Теплоход погружался хотя и медленно, но неумолимо…
С другой стороны лодки подплыл продюсер Артура Небосклонова.
– Уф! – сказал он и забрался внутрь, чуть не перевернув шлюпку.
Татьяна, как я увидела, пыталась столкнуть в воду рыженькую «Свиристелку». Девчонка орала, что не умеет плавать. У нее вообще началась истерика. Я стояла в шлюпке, которая опасно качалась, со спасательным кругом в руке.
– Я тебе сразу же брошу круг, – заорала я девчонке. – Только прыгай! Таня, не тяни! – добавила я подруге, жизнь которой меня, признаться, волновала гораздо больше.
Пашка сидел на дне шлюпки, обнимал одной рукой камеру, которая у него вместо жены и ребенка, а другой уже извлек из сумки прихваченную нами с собой бутылку пива.
– Оно теплое, Паша! – бросила я через плечо.
– Лучше теплое, чем никакое, – невозмутимо заметил оператор.
– А коньячка нет? – спросил продюсер.
Он был абсолютно спокоен. Он уже спасся. Но, как я понимала, следовало побыстрее отходить от этого места. Ведь после того, как теплоход уйдет под воду, здесь образуется водоворот, и нас вполне может затянуть в воронку. Это понимали и моряки и пытались донести до тех, кто оставался на палубе.
– Паша, ты лучше снимай! Такие кадры! – крикнула я, не забывая о работе. Напиться он всегда успеет, а ничего подобного «на бис» точно не будет.
Пашка кивнул и принялся за работу.
Татьяна тем временем схватила рыженькую за волосы и подтянула к палубному ограждению, хотя девчонка и упиралась. Но Татьяна – женщина сильная. Татьяна каким-то образом ухватила ее за корпус и скинула в воду. Девчонка летела с диким визгом. Потом я совершила свой самый точный в жизни бросок.
Как только ее выбросило на поверхность, я бросила спасательный круг так, что он на нее наделся, словно на кеглю.
Затем прыгнула Татьяна, оказалась рядом с девчонкой и кругом и потащила к лодке. Девчонка была в полубессознательном состоянии от страха.
Женщин втащили в шлюпку. Девчонка визжала, несла какую-то околесицу, всхлипывала.
– Дайте ей по морде, – спокойно сказал продюсер, сидевший на дне лодки вместе с Пашкой.
– Сам давай! – рявкнула Татьяна и толкнула девчонку к мужику. Они на пару повалились на дно лодки.
– Эй, поосторожнее! – заорал Пашка, когда девчонка задела ногой драгоценную камеру.
А на борту теплохода тем временем стояла Аленка и с ужасом смотрела на нас.
– Юбку снимай и прыгай! – заорала я. – Юбка тебя ко дну потащит!
– Срывай ее к чертовой бабушке! – подключилась ко мне Татьяна.
– Я не умею плавать! – теперь вопила Аленка.
– Я тебе круг брошу, – крикнула я. – И сама за тобой прыгну! Так у тебя есть шанс. Или потонешь с теплоходом. Прыгай!
Ко мне подключились остальные из шлюпки, за исключением рыженькой девушки. Она, правда, прекратила истошно вопить и оглядывалась.
На палубе возник Артур Небосклонов в одних обтягивающих маленьких плавках. В таких в стриптизе хорошо выступать. Интересно, где замшевые со стразами за пятнадцать тысяч долларов? Или они только «на выход»? Увидев меня, Артур издал радостный вопль и тут же заорал:
– Юля, что мне делать? Я не умею плавать!
– Сорви с нее юбку, – я показала на Аленку.
Надо отдать должное Небосклонову, он теперь в критических ситуациях подчиняется мне мгновенно. Артур развернулся, подскочил к Аленке, резко дернул юбку, потом еще раз, и она упала к ногам женщины. Аленка завизжала, прикрывая огромные белые трусы с каким-то мелким рисунком. Я подумала, что их бы хватило на купол парашюта. Юбка теперь валялась у ее ног.
