Фаберже для русской красавицы

– А английский аристократ Джеймс Блэк? Кстати, он прекрасно говорит по-русски.

– Этот, похоже, настоящий. Но его Василий отнес к разряду психов. Он фанатично ищет русскую жену аристократического происхождения – с документами, которые можно представить его английской маме. Аристократ спелся с нашим «солдатом удачи», повоевавшим за деньги в различных горячих точках. В настоящее время солдат проходит реабилитацию после ранения, а пока восстанавливает силы, болтается в Обществе. Он у них занимается охранными мероприятиями.

– И что же проворонил ящики?

– А его не послушали – ни наши, ни англичане. Англичане про частное лицо вообще слушать не хотели. Им нужна была фирма с «хорошей репутацией». Наняли Юрика Самохвалова с его бойцами. Я бы Юрика не стал нанимать хотя бы потому, что он член в штанах удержать не может – бросается на каждую смазливую бабу. Возможно, из него и вытянули всю нужную информацию так, что он этого даже не заметил, и будет искренне возмущаться, если его в этом обвинят. А Андрюша кое-кому в Обществе даже в бороду дал – когда его не послушали. Теперь-то все признают, что он был прав. А Юрик, думаю, кое-кого подмазал, чтобы англичанам рекомендовали именно его фирму.

– А кого, есть идеи?

– Отчима твоей соседки. И его папу-ученого. Я тут сложил дважды два – после нашей последней встречи. Так вот, покушение на эту Соню явно связано со всеми делами.

– Кто бы сомневался! Только она, по-моему, пострадала безвинно.

– А ты уверена? Кто свел Юрика Самохвалова с Николаем IV? Больше-то у них общих знакомых нет.

Я назвала Людмилу Борисову, распятую на щите компании «Сфинкс», и рассказала про ее отношения с Юриком и поездку в Англию.

– С Юрика станется. Он мог всех использовать, кто под руку подвернется. Или кто-то использовал Людмилу, а потом избавился от нее.

Когда Некрасов произнес эти слова, нам обоим в голову ударила одна мысль, и мы уставились друг на друга.

– Папаша с сыночком… – медленно произнес Коля. – Очень на них похоже.

Я спросила, не может ли Коля раздобыть фотографии «родственников», чтобы я их продемонстрировала Соне. По ее словам, стрелял в нее молодой парень. Сыночек?

У Коли фотографии были с собой. Он принес их для меня, чтобы я знала, о ком идет речь и кого следует опасаться.

Сегодня я их в Обществе точно не видела. Но Соне обязательно покажу.

– Я ее ненавижу! – кричала молодая женщина. – Что в ней есть такого, чего нет во мне?!

Влюбленный молодой человек пытался убедить ее, что она – лучше всех.

– Но почему он все время таскается к ней? Почему? Ненавижу!!!

* * *

Война была его профессией, но он от нее устал. Поэтому он и согласился на эту работу. И тут нет арабов. Большой плюс. Как его достало прикрытие и обеспечение сделок по обмену наркотиков на оружие и оружия на наркотики! И в Латинской Америке обмен был точно таким же. У него сложилось впечатление, что весь мир только и меняет эти два вида товара. Достало. Хотя рекомендации заработал… Тем более все эти арабы – почти родня. В Лондон-то его ведь тоже изначально с ними занесло… Слава богу, русского там встретил, более того – друга детства. И пошло-поехало. Эти задания ему нравились больше. Может, потому, что просто надоела война? Да тут еще и такая развлекуха! С арабами ничего подобного не было.

Глава 11

Я спала хорошо, но Некрасов опять блуждал по квартире. Я слышала сквозь сон, как что-то где- то падало, но утром все вещи вроде бы стояли на своих местах. Мы опять позавтракали, как брат с сестрой, и Коля поехал на завод – он там обычно появлялся и в субботу.

А я решила все-таки съездить в особнячок Общества и посмотреть всю английскую коллекцию, оттуда заглянуть к Соне в больницу, а вечером надо бы и поработать, тем более мне завтра привезут новый заказ. Если Сонины родственники, конечно, вообще приедут.

