– Может быть, вы потрудитесь объяснить, что с ним? Если нужен врач, я найду нужного специалиста, у меня есть все возможности.
– Ты молодец, девочка, но твои возможности тут не помогут, – специалист по энергетическим потокам достал из кармана большой мятый платок и вытер лоб. – Скажем так: ты не замечала, что он сжирает всех на своем пути?
– Честно говоря, нет, – ответила я, хотя мой ответ не был таким уж честным.
«Он съел меня, и вас тоже съест», – говорила Катя номер два в своей съемной квартире, из которой ей наверняка пришлось съехать после истории с мистиком. «Быть с ним рядом – это очень холодно и страшно, так что зубы стучат», – шептала в полной темноте девушка на семинаре. И конечно Лия: «Как ты могла, Анжелика?»
– Я вижу, что ты все замечала, – вкрадчиво продолжил Антон. – Он высасывает людей и выбрасывает за ненадобностью. Все эти женщины, читатели и почитатели, даже его секретарши… Я не могу тебе точно объяснить, что он с ними делает, но ты наверняка и сама понимаешь. Он приходит и уходит, а они еще долго болтаются как будто в космосе, не могут понять, куда двигаться дальше. Он их сжирает… А такое не проходит просто так.
– Но меня-то он не сожрал! Специалист по энергетическим потокам усмехнулся.
– Тебя не так просто сожрать, Анжелика. Поэтому ты продержалась с ним так долго и именно поэтому я говорю с тобой. Отмени все его встречи и отправь куда подальше. Может быть, это единственный шанс, и кроме тебя, этого никто не сделает. Я знаю, что ты сможешь.
– Почему он побрил Лию? – тихо спросила я.
– Потому что уже наложил на нее свою лапу. Волосы – это жизненная сила, девочка. Можно сказать, мы вынули ее из кастрюли, в которой уже булькал бульон. Главное, чтобы она не угодила в него снова.
Антон поднялся с дивана, и при этом его толстый живот снова заколыхался под оранжевым балахоном.
– Ладно, мне пора. А ты побудь с ним, не стоит его все-таки оставлять одного ночью. Если что, звони. Я приеду. Не давай ему есть до утра и не прикасайся к нему руками, – тут специалист по энергетическим потокам невесело улыбнулся, – иначе сама угодишь в суп.
– Вряд ли этот суп был бы вкусным, – заметила я.
Антон взглянул мне в глаза, и я готова поклясться: он увидел в них гораздо больше, чем я была готова показать кому бы то ни было. А потом взял мою руку и медленно склонился надо мной, приложив ее к своему лбу.
– Я надеюсь, ты замолвишь за него слово, когда придет время, – сказал он.
– О чем это вы?
– Спроси у нашего умника. Он даже писал об этом в своих трудах. Кажется, в первой части «Теории душ», – ответил Антон и вышел за дверь в своих сказочно-ярких одеждах.
Ни куртки, ни пальто, ни даже свитера, и это в конце октября! Но откровенно говоря, с того дня, когда мистик ходил босиком по лужам, а Лия едва не попала в бульон, меня сложно чем-то удивить.
Глава 10
Часы показывали начало второго ночи, когда я осторожно открыла дверь в спальню. В комнате было темно, и только мутные фонари проливали в окно немного тусклого света.
Мистик лежал под одеялом и не шевелился.
– Кто это? Лия? – тихо спросил он и открыл глаза.
– Нет, это я, Алексей. Лию отправили домой, она слишком нервничает, чтобы сидеть всю ночь у вашей постели.
– А вы собираетесь сидеть всю ночь у моей постели? – довольно язвительно осведомился Козаков, и я поняла, что он чувствует себя гораздо лучше.
– Да, если вы не против. В отсутствие специалиста мне поручено следить за вашими энергетическими потоками.
– Ну если вам поручено… Какие еще наставления оставил вам этот тип?
– Не кормить вас до утра и не трогать руками. Козаков глубоко вздохнул:
– Это правильно, Анжелика. Я бы и сам вам этого не позволил, – тихо произнес он, причем его голос стал на удивление мягким и глубоким, как будто не было ни ночных звонков, ни плачущей Лии, ни специалиста по энергетическим потокам. – Еще что-нибудь?
– Еще он сказал отменить ваши встречи. Вы хотите, чтобы я это сделала?
– Я подумаю. Но семинар обязательно состоится.
– Антон говорил…
– Я знаю все, что говорил вам Антон, и даже намного больше, – возразил мистик, – но все-таки семинар состоится.
Его голос был на удивление мягким, но не допускал ни малейшей возможности для возражений.
– Как вы себя чувствуете? – спросила я.
– Я в полном порядке, не волнуйтесь. Мне не хотелось бы сейчас вставать, но вы вполне можете расположиться в гостиной. Совсем необязательно караулить мой сон. Только задвиньте занавески, если вам не трудно.
Я пошла через комнату и тут же споткнулась обо что-то жесткое.
– Осторожнее, Анжелика! Это штанга.
– Штанга? Вы занимаетесь со штангой?
– А вы видели мой трицепс, Анжелика? Вы думали, он достался мне в наследство от бабушки? К вашему сведению, я хожу в спортзал три раза в неделю.
Это сюрприз: оказывается, совершенное тело мистика не было даром природы. Что ж, его можно было от души поздравить с успехами.
Я аккуратно прошла к окну и задернула шторы. В комнате сразу же стало темнее и тише, как будто вместе со светом фонарей пропали и беспокойные звуки ночного города.
– Возьмите плед в верхнем ящике шкафа и ложитесь спать, – сказал мистик, и его слова прозвучали почти нежно. – Спасибо вам, Анжелика.
– Не за что. Это всего лишь моя работа, – ответила я.
– Врете вы все, я вам не верю. Вы ведь работаете не из-за денег, правда? Меня невозможно терпеть из-за денег, даже если их очень много.
– Оставьте вопросы до утра, Алексей. Отдыхайте.
Я взяла плед из шкафа и вышла в гостиную.
– Все-таки вы ужасно вредная, – крикнул мне вслед знаменитый автор кармических теорий.
Откровенно говоря, я считаю, что он был совершенно здоров. Я бы даже ничуть не удивилась, если бы мне сказали, что он нарочно устроил этот спектакль – чтобы все его жалели.
На подоконнике в гостиной были сложены все труды Козакова. Я взяла первую часть «Теории душ» и стала медленно перелистывать страницы. То, что я искала, обнаружилось ближе к середине книги.
Правую сторону разворота украшало изображение длиннобородого старца в белых одеждах, который сидел на песке, сложив ноги по-турецки. Он внимательно смотрел на весы с круглыми чашами, которые находились прямо перед ним и замерли в состоянии равновесия.
Рядом, подняв руки к небу, стоял мужчина. И его лицо было таким отчаянным и потерянным, что было ясно: от того, будет ли в этот миг услышана его мольба, зависит очень, очень многое.
А чуть поодаль, на песке у самой воды беззаботно лежала женщина, устремив взгляд в сторону бескрайнего моря. А у ее ног, как обычный домашний зверь, улегся единорог с серебристой шкурой.
Главка на левой стороне разворота называлась так: «Суд».