– Прыгай, Артур! – закричала я, держа спасательный круг. – Я тебя вытащу.
Небосклонов колебался какую-то секунду, потом взобрался на палубное ограждение и сиганул вниз.
Как только он появился на поверхности, я бросила ему спасательный круг, но Артур почему-то за него не ухватился сразу же, и круг стало относить в сторону. Я сама прыгнула в воду и быстро поплыла к Небосклонову, который уже, по-моему, собрался тонуть. Татьяна тоже прыгнула – вслед за кругом.
Я схватила Артура за волосы, когда он уже снова стал погружаться. Тут подплыла Татьяна с кругом, и мы обе, держась за круг, потащили Артура к шлюпке. Его за волосы втянул продюсер, очень ловко врезал ему в живот, склонил над поверхностью воды – и из Артура выплеснулось все, что он проглотил.
Но требовалось еще спасти Аленку.
Вопли с другой стороны теплохода прекратились. Все светские львицы загрузились во вторую шлюпку? Это на самом деле оказалось так, потому что мы увидели, как шлюпка обогнула теплоход, один моряк что-то прокричал двум своим товарищам в нашей на французском, и шлюпка стала быстро удаляться. Я не могла сосчитать, сколько в ней людей, да и не до того было.
Наши моряки кричали, что нам тоже пора. Теплоход значительно осел.
– Аленка, давай! Последний шанс!
Я оставалась в воде, держалась за борт, готовая плыть на спасение. Татьяна забралась в лодку с кругом.
Потом мы все стали скандировать:
– А-ле-на! А-ле-на!
Теплоход покачнулся, Аленка упала на палубу, врезалась в палубное ограждение, проломила его своим весом и рухнула в воду.
С таким количеством жира утонуть невозможно. Она напоминала поплавок, бьющий по воде руками. Поплавок был в соломенной шляпе с полями. Выше всего над водой возвышалась огромная попа в белых трусах в мелкий рисунок.
– Не бросай пока! – крикнула я Татьяне и поплыла к Аленке, потом махнула Татьяне рукой.
Она очень точно бросила круг, за который я ухватилась одной рукой, другой держала Аленку за предплечье. В воде она, конечно, казалась легкой, правда, вопила громко.
– За круг берись! – отплевываясь, сказала я. – Ну!
Моряки направили лодку к нам, мне руку подала Татьяна, моряки втащили Аленку, которая теперь упиралась. Купаться понравилось? Но мужчины не стали с ней церемониться, бросили на дно лодки, которая сразу же сильно закачалась.
– Распределяем вес! – крикнула я. – Алена, на корму!
Все остальные находились ближе к носу. Пашка с продюсером и Артуром Небосклоновым переместились еще ближе к нему, рыженькая «Свиристелка» оказалась рядом с Аленкой, мы с Татьяной – почти в центре.
Потом моряки схватились за весла и принялись судорожно грести прочь от теплохода, вслед за второй шлюпкой, которая теперь казалась точкой.
Но, оказавшись со стороны носа теплохода, мы увидели в воде человека, державшегося за спасательный круг. Моряки ругались. Они были в замешательстве… Бросали испуганные взгляды на неумолимо погружающийся теплоход… Уже заливало палубу…
– Быстрей! – рявкнула я на русском, показывая на человека. – Плыви сюда! – заорала я ему.
Он услышал и со всей силы заработал руками. Мы тоже рванули к нему.
Это был Важа Георгиевич.
Его быстро затянули внутрь, и моряки с удвоенной силой заработали веслами. Важа Георгиевич валялся на дне лодки и рыдал. Он оказался одет в одни свободные семейные трусы салатного цвета с темно- зелеными цветочками, на которых бросались в глаза оранжевые тычинки. Пашка снимал погружение теплохода. Стала уходить палубная надстройка… Я что-то говорила в камеру, комментируя происходящее.
Потом случилось нечто невероятное. По крайней мере, я не думала, что погружение происходит именно так, и поняла, чего боялись моряки.