У особнячка я увидела несколько машин телевидения, парочку милицейских. Граждане, правда, тоже толкались, и в кассу стояла довольно внушительная очередь. Именно в очереди я и узнала новость: сегодня один из экспонатов возвращается в собрание. Вернее, судя по времени, его уже вернули, сейчас телевизионщики и милиция уедут, и все граждане смогут рассмотреть солонку, сделанную Карлом Фаберже, в форме крошечной кареты, правда, без лошадей.

Наши граждане, как всегда, знали массу деталей. Старший следователь прокуратуры, расследующий дело о краже двух ящиков бесценных предметов (как я поняла, речь шла об известном мне Максиме Леонидовиче Иванове), отправился домой к распятой на щите фирмы «Сфинкс» Людмиле Борисовой, чтобы поговорить с ее матерью. Как я уже знала, Людмила недавно ездила в Англию – примерно в то время, когда паковали коллекцию для отправки в Россию.

В квартире погибшей, в серванте, старший следователь Иванов вдруг увидел крошечную солонку удивительной красоты, выпадавшую из ряда стоявших там безделушек. Более того, Иванов видел эту штучку на фотографиях, а с собой в портфеле принес каталог выставки, который выпустили англичане перед показом сокровищ последнего русского царя в Лондоне. Он каталог из портфеля извлек, в него заглянул, убедился, что солонка – просто копия украденной, и поинтересовался у матери Борисовой, откуда в их доме появилась вещица.

– Наверное, Людочка из Англии привезла, – ответила мать Людмилы. – Ой, что-то раньше-то я ее не замечала… Симпатичная-то какая!

Она стала объяснять, что все выставленные в серванте безделушки привозились членами их семьи из разных странствий. Что-то она сама привозила из мест, куда в советские времена ездила по профсоюзным путевкам, а в последнее время и Людочка стала путешествовать. Мать показала миниатюрную Эйфелеву башню, тарелочки с видами Рима и Флоренции, греческую миниатюрную амфору. Она не сомневалась, что солонка в виде кареты – английская. Она точно появилась последней, и Люда даже не обратила внимание матери на нее – просто поставила к многочисленным другим безделушкам.

В следующий раз старший следователь Иванов вернулся уже с ордером на обыск и оперативниками, а также бригадой телевизионщиков. Мать Людмилы рыдала, что было заснято на пленку и продемонстрировано вчера в выпусках новостей, которые я не смотрела, принимая Некрасова. Экспертизу провели очень быстро. В квартире Людмилы Борисовой, в серванте, стояла солонка работы Карла Фаберже, сделанная из золота, нефрита, опаловой эмали, имитирующей парчу, и жемчуга. Солонку изъяли.

Больше в квартире Борисовой опергруппу ничто не заинтересовало. Старший следователь Иванов выступил по телевизору и сказал, что, по мнению следствия, потерпевшая получила солонку в качестве оплаты за оказанные услуги. Вот только вопрос – какие?

Больше граждане мне ничего сообщить не могли, мы купили билеты и стали ждать освобождающихся экскурсоводов – теперь уже в другой очереди. Я не видела никого из вчерашних членов Общества. Возможно, они не появляются здесь по утрам.

Экспозиция занимала большую часть залов особняка. Я внимательно слушала экскурсию, и самой интересной для меня стала информация о возвращенной сегодня солонке. Она действительно считалась самой дешевой из украденных вещей.

Уже на выходе из здания я вдруг увидела старшего следователя Иванова, беседующего с охранником, и подошла к ним. Иванов склонился над моей ручкой и уточнил, на машине ли я. Я ответила утвердительно и добавила, что прямо отсюда собираюсь в больницу к Соне Романовой. Иванов попросил подвезти его до метро.

Конечно, я не могла не спросить про солонку.

– Странная история… – задумчиво произнес он. – В «Новостях», конечно, не все показали… Но у меня сложилось впечатление, что солонка в серванте у Борисовой появилась совсем недавно. Пыли на ней нет. А стояла она на пыльном месте… Мать на эти безделушки внимания не обращала. Они – часть обстановки в квартире. Да и солоночка-то совсем маленькая и стояла в заднем ряду… Может, Борисова ее получила в день смерти? Или за день до смерти? Теперь мать сомневается, что она привезла ее из Англии, считает, что Людмила обязательно бы похвасталась.