Дома семейного, светлого, многобогатого, где я Счастье нашла, о котором и сонная буду крушиться». С сими словами велела она свинопасу Евмею Лук Одиссеев и стрелы подать женихам благородным. Взрыд он заплакал, принявши его; к женихам он пошел с ним; Лук Одиссеев узнав, зарыдал и коровник Филойтий. К ним обратяся обоим, сказал Антиной, негодуя: «Вы, деревенщина грубая, только одним ежедневным Занят ваш ум! Отчего вы расплакались? Горе ль усилить В сердце хотите своей госпожи? И без вас уж довольно Скорбью томится она бесполезною в долгой разлуке С мужем; сидите же тихо и ешьте; а если хотите Плакать, уйдите отсюда, оставя и лук ваш и стрелы Нам, женихам, на решительный бой. Сомневаюсь, однако, Я, чтоб легко натянул кто такой несказанно упорный Лук. Многосильного мужа такого, каков Одиссей был, Нет между нами. Его я в то время видал — и поныне Помню о нем, хоть тогда и ребенком еще был неумным». Так говоря про других, про себя уповал он, что сладит С луком, натянет легко тетиву и все кольца прострелит. Бедный слепец, он не думал, что первою жертвою будет Стрел Одиссея, который им в собственном доме так дерзко Был оскорблен, на которого там и других возбуждал он. Тут к женихам обратясь, им сказал Телемах богоравный: «Горе! Конечно, мой разум привел в беспорядок Кронион! Милая мать, столь великим умом одаренная, слышу, Здесь говорит, что с супругом другим соглашается светлый Дом мой покинуть; и я, тем довольный, смеюсь, как безумец. Час наступил; женихи, приготовьтесь к последнему делу. В целой ахейской земле вы такой не найдете невесты — Где б ни искали, в священном ли Пилосе, или в Аргосе, Или в Микенах, иль в нашей Итаке, иль там, на пространстве Черной земли матерой, — но хвала не нужна; вы довольно Знаете сами; пора начинать нам свой опыт; берите Лук Одиссеев и силу свою окажите на деле. Я ж и себя самого испытанью хочу здесь подвергнуть. Если удастся мне лук натянуть и стрелою все кольца Метко пробить, удаление матери милой из дома С мужем другим и мое одиночество будут сноснее Мне, уж владеть небессильному луком отца Одиссея». Кончив, он с плеч молодых пурпуровую мантию сбросил; Встал и, с мечом медноострым блестящую перевязь снявши, Жерди в глубоких для каждой особенно вырытых ямках, Их по снуру уравняв, утвердил; основанья ж, чтоб прямо Все, не шатаясь, стояли, землей отоптал. Все дивились, Как он искусно порядок, ему незнакомый, устроил. Стал Телемах у порога дверей и, схватив Одиссеев Лук, попытался на нем натянуть тетиву; и погнул он Трижды его, но, упорствуя, трижды он вновь разогнулся. Им овладеть, нацепив тетиву, уповая, в четвертый Раз он готов был с удвоенной силой приняться за дело; Но Одиссей по условью кивнул головой; отложивши Труд, обратился к отцу и сказал Телемах богоравный: «Горе мне! Видно, я слабым рожден и останусь бессильным Вечно; я молод еще и своею рукой не пытался Дерзость врага наказать, мне нанесшего злую обиду. Ваша теперь череда, женихи, вы сильнее; пусть каждый Лук Одиссеев возьмет и свершить попытается подвиг». Так говоря, ненатянутый лук опустил он на землю, К гладкой дверной половинке его прислонивши; но рядом С ним и стрелу перяную он к ручке замочной приставил. Сел он на стул свой потом, к женихам возвратяся беспечно. Тут, обратись к женихам, Антиной, сын Евпейтов, сказал им: «С правой руки подходите один за другим вы, начавши С места, откуда вино подносить на пиру начинают». Так Антиной предложил, и одобрили все предложенье. Первый, поднявшийся с места, пошел Леодей, сын Ейнопов, Жертвогадатель их был он и подле кратеры на самом Крае стола за обедом садился. Их буйство противно Было ему; и нередко он их порицал, негодуя. Первый он должен был взяться за лук роковой, наблюдая Очередь. Став у порога дверей, он схватил Одиссеев Лук; но его и погнуть он не мог; от напрасных усилий Слабые руки его онемели. Он с горем воскликнул: «Нет! Не по силам мне лук Одиссеев; другой попытайся Крепость его одолеть; но у многих мужей знаменитых Душу и жизнь он возьмет. И, конечно, желаннее встретить Смерть, чем живому скорбеть о утрате того, что так сильно Нас привлекало вседневно сюда чародейством надежды. Все мы теперь уповаем, во всех нас пылает желанье Брак заключить с Пенелопой, женой Одиссея; но каждый, Лук испытав Одиссеев и силу над ним утомивши, С горем в душе принужден за другую ахейскую деву Свататься будет, подарки свои расточая; она же Выберет доброю волей того, кто щедрей и приятней». Так говоря, ненатянутый лук опустил он на землю, К гладкой дверной половинке его прислонивши; но рядом С ним и стрелу перяную он к ручке замочной приставил. Сел он на стул свой потом, к женихам возвратяся беспечно. Гневно к нему обратившись, сказал Антиной, сын Евпейтов: «Странное слово из уст у тебя, Леодей, излетело, Слово печальное, страшное; слышать его мне противно. Душу и жизнь, говоришь ты, у многих людей знаменитых Лук Одиссеев возьмет, потому что его не способен Ты натянуть. Но бессильным от матери был благородной Ты, без сомненья, рожден, не могучим властителем лука; Многие будут в числе женихов, без сомненья, способней Сладить с ним». Кончил. Потом, козовода Меланфия кликнув, «Слушай, Меланфий, — сказал, — здесь огонь ты разложишь; к огню же
