– Может, нам что-нибудь и для Володи придумать? – посмотрела на меня Татьяна.
– Таня, а почему бы тебе не сделать олигарха, то есть мужчину и человека, счастливым? – не унимался Пашка. – Он, как я понимаю, не то что не против, а очень даже хочет, чтобы ты взяла на себя эту роль.
– Я не могу быть с мужчиной из чувства жалости. Я уже пожила с одним, которого мне было жалко бросить.
Татьяна имела в виду бывшего мужа, которого терпела много лет.
– Но ты же провела с ним ночь! Ты хочешь сказать, что просто совершила акт милосердия?
– Паша, ты случайно на солнышке не перегрелся? – спросила я. – Мало ли кто с кем проводил ночь. Так получилось. Обе стороны были не против. Было время, было место. Мы не наивные восемнадцатилетние девочки, чтобы ждать неземную любовь. Мы живем здесь и сейчас. Сегодня. Паша, ты сколько раз снимал смерть? Надо пользоваться моментом и получать от жизни удовольствие.
– Но если все-таки встретишь настоящую любовь – отдаться ей полностью, – добавила Татьяна и вздохнула.
Я тоже вздохнула.
– Кстати, а что ты делал ночью? – спросила я.
– Без комментариев, – ответил любимый оператор, потом вдруг внезапно вскинул голову. – Девчонки, вы помните, что говорила рыженькая в шлюпке?
– Она много чего говорила, – хмыкнула Татьяна.
Я же вспомнила, что говорили все три «Свиристелки» на теплоходе. Владимир Павлович считал, что нас троих нужно пригласить на ужин.
Мы с Татьяной переглянулись. Да, нам обеим было хорошо с этими мужчинами, но нас много раз била жизнь, поэтому романтическая дурь слетела мгновенно.
Если бы нас собирались пригласить без оператора или тем более Владимир Павлович хотел пригласить только Татьяну…
И один раз его начальник охраны уже вызывал нас в дом. Правда, тогда нам удалось успешно его покинуть. Возможно, потому, что мы приехали сами и кто-то мог знать, куда мы направились.
А с людьми типа Владимира Павловича и его начальника охраны следовало держать ухо востро.
Иван Захарович мог знать про пребывание Владимира Павловича на Лазурном Берегу именно в это время? Конечно. Он мог предполагать, что мы встретимся? Да. Он прямым текстом заявлял, что мне бы подошел какой-нибудь олигарх.
А какой-нибудь кидок олигарха очень потешил бы Ивана Захаровича.
И мышление у обоих имперское. За плечами – трудное детство и молодость.
Газ в парке Василия Степановича могли пускать в кого угодно… И кто угодно… И олигарх Владимир Павлович мог задержать дыхание или зажать рукой нос и рот…
Чего добивается Владимир Павлович? Ожерелья Марии-Антуанетты? Вполне возможно. Про мощи он вроде бы услышал от меня – даже вином подавился. Или подавился от удивления, что я про них знаю? Или у французского графа на самом деле отличные виноградники, и наш олигарх хочет поить гостей своим вином, как делали в прошлом некоторые короли? Ведь бывало даже, что у короля свои виноградники, а у королевы свои, и гости пили одно вино в покоях королевы и совсем другое, если являлись гостями короля. Может, у наших олигархов новая мода?
– Будем напрашиваться в гости к олигарху? – спросила Татьяна.
– Лучше бы встретиться на нейтральной территории, – ответила я.
Такси остановилось у нужного нам особняка, мы выбрались и позвонили.
Нас встретили три бывшие жены и одна дочь.
Глава 32
– А нас стало меньше! – радостно сообщила первая жена.
– Народ валит со страшной силой! – сообщила вторая и отхлебнула из очередной бутылки с греческим коньяком.
– Интересно, кто продержится дольше всех? – задумчиво произнесла четвертая и обвела взглядом конкуренток.
Дочь от комментариев воздержалась.
Мы прошли в сад, где уже возделали еще один, ранее не занятый участок земли. Однако не он привлек мое внимание.
На складном стульчике под одним из деревьев недалеко от воды сидел незнакомый дядька и смотрел на воду в бинокль. На земле рядом с ним лежало некое непонятное приспособление, которое я бы все-таки назвала стрелковым оружием.
– А это кто? – спросила я у жен, кивая на дядьку.
Ему было лет пятьдесят, а то и больше. Он был маленького роста, жилистый, лысенький, с остатками волос у основания шеи. Темно-синие семейные трусы и белая футболка с изображением бомбы и какой-то надписью на немецком дополнялись серой панамой и фиолетовыми пляжными шлепанцами.
– Мой четвероюродный брат с Украины, – пояснила первая жена. – Пойдемте, я вас познакомлю.
– А я вас по телику видел, – первым делом заявил дядька при виде меня. – Здрасьте.
Он встал, пожал руку мне, Пашке и Татьяне. При виде Татьяны причмокнул.
– А что вы с таким опозданием прибыли? – невозмутимо поинтересовалась я. – Родственники-то другие тут уже давно собрались.
– А меня раньше в известность не поставили. Вон как понадобилась помощь, так сестрица и вызвала.
– В боях собираетесь участвовать? – продолжала я.
– Ага, – кивнул дядька. – А вы как, за красных или за белых?
«Что он имеет в виду?»
– Мы обычно сохраняем нейтралитет и стараемся как можно более объективно подать происходящее народу, – выдала я.
– Это очень хорошо, – кивнул дядька. – Потому что наше дело правое.
– Мой брат приехал для защиты нас, слабых женщин, от всякой нечисти, – вставила первая жена. – Мы планируем ночные дежурства. Хотим поймать вурдалаков, которые претендуют на наш дом.
Я мгновенно влезла с предложением поучаствовать в ночной засаде и обещала, что мы всех «басурман» заснимем на пленку.
– Вы не знаете случайно, осина во Франции растет? – поинтересовался дядька.
– Понятия не имею, – ответила я и подумала, что можно, конечно, спросить у комиссара Дидье или поручить это Андрюше. Вот только зачем родственникам убиенного олигарха понадобилось именно это дерево?
Оказалось – для вбивания кола в сердце нечисти, которая по ночам шастает по участку. Кроме того, дядька, у которого оказались золотые руки, из подручных средств собрал некое подобие обреза, стреляющего солью. Вероятно, это оружие могло бы стрелять и чем-то еще, но планировалась соль, причем главной причиной было не нежелание объясняться с французской полицией, а желание избавиться от нечисти, которая, оказывается, боится соли. Сегодня первая жена с дочерью специально наведывались в ближайший супермаркет и закупили там десять пачек, вызвав неподдельный интерес местного населения. Первая жена пояснила нам, что все, что не уйдет на нечисть, она использует для приготовления солений. Так что добро не пропадет.
Наша компания не стала объяснять родственникам покойного Серафима Петровича, что в их особняке можно найти оружие, пригодное не только для стрельбы солью. Я не сомневалась, что тут еще что-то осталось. Но ни Татьяне, ни Пашке, ни мне не хотелось смертоубийств. А ведь эти сумасшедшие вполне могут пальнуть настоящими патронами, если они попадут им в руки…
В результате мы остались на ночь, готовые вести съемку.
Не спали мы трое, дядька и дочь олигарха. Все три жены быстро погрузились в объятия Морфея.
«Басурмане» появились в начале второго, в маскарадных костюмах. Их было трое. Пашка заснял приближение компании к особняку из окна первого этажа.
– Языка брать будем? – шепотом спросил дядька. Дочь олигарха следила за тремя фигурами широко раскрытыми глазами.
