Выгоним из дому ваших детей; сыновьям, дочерям здесь Вашим не жить; и расстанутся ваши с Итакою жены». Кончил он. Дерзость его раздражила богиню Афину. Гневными стала она упрекать Одиссея словами: «Нет уж в тебе, Одиссей, той отваги могучей, с которой Ты за Елену Аргивскую, дочь светлорукую Зевса, Девять с троянами лет так упорно сражался; в то время Много погибло врагов от тебя в истребительной битве; Хитрость твоя наконец и Приамов разрушила город. Что ж? Отчего ты, домой возвратясь, Одиссей, с женихами Так нерешительно, медленно к битве теперь приступаешь? Друг, ободрись; на меня погляди, ты увидишь, как смело Против врагов, на тебя нападающих здесь совокупно, Выступит Ментор Алкимид, тебе за добро благодарный». Кончив, она Одиссею не вдруг даровала победу: Бодрость царя и разумного сына его Телемаха Строгому опыту прежде желая подвергнуть, богиня Вдруг превратилась, взвилась к потолку и на черной от дыма Там перекладине легкою сизою ласточкой села. Тою порой Агелаем, Дамастора сыном отважным, Димоптолем, Еврином и Писандр, сын Поликторов бодрый, С Амфимедоном и умным Политосом яростно были В бой подстрекаемы (силой они отличались от прочих, Сколько еще их там было живых и спастись уповавших Боем; другие же, все умерщвленные, кучей лежали). Так, обратясь к остальным, Агелай благородный воскликнул: «Этот свирепый, я думаю, скоро от боя уймется; Ментор покинул его, бесполезно нахвастав; один он С ними теперь на высоком пороге стоит беззащитный. Разом всех копий своих медноострых, друзья, не бросайте; Бросьте сначала вы шесть; и великая будет нам слава, Если его поразим, ненавистного, с помощью Зевса; С прочими ж сладить нетрудно, лишь только б сломить Одиссея». Так он сказал, и, ему повинуясь, пустили другие Разом шесть копий; но сделала тщетным удар их Афина: Вкось полетевши, глубоко вонзилося в притолку гладкой Двери одно; а другое в одну из дверных половинок Втиснулось; третье воткнулось в дощатую стену; когда же Всех женихами в них брошенных копий они избежали, Так, обратяся к своим, Одиссей хитроумный сказал им: «Очередь наша теперь; приступите, товарищи, к делу, Копья нацельте и бросьте в толпу женихов, уничтожить Нас замышляющих, прежде столь много обид нам нанесши». Так он сказал. И, прицелясь, они медноострые копья Кинули разом; и Димоптолема сразил многосильный Сам Одиссей, Телемах — Евриада, Филойтий — Писандра, Старый Евмей-свинопас поразил Элатопа: и разом Все повалились они, с скрежетанием стиснувши зубы. Прочие, к дальней стене отбежавши толпой и поспешно Вырвав из трупов кровавых вонзенные в недра их копья, Снова их разом в противников, метко прицелясь, пустили; Снова Афина могучая сделала тщетным удар их. Вкось полетевши, глубоко вонзилося в притолку гладкой Двери одно; а другое в одну из дверных половинок Втиснулось; третье воткнулось в дощатую стену. Однако Амфимедон Телемаха поранил, в ручную попавши Кисть: пролетая, копье острием оцарапало кожу. Тронул плечо над щитом у Евмея Ктесипп длинноострой Медью; копье же, над ним прошумев, водрузилося в землю. Стоя с боков Одиссея, ужасною полного думой, Снова они в женихов неизбежные бросили копья. Евридаманта сразил Одиссей, городов сокрушитель; Амфимедон был пронзен Телемахом, Полиб — свинопасом; Метко нацелив копьем медноострым, Филойтий Ктесиппу Грудь просадил; и, удачным ударом хвалясь, он воскликнул: «Сын Полиферсов, лихой на обидные речи, теперь ты Дерзкий язык свой уймешь от ругательств нахальных; предайся В волю богов; им одним подобает и слава и сила. Я же тебя отдарил здесь за ногу коровью, которой Так благосклонно попотчевал ты Одиссея-бродягу». Так говорил криворогих быков сторожитель Филойтий. Тою порой умерщвлен был Дамасторов сын Одиссеем, Сын Леокритов, младой Евенор, был убит Телемахом: Острою медью в живот пораженный, лицом он, со всех ног Грянувшись, об пол ударился, жалобно охнул и умер. Тут с потолка наклонила над их головами Паллада Страшную людям эгиду: и ужас расстроил их чувства. Начали бегать они, ошалев, как коровы, когда их Вешней порою (в то время, как дни прибывать начинают) Густо осыплют на пажити слепни сердитые. Те ж их Били, как соколы кривокогтистые с выгнутым клевом, С гор прилетевшие, бьют испугавшихся птиц, — и густыми Стаями с неба на землю, спасаясь, бросаются птицы; Соколы ж гонят их, ловят когтями, и нет им пощады, Заперт и путь для спасенья, и травлею тешатся люди; Так женихов (разогнав их по горнице) справа и слева, Как ни попало, они убивали; поднялся ужасный Крик; был разбрызган их мозг, был дымящейся кровью их залит Пол. К Одиссею тогда подбежал Леодей, и колена Обнял его, и, трепещущий, бросил крылатое слово: «Ноги целую твои, Одиссей; пощади и помилуй. В доме твоем ни одной из рабынь, в нем живущих, ни словом Я не обидел, ни в дело не ввел непристойное; сам я Многих, напротив, удерживать здесь от постыдных поступков Тщился — напрасно! От зла не отвел я их рук святотатных; Страшною участью все неизбежно постигнуты ныне. Я же, их жертвогадатель, ни в чем не повинный, ужели Лягу здесь мертвый? Такое ли добрым делам воздаянье?». Мрачно взглянув исподлобья, сказал Одиссей богоравный:
