал – бесконечный путь, две мили показались сотней, – без конца ожидая, что Гора меня догонит, может быть, с шайкой приятелей, и прикончит. С другой стороны, может быть, он не оправился, Дебби вызвала полицию, патрульная машина ищет меня, арестует за покушение на убийство, не говоря уж о драке и о неприличном телефонном звонке.
Однако меня не преследовала ни полиция, ни хулиганская банда. Я в целости и сохранности добрался до «Адлера», из последних сил взлетев по бетонным ступенькам. Парадная дверь оказалась открытой. Слава богу, старушка не заперла ее. Разве можно звонить и предстать перед ней в таком виде?
Я прокрался на цыпочках по темному вестибюлю, быстро поднялся по лестнице к номеру, вошел в дверь с мезузой и крикнул:
– Дживс! Дживс!..
Глава 10
– Да, сэр?
– Дживс! Я смертельно ранен!
– Кажется, сэр, с вами произошел несчастный случай.
– Несчастный случай? Может быть, сломанная носовая кость вонзилась в мозг! Я вел смертельный бой с ангелом Ада, меня ищет полиция! Ох, Дживс, что нам делать? На сей раз я действительно напортачил…
– Позвольте посоветовать, сэр: лягте, я осмотрю ваши раны.
– Я изуродован, Дживс?
Прежде чем он успел ответить, я бросился в ванную к зеркалу, намочил полотенце, осторожно смыл грязь с лица.
Ну, нос у меня всегда был крепкий, с заметной горбинкой, как у Джорджа Вашингтона, в чем можно удостовериться, если у вас в кармане завалялась монетка в двадцать пять центов. Теперь горбинка, как я уже раньше заметил, явственно сместилась вправо.
Вполне понятно – тип, с которым я связался, ударил правым кулачищем, отчего мой нос, подобно английской фразе, сместился слева направо. Ноздри упрямо остались посередине. Кожа на горбинке лопнула. Кровь высохла, но рана была липкой, запачканной землей. Нос целиком ужасно и фантастично распух, ноздри были густо забиты свернувшейся кровью, которая к тому же сплошь запачкала подбородок.
– Я ранен, Дживс… Искалечен… – Я попробовал ощупать нос, но почувствовал отвращение, едва сдержав слезы.
– Ложитесь, пожалуйста, сэр.
Дживс демонстрировал поразительное хладнокровие при виде моей высохшей крови, производя на меня гипнотический эффект своим спокойствием. Я, как ребенок, протянул к нему руки, он принялся снимать с меня одежду – лацканы любимого синего хлопчатобумажного пиджака запачканы кровью, но, пиджак, может быть, не погиб. Везде слышишь, что кровь не отстирывается, однако частенько бывает иначе. Видимо, разговоры о несмываемых кровавых пятнах на ткани не больше, чем слухи, которые распускаются, чтоб люди не пускали друг другу кровь, хоть и не слишком действенные, так как драки до сих пор нередко случаются.
Так или иначе, я лег на кровать, Дживс заботливо вымыл мое лицо, приложил вместо льда к носу мокрое полотенце.
Измученный событиями, я отключился.
Около половины седьмого утра послышался громкий стук в дверь. Я сразу очнулся. Не просто очнулся, а решил в полной панике: «Боже мой, это полиция!..»
Дживс сидел рядом, прикладывая к моему лицу мокрый компресс.
– Дживс, это, наверно, шериф, – шепнул я. – Может быть, нам в окно вылезти?
– Здесь нет пожарной лестницы, сэр.
Стук повторился, послышался голос.
– Будете принимать минеральную ванну? – спрашивала старушка.
– Да… конечно… очень хорошо… спасибо… Спущусь через двадцать минут. Ничего?
– Сейчас воду согреем. Через полчаса приходите, – сказала она из-за двери.
– Хорошо, – ответил я.
Последовало молчание. Старушка ушла.
– Я просто ее успокоил, Дживс. Немедленно бежим. Меня непременно найдут в «Адлере». Я всем в баре рассказывал, где остановился, кассиру на заправке известно – я у него дорогу спрашивал.
Я бросился в ванную, готовясь к скорому отъезду, посмотрел в зеркало. Вид хуже, чем несколько часов назад. Нос распух по-настоящему. Такое впечатление, будто на мне надета боксерская маска. Маска не слишком удачливого боксера. Пространство между глазами над носом, обычно углубленное – фактически почти у всех людей переносица углубленная, если они не лошади, не представители семейства лошадиных
