старательно поворачивался к ней правым боком, и страшный глаз она не заметила.
Для приличия постучавшись, я открыл дверь.
Девушка сидела на кровати, но, увидев мое лицо, вскочила.
— Что случилось? — пролепетала Мидори. В голосе было столько волнения и тревоги, что мне даже полегчало.
— На моей квартире устроили засаду, — пояснил я и, скинув пиджак, без сил опустился на кушетку. — В последнее время мы с вами пользуемся бешеной популярностью.
— Мне не нравится ваш глаз, — проговорила Мидори. — Давайте приложим лед!
Растянувшись на кушетке, я пожирал девушку глазами. На ней джинсы и темно-синяя толстовка; значит, в мое отсутствие пробежалась по магазинам; волосы собраны в хвост, позволяя мне любоваться изящными плечиками, осиной талией, чувственной линией бедер. Боже, да я изнываю от желания, даже боль в спине отпустила. Ничего тут не поделаешь... Любой солдат, хоть раз рисковавший жизнью, расскажет то же самое: после боя всегда нужна женщина.
Вернулась Мидори со льдом и махровым полотенцем. Острая боль пронзила позвоночник, но возбуждение не проходило. Опустившись на колени, девушка приложила лед к заплывшему глазу и пригладила мне волосы. Черт, лед лучше приложить совсем к другому месту!
Она помогла мне прилечь на кушетку, и, остро чувствуя ее близость, я закусил губу.
— Больно? — спросила Мидори; ее прикосновения тут же стали еще нежнее и осторожнее.
— Нет, все в порядке, просто один парень поранил мне спину. Думаю, ничего серьезного.
Какие теплые у нее руки! Боясь пошевелиться, я словно примерз к кушетке. Надеюсь, Мидори ничего не замечает...
Лед таял, и девушка решила добавить новые кубики. Я потянулся, чтобы помочь, и так получилось, что моя ладонь накрыла ее тонкие, сжимающие полотенце пальчики. Теплая кожа и лед — ощущения незабываемые!
— Как хорошо! — простонал я, и Мидори не спросила, что я имею в виду: лед или ее руку. Да я и сам не понимал.
— Вас долго не было, — чуть слышно проговорила она. — Я не знала, что делать, и хотела позвонить вам. А потом решила, что вы заодно с парнями, которые прятались в моей квартире, и пытаетесь втереться в доверие.
— Наверное, на вашем месте я бы так же подумал.
— Я уже не знала, на что решиться, но тут вернулись вы...
Я посмотрел на перепачканное полотенце.
— Ничто не действует так отрезвляюще, как кровь...
— Верно. Знаете, я все вспоминала, как сильно вы пнули того парня в фойе, — у него все лицо было в крови. Наверное, если бы не это, я бы воспользовалась вашим отсутствием и ушла.
— Значит, хорошо, что я разбил ему голову!
Засмеявшись, Мидори прижала полотенце к моему глазу.
— А что-нибудь поесть вы, случайно, не купили? Умираю от голода!
Девушка протянула мне большой бумажный пакет.
— Вот, посмотрите.
— Здорово! Дайте мне пару минут, и я расскажу, что случилось, — попросил я, набрасываясь на рисовые шарики, фаршированные яйца и овощи. А теперь сок, мой любимый апельсиновый. Вкусно, словами не передать!
Расправившись с едой, я сел, чтобы лучше видеть ее глаза.
— В моей квартире караулили двое. Одного я знаю — шестерка из ЛДП по имени Бенни. Оказалось, он связан с ЦРУ. Вам это что-нибудь говорит? Может, ваш отец работал на ЦРУ?
Девушка покачала головой:
— Нет, папа никогда не упоминал ни Бенни, ни ЦРУ.
— Ладно. Второй оказался кендоистом и имел при себе палку, по сути, боевой жезл. Как его зовут, я не знаю.
Мне удалось заполучить их сотовые. Может, что-нибудь выясним...
Потянувшись за пиджаком, я тут же скривился от страшной боли в спине. Вот они, сотовые, в нагрудном кармане. Оба маленькие, тонкие, «раскладушки» самой последней модели.
— Бенни сказал, ЦРУ нужен диск. Тогда зачем они пришли за мной? Боятся, что я что-нибудь вам скажу? Каким-то образом им помешаю?
Открыв телефон кендоиста, я нажал на кнопку повтора. На экране высветился номер.
— С этого и начнем. Узнаем, кому он звонил. Самые интересные номера наверняка запрограммированы на быстрый набор. У меня есть друг, очень надежный, который поможет нам разобраться.
Я заставил себя подняться с кушетки.
— Придется менять отели. Задерживаться слишком долго нельзя: мы не должны выделяться на фоне остальных посетителей.
— Да, пожалуй, — улыбнулась Мидори.
Мы переехали в соседний отель, который назывался «Марокко» и был декорирован в восточном стиле: толстые ковры, кальяны, полупрозрачные шторки и только одна кровать. Еще одной ночи на кушетке моя спина не выдержит.
— Сегодня ваша очередь спать на кровати, — словно прочитав мои мысли, заявила Мидори. — В вашем состоянии кушетки противопоказаны.
— Нет, что вы, — смутился я. — Все в порядке.
— На кушетке лягу я, — мягко, но настойчиво проговорила девушка.
Пришлось согласиться, однако спал я все равно неважно. Снились джунгли южного Лаоса, где мы удирали от отряда Народно-освободительной армии. Получилось так, что я оторвался от своей группы и заблудился. Пытаясь запутать следы, я попал в окружение лаосцев. Все, теперь меня поймают и будут пытать. Вдруг неизвестно откуда появилась Мидори и протянула пистолет. 'Боже, сделай же что-нибудь! Пыток я не вынесу! Спаси меня, спаси моих монтаньяров[5]!'
Я резко сел, сна как не бывало. Нужно набрать в легкие побольше воздуха. «Спокойно, это только сон». Откуда в номере Клёвый Чокнутый? Всё, галлюцинации начались.
Лицо мокрое, неужели щека снова кровоточит? Нет, это слезы. С каких пор я плачу во сне?
Полная луна наполняет комнату призрачным светом. Мидори сидит на кушетке, прижав колени к груди. Призраки исчезли.
— Страшный сон? — сочувственно спросила она.
Я осторожно похлопал себя по щекам.
— Давно не спите?
— Не знаю, — пожала плечами она. — Вы метались в постели.
— Я ничего не говорил?
— Нет. Боитесь сказать во сне что-то лишнее?
Как странно: часть лица Мидори освещена луной, а другая в тени.
— Да, — признался я.
— Что это был за сон?
— Не помню. Какие-то разрозненные картинки.
Карие глаза прожигали насквозь.
— Хотите, чтобы я вам доверяла, а сами на откровенность не идете...
Я начал было отвечать, но внезапно разозлился и вышел в уборную.
К черту! К черту ее дурацкие вопросы! К чему мне эта девчонка? Чертов Хольцер знает, что я в Токио, даже адрес вычислил. У меня самого проблем выше крыши!
Все дело в этой пианисточке, нутром чую. Наверняка папаша ей что-нибудь сказал или у нее есть то, что искал взломщик. Неужели не догадывается, что это может быть?
Вернувшись в комнату, я тут же приступил к допросу:
— Мидори, постарайтесь вспомнить. Уверен, отец вам что-то передал или рассказывал...
На лице искреннее удивление.
