корсиканцами… Самолюбие Анаис такого явно не стоило… Тогда ты. Жозс?
– Это уже сделано.
Все ошарашенно уставились на гиганта.
– Вы хотите сказать… – начала Жозетт.
– Да, я убил Кастанье.
– Без спросу? – возмутился Консегюд. – А ведь ты знал о его письме!
– Враки.
– Почему ты так уверен?
– Он сам сказал. А потом я его убил.
– Где труп?
– В море. Юбер подсобил его спрятать.
Жозетт налила Бэролю еще стаканчик.
– Вы это заслужили!
Все с облегчением перевели дух. Лица просветлели. Смерть Кастанье освободила бандитов от страха. Общее мнение выразил Консегюд:
– Ну, вот мы и выбрались из туннеля, ребята. Теперь, когда Полен заплатил сполна, нам больше нечего опасаться. Спасибо, Жозс!
– Нет.
Гастон, собиравшийся снова выпить, медленно опустил бокал.
– Что означает это «нет»?
– Мы не выбрались из туннеля, потому что…
– Ну?
– Потому что, когда Эспри и Мирей взлетели на воздух, Кастанье был уже мертв.
Внезапно наступила полная тишина. Каждый вглядывался в лица других, пытаясь угадать, какое впечатление столь неожиданное открытие произвело на них. И опять Жозетт первой стряхнула с себе оцепенение.
– Но в таком случае…
Прежде чем дать ответ, которого ожидала супруга его патРона, Жозе глубоко вздохнул.
– В таком случае Полен невиновен в смерти наших товарищей, и я убил его зря.
– Я, кажется, знаю, в чем дело… – проговорил Фред.
К умственным способностям Кабри никто не испытывал ни малейшего почтения, и обычно его озарения недорого стоили, но неизвестный убийца внушал такой страх, что все готовы были выслушать любые предположения, лишь бы сорвать маску и увидеть истинное лицо того, кто их так ненавидит.
– Мы вас слушаем, Кабри.
– Дело вот в чем… Я заметил, что Бенджен умер после того, как побывал в «малой Корсике», а сторож Замкового сада видел двух старух, одетых в черное, на корсиканский манер… Сегодня утром, пытаясь что-нибудь выяснить, я ходил в Сен-Бартелеми и в кафе слышал, как какой-то старикан рассказывал, будто уже несколько дней на тротуаре как раз напротив дома Акро подолгу стояли две старухи в черном, так что его это даже поразило…
– Ну и какой же ты сделал вывод?
– Что, возможно, мы с самого начала угодили пальцем в небо.
– То есть?
– Не стоило слишком далеко ходить за тем, что у нас под боком.
Консегюд вздрогнул.
– Ты все-таки думаешь, это те старухи…
– Да!
– Ну и ну! Жозетт?
– Возможно, Фред и прав… кто знает?
– Но самым молоденьким из них далеко за семьдесят!
– И что с того?
– Не забывай, Гастон, они приехали из страны, где вендетта священна…
– И Сервионе наверняка даже пальцем не шевельнет, чтобы арестовать этих бабок, он ведь их земляк! – добавил Кабри.
Вновь наступившую тишину нарушил Консегюд:
– Если ты прав, Фред, придется признать, что старые стервы водят нас за нос с самого начала: Базилия наверняка была в Вилльфранш, когда тебе вздумалось устраивать там фейерверк, и засекла всю компанию.
– Возможно…
– Раз уж ты сегодня такой умный, может, подскажешь способ угомонить этих мерзавок и заставить отцепиться от нас?
Неожиданно в разговор вмешался Бэроль:
– А чего искать способ? Есть только один! Я пойду туда и потолкую с бабками! Клянусь, после этого они навсегда оставят нас в покое!
– Доставь мне удовольствие, посиди-ка лучше спокойно! Неужто не понимаешь, что Сервионе со своими ищейками только того и ждут, чтобы на нас наброситься?
По правде говоря, комиссар куда больше опасался Базилии, чем Консегюда. Он слишком хорошо знал, как труслив бандит и насколько решительна корсиканка. И Сервионе приказал днем и ночью не спускать глаз с «малой Корсики». Поэтому, когда инспектор Кастелле явился к Базилии Пьетрапьяна, а потом погрузил в машину пять старух в черных платьях и традиционных покрывалах, за ним с некоторым изумлением наблюдали два агента в штатском. Впрочем, поразмыслив, полицейские решили, что старух вызвал к себе комиссар Сервионе.
На самом деле эту прогулку затеял сам Кастелле и сумел уговорить Базилию согласиться с его планом. Добравшись до Гольф-Жуана, полицейский устроил пассажирок в бистро и, заказав им кофе, направился в «Веселого матроса».
Не успел Кастелле переступить порог общего зала, как к нему бросилась супруга Юбера:
– Ах, господин инспектор, я так хотела с вами поговорить!
Но, прежде чем полицейский ответил, к ним подскочил Юбер.
– И о чем же тебе вздумалось с ним толковать? – заорал он.
– Ни о чем…
– Да? Ни о чем… Вот интересно… Верно я говорю, а, легавая ищейка?
– Вы в стельку пьяны, Юбер.
– Может, и пьян… но я пил не соленую водичку, как Кастенье…
Юбер вдруг расплакался.
– Не заслуживал он этого, Полен, нет… право слово, не заслуживал…
– Не заслуживал чего?
– Это вас не касается! Ишь, хитрец нашелся! Видишь, моя курочка, он всегда задает вопросы… А ты сама, часом, не о Полене ли хотела поболтать, а?
– Совсем взбесился?
– Не делай глупостей, крошка! Попробуй только хоть на секунду открыть ротик – и я тебе его законопачу навеки!
– Так, значит, Кастанье отправили на тот свет? – спросил инспектор.
Юбер вытаращил глаза:
– Черт! Кто ж это вам сказал?
– Да ты сам, болван! – не выдержав, завопила его жена.
Полицейский не упустил случая усугубить замешательство хозяина «Веселого матроса»:
– Как ни жаль, но я вынужден арестовать вас по обвинению в убийстве, старина.
– Меня?
– Черт возьми! Вы же только что почти признались.
