она съехала из комнаты в коммунальной квартире, но где находится квартира и жива ли Юрочкина мать, бабки не знали.
– Но у него с матерью всегда были плохие отношения, – сказала Петровна. – В детстве она его все время в спорт толкала, а он сбегал из секций и ходил в драмкружок. Она не хотела, чтобы он в артисты шел. А он пошел. Наш двор уже весь им гордился, а она недовольна была. Говорила, что мужик мужским делом заниматься должен. Интерес к Костиной работе она одобряла.
– Пожалуй, к Косте Юрочка из-за Дашкиной матери ходил, – задумчиво произнесла первая бабка. – Он в нее с детства был влюблен, как Дашка в него. И ласку он от нее видел, которую не видел от матери. Мать- то на двух работах работала. Уставала. Без мужика жила. Некогда ей было парнем заниматься.
– Кем работала Дашина мать?
– Ресторанной певичкой. В те времена тоже в ресторанах пели. Правда, всегда вживую. Голос у нее был хороший. И работала только в выходные, по вечерам. Времени у нее было много свободного. Иногда, конечно, на репетиции ходила, но так, как все тогда, по восемь часов, не работала. Ее у нас тунеядкой считали. Что за работа такая? Когда она пропала, все решили, что она сбежала с каким-то мужиком. И милиция так же посчитала. Поискали для виду и перестали.
Мы переглянулись с Клавдией Степановной. Пожалуй, эти две бабули рассказали нам все, что знали. Мы поблагодарили их и попрощались.
– Слушай, если про Борьку что-то узнаешь, позвони нам и расскажи, ладно? – попросила Петровна.
Я записала ее телефон. Мало ли мне самой придется что-то уточнить?
Глава 16
Мы поехали к Клавдии Степановне, чтобы перекусить и немного поспать. Мы не знали, когда удастся лечь – ведь планировалась поездка за город с Юрочкой.
– А может, он от жены сбегает? – спросила меня Клавдия Степановна. – Ведь Вики Фостер завтра прилетает вместе с твоим дядей.
Я пожала плечами. Могло быть и так.
– А твой дядя где будет жить?
И дядя Ричард, и Вики Фостер собирались жить в той же гостинице, что и Юрочка, только все – в разных номерах. Правда, дядя Ричард и Вики должны вернуться в Англию гораздо раньше. Кстати, а если Юрочка сбежит, то как же съемки в сериале? Или они не начнутся, пока он не похудеет? И вроде бы Вики здесь собиралась находиться в период съемок.
– Мы к этому реставратору Константину в гости будем напрашиваться?
По-моему, это пока не имело смысла. Мне хотелось бы поговорить с матерью Юрочки, а значит, нужно кого-то озадачить ее поисками. Павла Прокофьевича Криворогова? Нет, озадачу-ка я следователя. Скажу, что мне это нужно для статьи в «Зарубежный репортер».
– А я вам только сам звонить собирался! Вы как почувствовали! – возбужденно закричал он в трубку.
– Что случилось? – спросила я.
– Кресты – новодел, – сообщил мужчина.
– Которые?
– Те, которые у финнов изъяли. Точно не из коллекции вашего дяди Ричарда. Но делались явно под нее. Вы не знаете, он когда-нибудь заказывал копии?
– Насколько мне известно – нет. Но вы завтра сами у него спросите. Одно я вам могу совершенно определенно сказать: дядя Ричард – порядочный человек. Он не стал бы продавать одновременно подлинник и копии. Если бы у него имелись копии, он бы предупредил об этом, даже если бы собирался оставить их у себя.
– Я тоже так подумал… Но кто-то же их изготовил?
Я считала, что в любом случае нужно подождать до завтра и задавать вопросы уже лично дяде Ричарду, а не по телефону и электронной почте. Он скажет, у кого был доступ к коллекции. Может, она где- то выставлялась? Два, три, пять лет назад?
– Он заказывал экспертизу, – вдруг вспомнила я. – Перед тем, как продавать. Я не знаю, делалась ли экспертиза в доме или коллекцию куда-то вывозили. Ответ получим завтра.
Меня также интересовала судьба финнов. Им разрешили вернуться в Финляндию, но кресты не вернули. Вероятно, они были рады, что так легко отделались, и больше никогда не поедут в Россию.
Про местонахождение коллекции и Бориса Сигизмундовича так пока ничего и не было известно.
Я озадачила следователя проблемой поиска Юрочкиной матери, фамилии которой, к сожалению, не знала. Он обещал помочь.
Вечером мы с Клавдией Степановной и с очередной порцией съестных даров тронулись в направлении гостиницы.
Я в который раз убедилась, что Петербург – город маленький. У Клавдии Степановны нашлась знакомая, подруга которой работает в этой гостинице, и мы, к счастью, попали как раз на ее смену. С этой подругой созвонились, и она ждала меня с Юрочкой (только просила наши автографы), чтобы вывести через вход для персонала.
Клавдия Степановна осталась в машине, которую я припарковала недалеко от входа для персонала, а я с сумкой (но без еды) отправилась в гостиницу. В сумке лежал «маскарадный костюм» для Юрочки. Поест он в машине. Мне не хотелось привлекать к себе внимание слишком большой сумкой.
Вскоре я уже стучалась к Юрочке в номер. Он спросил «Кто?» и открыл. На этот раз он был в номере один и одет.
– А поесть? – жалобным голосом спросил кумир миллионов женщин, когда увидел, что я достала из сумки только одежду и парик.
Я объяснила, когда и где он будет есть и как мы будем покидать гостиницу.
– Отлично! – оживился Юрочка, потирая руки. – Я знал, к кому обращаться!
Вскоре Юрочка превратился в женщину. Я помогла с макияжем. Надо отдать ему должное: кожа у него на лице была нежной, и он, наверное, не мог бы носить бороду, только если жалкую бороденку. После наложения слоя тонального крема щеки вообще нельзя было принять за мужские.
Мы с Клавдией Степановной выбрали для Юрочки парик с темно-каштановыми волосами, ниспадающими на плечи. Я его еще немножко начесала – и волосы стали смотреться как свои. Клавдия Степановна выделила Юрочке свою блузку с жабо и кардиган. Однако Юрочке пришлось надеть свои джинсы и кроссовки – тут мы ничего предложить не могли. Размер не подходил. Ни Клавдия Степановна, ни я не отличаемся таким сытеньким пузцом, а точные Юрочкины размеры не спросили. Но, по-моему, он и в том, что есть, смотрелся женщиной. Как раз проверим на подруге Клавиной знакомой.
– Вот что значит артист! – воскликнула она, молитвенно сложив ручки на груди, и стала рассказывать, как восхищается Юрочкой.
Тот, конечно, расцвел, но я ущипнула его за бок, чтобы вернуть с небес на землю. Мне не хотелось всю ночь разъезжать по Ленинградской области. Я извинилась перед дамой, сказала, что Юрочка сейчас подпишет все фотографии, которые она приготовила, но мы торопимся. Она тут же всучила Юрочке не менее десяти штук, а мне почему-то новогоднюю открытку (хотя стоял конец апреля). Возможно, другой не нашлось.
– Напишите, пожалуйста, «От Бонни Тейлор с наилучшими пожеланиями».
Я написала, и дама проводила нас к служебному входу, через который мы выскользнули на улицу.
Клавдия Степановна тоже восхитилась способностью Юрочки к преображению, хотя сама приложила к этому руку. Я села за руль, Клава осталась на переднем месте пассажира, а Юрочка устроился на заднем сиденье рядом с пластиковыми контейнерами.
– Куда ехать? – спросила я.
В дальнейшем Юрочка очень толково указывал дорогу. Правда, мы не сразу выехали на областную трассу. Юрочке требовалось заехать в один дом на Садовой улице. Он показал мне, в какой двор завернуть. Это оказался очередной питерский «колодец», освещаемый лишь несколькими окнами. Белые ночи еще не начались, правда, все равно было светлее, чем в это время в Англии. Или мне так казалось.
Юрочка сказал, что будет отсутствовать недолго, и на самом деле вернулся минут через десять. Я запомнила дворик. Постараюсь выяснить, кто тут живет. Тем более я видела подъезд, в который заходил
