сувениры на эту тему, изготовленные из разных пород деревьев…
– Имеются, – сказал Вовчик. Видимо, ему хотелось позлить Верку – за все хорошее. – Только все скупили Нина с Таней. Теперь вот поют на радостях.
– А я-то думал: почему их мужики не интересуют? – признался мой сын. – Оказывается, они любят все искусственное…
Верка сидела злая и бурчала себе под нос. В ближайшее время Нина с Таней, пожалуй, лишатся некоторого количества волос…
Костя попытался Верку успокоить, сказав, что раз в этих местах делают такие поделки и они пользуются спросом, то мы обязательно найдем их в этой стране – хотя бы на побережье.
– Тебе-то они зачем? – буркнула Верка.
– А как же? – удивился братец. – Попугаю нашему в клетку поставим! Он клюв будет о них точить. А котику – для коготков. Он же у нас уже весь косяк у входной двери ободрал. А так – расставим по всей квартире. Или я для кота один большой возьму.
Вовчик убрал свое приобретение в карман и сидел с невинным видом. Верка же теперь дергала его, убеждая сделать ей подарок. Вовчик упорно отказывался.
– Ну, погоди у меня! – прошипела подружка, когда впереди показалась цель нашего путешествия.
До своего личного появления в лагере я не представляла, что Ольга имела в виду под словом «палатка». В рекламных брошюрах на английском языке, также полученных мною от зарубежных партнеров, использовалось слово «tent», что в переводе означает как раз «палатка». Но человек из России, в особенности моего возраста (или старше), ходивший в походы в советские времена, услышав это слово, представляет себе нечто совсем другое, отличающееся от африканских палаток так, как «Запорожец» – от «шестисотого» «Мерседеса».
Да, они были сделаны не из кирпича и не из дерева, поэтому, наверное, так и именовались. Я не знаю, что это за материал: он очень толстый и прочный, по фактуре похож на брезент. Имелись и окна из толстенного полиэтилена. Подобный полиэтилен мне доводилось видеть в одном доме в Ленинградской области, владелец которого занимается изготовлением пленки для парников. Он выдул такой полиэтилен специально для себя и вставил его вместо стекол, которые часто бьются. Здесь полиэтилен составлял часть брезентовых стен и изнутри закрывался пластиковыми жалюзи. В каждой палатке имелся душ, за ней – биотуалет. Ванну, правда, принять было негде. Но была горячая вода! Имелось и электричество: работал портативный генератор. Более того, в палатку не требовалось вползать на четвереньках и передвигаться там исключительно ползком (я вспомнила свои школьные годы и походы по Ленинградской области и Карелии). Тут даже Верка со своими метр восемьдесят три спокойно вставала в полный рост.
Спать предстояло на высоких деревянных настилах, на которых лежали толстые матрасы. Белье, естественно, оказалось белоснежным (никаких спальных мешков). Столы и стулья были пластиковыми. Отличие от гостиниц состояло в том, что тут отсутствовали кондиционеры, зато работали вентиляторы. Для желающих за отдельную плату предоставлялись негры с опахалами.
Но все это мы выяснили чуть позже. Вначале Верка первой вылетела из джипа, стоило тому только притормозить, бросилась к следовавшему за нами, распахнула его дверцу и рявкнула:
– А ну, покажите члены!
В том джипе, кроме Нины с Таней, сидели четверо оставшихся в живых сибиряков, немного пришедших в себя за время пути (во всех смыслах). Они поняли призыв Верки буквально.
Африканцы, постоянно работающие в лагере, высыпавшие встретить новую партию гостей, замерли на своих местах. Из других джипов уже вываливался народ и с большим интересом заглядывал в эту машину. Джон тихо переговаривался с встречавшими. Наверное, он перевел Веркин призыв, но не совсем понимал, чем он вызван. Хотя пора бы парню уже привыкнуть к своеобразию русских туристов.
– Что вы расселись? – тем временем рявкнула Верка на Нину с Таней. – Я вообще-то к вам обращалась!
Детективы Володя с Колей, замершие у Верки за спиной, кашлянули. Верка предложила им вполне определенное направление следования. Володя хотел что-то ответить, но бабам было не до него. Нина с Таней в два голоса заорали на Верку, что ей должно хватать натуральных, что она к их искусственным-то привязалась?
– А вам что, самим мало натуральных? Папуаса, что ли, снять не можете? Бабок мало? – вопрошала Верка. – Вы сюда зачем приехали? Сувениры скупать в товарных количествах? У вас оптовые закупки, да?!
