– Констебль Сэмюель Тайлер! Вы получили от сержанта приказ запереть меня в камеру? Ну, да или нет?
– Нет.
– О!
Слушая перепалку, в которой мисс Мак-Картри против обыкновения не могла взять верх, Арчибальд возвращался к жизни. А Иможен окончательно вышла из себя.
– Вы подлый обманщик, Тайлер! Как вы смеете утверждать, будто не слышали приказа, данного вам в «Черном Лебеде»?
– Точно так же, мисс, как не видел пощечины, которой вы вчера утром наградили сержанта. По-моему, это справедливо. Возвращайтесь домой, мисс Иможен, и хорошенько отдохните – сегодня в два часа вам придется выступать свидетелем на заседании следственного суда.
Едва Иможен исчезла из виду, Арчибальд обнял Тайлера за плечи.
– Я этого не забуду, Сэмюель… Спасибо. И вот что, сходите-ка возьмите нам две порции виски – надо ж встряхнуться со сна… Пусть запишут на мой счет.
И, когда констебль уже собрался уходить, Мак-Клостоу добавил:
– Но если вам захочется внести свою долю, я, естественно, возражать не стану.
В зал заседаний мэрии набилось столько народу, что Питер Конвей лишь с огромным трудом поддерживал относительную тишину. После показаний доктора Элскота и Джефферсона Мак-Пантиша, которому коронер, не удержавшись, злорадно заметил, что, похоже, в его гостинице слишком высокая смертность, выслушали констебля Тайлера и сержанта Мак-Клостоу. Последний так путался, запинался и мямлил, что все заподозрили, уж не пренебрегает ли полицейский элементарными правилами трезвости. Никто, конечно, не мог угадать, что Арчибальд еще не оправился после бессонной ночи. Когда наступила очередь Иможен, зал мгновенно разделился на два клана: хулителей и симпатизирующих. Мэр принадлежал к числу первых, коронер – последних. А потому Питер Конвей счел нужным сделать вступление:
– Я счастлив снова вас видеть, мисс Мак-Картри, и убежден, что, как это уже случалось в прошлом, вы окажете Правосудию огромные услуги.
– Благодарю вас, господин коронер.
– А я позволю себе заметить, господин коронер, – не выдержал мэр Гарри Лоуден, – что вы обязаны вести слушания совершенно беспристрастно!
Конвей разозлился.
– И что означает ваше замечание, мистер Лоуден?
– А то, что пока не вынесено заключение, вы не имеете права делать комплименты особе, чья роль в этом деле еще не ясна!
Послышались одобрительные хлопки, и коронер окончательно вышел из себя.
– Насколько я понимаю, Гарри Лоуден, вы сейчас пытаетесь оказать давление на присяжных? Или вы забыли, что за подобные выходки вас могут обвинить в злоупотреблении служебным положением?
Лоуден встал.
– Питер, возьмите свои слова обратно, или я расквашу вам физиономию!
– Еще того не легче! Угрозы коронеру? Уж не воображаете ли вы, будто меня можно купить, как вы покупаете голоса во время избирательной кампании, мистер Лоуден?
Лишь втроем удалось усмирить мэра, во что бы то ни стало жаждавшего поколотить коронера. Наконец, видя, что противника крепко держат за руки, Питер Конвей торжествующе подвел итог:
– Вы подаете нашим гражданам довольно жалкий пример самообладания, господин мэр! И наверняка заронили в их души некоторые сожаления!
Гарри Лоуден разразился отвратительной бранью, вызвав всеобщее осуждение и навеки утратив поддержку избирательниц. Что до преподобного Родрика Хекверсона, то он встал и громко заклеймил позорное поведение главы городской администрации. Потом, наконец, воцарилось спокойствие, и мисс Мак-Картри могла дать показания. Коронер рассыпался в благодарностях и без особого труда убедил присяжных вынести заключение, что убийство совершено одним или несколькими неизвестными.
ГЛАВА IV
Она смотрела на них. Они, так же пристально – на нее, и между этими взглядами, с одной стороны – неподвижными, холодными и застывшими, с другой – лихорадочно возбужденным устанавливалась некая мистическая связь. Иможен укрепляла волю к действию, созерцая фотографии своих покровителей. Сначала она обратилась к Брюсу:
– Роберт, в Каллендере убили англичанина. Я догадываюсь, что для вас тут нет особой беды – от вашей руки их пало гораздо больше, но этот был всего-навсего перепуганным стариком и он, можно сказать, просил у меня помощи и защиты. Имею ли я право отказать его тени в том, что не сумела дать при жизни? Мы ведь воийы, Роберт, во славу Шотландии, а не убийцы, правда? С вашей и Божьей помощью я надеюсь найти виновника и посрамить тупицу Арчибальда Мак-Клостоу!
Потом она повернулась к изображению отца.
– Папа, я знаю, что на моем месте вы поступили бы так же. На кон поставлена честь дома Мак- Картри. Вы видели, что творилось на заседании следственного суда? Не вмешайся Питер Конвей, Гарри Лоуден и его дружки сумели бы меня опозорить. Вы должны помочь мне разделаться с Лоуденом, Элизабет Мак-Грю и всеми, кто думает, как они. Если я поймаю истинного убийцу бедняги Мортона, им останется лишь склонить головы, правильно? Что до Арчибальда Мак-Клостоу, посмевшего целую ночь продержать меня в тюрьме, я бы вас очень попросила, насколько это сейчас в вашей власти, послать ему какую-нибудь болезнь. Нет, не слишком тяжелую, но пусть немного поваляется в постели. А со всем остальным я и сама справлюсь!
Иможен строго соблюдала старшинство, и потому лишь теперь заговорила с Дугласом Скиннером.
– Дуг, дорогой Дуг, здесь, на земле, вы больше не можете меня защитить, но я знаю, вы сделаете все возможное, чтобы уберечь меня от вражеских ловушек и козней. Это ваш долг перед той, что едва не стала вашей супругой и до гроба останется верна вашей памяти.
Иможен душило волнение, слезы застилали глаза, и, чтобы победить слабость, она отхлебнула немного виски. Ставя на стол пустую рюмку, шотландка услышала дребезжание звонка у садовой калитки. Она выглянула в окно. У ограды стоял незнакомый высокий мужчина. Неужели убийца Мортона уже выследил ее? Иможен немного подумала, надо ли открывать калитку, но прятаться от опасности было совсем не в ее характере. Поэтому мисс Мак-Картри лишь достала на всякий случай маленький револьвер, подаренный ей Скиннером вкупе с разрешением носить оружие. Открыв дверь, Иможен отскочила и прицелилась в незнакомца.
– Что вам угодно?
– О, только не драться, мисс… – Мужчина вежливо снял шляпу. – Мисс Иможен Мак-Картри?
– Это я.
Гость улыбнулся.
– Я бы и сам догадался, даже не будь у вас в руках этой игрушки… Кстати, я бы очень попросил вас направить ее в другую сторону, мисс… никто ведь не застрахован от несчастного случая, верно?
– Не раньше, чем я узнаю, кто вы такой!
– Старший инспектор Дугал Гастингс из СИД Глазго. Вы позволите мне достать из кармана удостоверение?
– Пожалуйста.
Убедившись, что перед ней и вправду полицейский, Иможен пригласила его в дом.
– Еще вроде бы рановато, инспектор, – начала мисс Мак-Картри, как только они устроились в маленькой гостиной, – и я не осмеливаюсь предложить вам виски…
– Осмельтесь-осмельтесь, мисс! Я, как-никак, шотландец!