Дамы честно ответили, что приехали за ощущениями, которых в их дыре им не хватает. «За неграми с опахалами», – подумала я. В это мгновение у Нины зазвонил телефон. «Неужели и тут трубка работает?» – поразилась я, достала свою и проверила. Моя не тянула. Мы были отрезаны от цивилизации…
– Что, Катя? – заорала Нина. – Папа из окна выпал? А ты куда смотрела?! В телевизор? Сериал? За отцом надо было следить! Когда вернусь, я вам покажу! Где он сейчас? В сугробе спит? Ну, пусть поспит… Хотя сколько там у вас? Минус двадцать семь? Нет, надо его домой тащить… Да, ты одна не справишься. Попроси тетю Люсю помочь. Она вон дядю Олега сколько таскала. Что? У Люськи новый хахаль?! Не может быть! Сейчас у нее? Иди к ней немедленно. Вызывай обоих! Или только хахаля. Пусть поможет отца до квартиры донести. Рассмотри его хорошенько. Да не повреждения отца! С отцом все в порядке. Откуда я знаю? Он, можно подумать, в первый раз из окна выпал! Летом на асфальт падал – и ничего, а сейчас – в сугроб. Катя, я тебе говорю: иди к Люське! Мне потом перезвони, когда узнаешь, что у нее за мужик. Обязательно перезвони! Я спать не смогу, если не узнаю. Все, Катя, нас тут хлебом-солью встречают. Кто- кто! Папуасы! Кто же еще? Мне сейчас некогда с тобой разговаривать.
И Нина отключила трубку. Верка временно забыла про сувениры: к нашим джипам приближалась процессия из трех африканцев мужского пола. Через грудь у каждого была перекинута красная лента, на которой белыми буквами по-русски было написано: «Добро пожаловать!» Средний и самый старший нес в руках круглый хлеб (правда, белый, черный в этих местах еще не научились печь), в серединке которого стояла маленькая солонка.
Принимать хлеб-соль наши отрядили меня. Под аплодисменты собравшихся (как чернокожих, так и белокожих) я отведала хлеба, подумала, что он очень невкусный и я предпочла бы сейчас корочку нашего, ржаного. Вслух, конечно, я ничего подобного говорить не стала, чтобы не обижать хозяев. За мной к хлебу приложились Нина с Таней и тут же зашушукались, потом вся наша компания по очереди отломила себе по кусочку. Откуда-то появилась бутылка водки, и мужики хлеб стали запивать, ну, или водку закусывать. Не знаю точно.
Африканцы тем временем, следуя нашим указаниям, выгрузили багаж и понесли вещи за каждым из гостей в отведенные им палатки. Мы опять делили палатку с Веркой, Сашка – с Костей, Нина с Таней, Володя с Колей. Как распределились между собой молодцы Афганца и сибиряки, точно не знаю. У африканца- носильщика я поинтересовалась – одни ли мы в лагере или приедет кто-то еще? Он ответил, что больше никого здесь не будет. Но не так далеко расположены и другие лагеря. В одном не может быть слишком много народу.
Он же пояснил нам, что стрелять в радиусе трех километров (или двух миль, по их измерениям) от лагеря запрещено. Поэтому дичь, откуда-то знающая порядки людей, иногда подходит к самому лагерю, и ее тут больше, чем в тех местах, где разрешено охотиться. Мы можем прогуляться по окрестностям и посмотреть. Зверья сейчас особенно много: недавно прошли дожди.
– А если бы мы попали в засуху? – спросил Сашка.
Тогда, по словам африканца, они перенесли бы лагерь в другое место. Ведь все палатки легко сворачиваются и транспортируются. Охота здесь идет круглый год, только меняется место. Нам также показали путь к озеру. До него от палаток было метров двести. Мы с Веркой решили, что завтра, когда мужики отправятся на охоту, будем там загорать и купаться. Сашка заметил, что искупаться мы можем и сегодня. Солнце, правда, уже клонилось к закату, а темнеет тут мгновенно. Но африканец нас успокоил: по желанию клиента озеро освещается прожекторами. В любом случае рядом с нами будут инструкторы. Нам они не помешают: мы даже их не заметим, они умеют не показываться на глаза, когда этого не хочет клиент. Но в случае необходимости тут же придут на помощь. А вообще, нам лучше не блуждать в одиночестве по лесу.
– Из-за диких зверей? – спросил Сашка.
