— Я никак не могла уложить Жана-Батиста.
Когда все уселись, Базилия внимательно посмотрела на подруг. Испещренное морщинами лицо Барберины; все еще гладкое лицо Антонии; лицо Альмы, напоминающее печеное яблочко, на котором блестели маленькие, как черные бусинки, глазки; почти не тронутое возрастом лицо Коломбы, которое сохранило многое от красивой девушки, какой она была когда-то.
— Вы догадываетесь, почему я вас собрала, — сказала Базилия.
Женщины глухо и протяжно застонали.
— …и я не пригласила ваших мужей, потому что это мы все должны решить между собой, а ваши супруги могут испугаться…
Женщины внимательно слушали, а Барберина даже приставила ладонь к уху, чтобы ничего не пропустить.
— Но вы не обязаны слушаться меня. Если вы не согласитесь со мной, вы вернетесь домой, и мы к этому разговору больше не будем возвращаться… Вы просто забудете… Я все сделаю сама. На это, конечно, уйдет больше времени, но я все равно добьюсь своего. Я уверена, что милостивый господь не даст мне умереть, пока я не закончу…
Женщины заговорили все разом. Тогда Базилия сказала:
— Мы, корсиканцы, не из тех, кто прощает. Око за око! Это долг чести! Неотомщенный покойник еще более мертв… И близкие его не достойны уважения!
Послышался одобрительный шепот. Детство этих старух было заполнено рассказами о вендетте. Они знали, что за кровь платят кровью, и считали, что иначе и быть не может.
Базилия стукнула по столу своим сухоньким кулачком.
— Я надеюсь, что вы мне поможете наказать подонков, которые убили Антуана, Анну и Доминика.
— Но мы не знаем их, — пробормотала Барберина.
— Я их знаю!
— Почему же ты не назвала их полиции?
— Потому что я сама должна отомстить за своих близких! Я не доверяю полиции! Она слишком мягко наказывает бандитов… а кроме того, есть еще адвокаты, судьи… Нет, мои мертвые не обретут покоя, пока мы сами не убьем тех, кто убил их.
— А откуда ты знаешь этих бандитов? — спросила Антония.
— Когда-то Антуан занимался делом какой-то Анаис Кабрис… грязной девки, которая шантажировала приличных господ и вымогала у них деньги, грозя рассказать семье…
— Боже мой, неужели есть такие женщины? — воскликнула Альма.
Все любили Альму, но считали ее простушкой, поэтому не обратили внимания на ее слова.
— Однажды вечером Антуан положил на стол фотографии и сказал: «Смотрите, вот банда, которой я сейчас занимаюсь… банда Гастона Консегуда. Анаис, которую я собираюсь засадить в тюрьму, жена Фреда Кабриса, первого помощника Консегуда». Он показал нам фотографии этого человека и его приятелей. Он назвал их имена… Это они убили Доминика, Антуана и Анну. Я видела их… Фред Кабрис. Эспри Аскрос, Барнабе Пелиссан, Мариус Бандежен и Жозе Бероль.
— Что мы должны сделать? — спросила Коломба.
— Помочь мне убить их!
— Ты с ума сошла, Базилия! — вскрикнула Антония. — Разве ты не видишь, какие мы? Мы уже одной ногой в могиле, голубушка. Эти подонки одним пальцем уложат нас всех.
— Да, они сильнее нас, а мы будем хитрее. Если вы согласны мне помочь, вам нужно только слушаться меня… Мы их всех достанем, одного за другим.
— Но мы никогда не видели этих бандитов, — проворчала Барберина.
— Вы с ними познакомитесь, потому что они скоро начнут здесь ошиваться.
— Господи Иисусе! — воскликнула Альма.
— А что им тут делать? — спросила Антония.
— Я думаю, они в конце концов захотят выяснить, где я была во время убийства. Они начнут расспрашивать соседей. А вы всем, кто будет вас расспрашивать, отвечайте, что ничего не знаете…
— А почему они будут расспрашивать, где ты была? — спросила наивно Коломба.
— Когда они узнают, что я была в домике, они будут вынуждены убить меня… а может и детей…
— Боже, какой ужас! Базилия, не говори так! — воскликнула Коломба.
— Пойми, они не могут оставить в живых свидетеля преступления! Ведь мне достаточно пойти к комиссару Сервиону, и эти негодяи закончат свою жизнь на каторге.
— А почему бы тебе не рассказать все комиссару?
Базилия резко встала и сурово глянула на Коломбу.
— Где это ты видела, Коломба Пастореккиа, чтобы кто-нибудь из наших поручал полиции мстить за своих близких.
Коломба опустила голову. Все с осуждением смотрели на нее. За весь вечер она не вымолвила больше ни слова. Даже когда Базилия объясняла ей, что нужно делать, она только кивнула головой.
Пять старых женщин расстались поздно ночью. Выходя на улицу, они тихонько смеялись и подталкивали друг друга, как школьницы, убежавшие с уроков. Игра, которую предложила Базилия, внесет волнующие переживания в их унылое существование. А то, что они сделают все сами, а мужья ничего не будут знать, давало им возможность взять реванш за вечную супружескую покорность. А то, что в конце последует смерть людей, совершенно не трогало их. Они уже давно жили на грани жизни и смерти, и их не пугала ни жизнь, ни смерть.
2
Комиссар Сервион ничего не знал о планах, вынашиваемых в «малой Корсике». Он был в ярости от того, что не может арестовать убийц, хотя и знал, кто совершил преступление на перевале Вильфранш. Но Юбер не желал отказываться от своих показаний. Он по-прежнему утверждал, что его друзья никуда не отлучались. Подслушивание телефона Консегуда тоже ничего не дало. Было очевидно, что эта шайка пользовалась другими средствами коммуникации, подозревая, что их могут подслушать. Слежка за Кабрисом и его дружками тоже ни к чему не привела. Тут ведь не кража, когда преступникам нужно побыстрее сбыть награбленное.
Комиссар не спал всю ночь. Анжелина дважды вставала приготовить ему отвар, но ничего не помогало. Сервиону так и не удалось уснуть.
— Знаешь, мамуля, мне кажется, что Антуан и Доминик спрашивают меня, чего я жду, почему я до сих пор не схватил убийц? Они, наверное, думают, что я боюсь этих подонков.
— Не говори глупостей, Оноре! Они знают тебя и верят тебе!
— Если бы эта упрямая Базилия заговорила!
— А ты уверен, что она была там?
— Я говорил с ней!
— Да, ты прав. Они с Домиником всегда были вместе. Да и Анна никогда не оставила бы детей. Но как же бандиты не заметили их?
— Они их не искали. Они очень торопились. Три трупа — это и так уже слишком, особенно если среди убитых — полицейский.
— А как ты думаешь, почему она не хочет довериться тебе?
Он нервно пожал плечами.
— Поди догадайся, что она вбила себе в голову! Она всегда была бабой с характером, ею никто не мог командовать, даже муж. Я думаю, она боится.
— Боится? Это как-то не вяжется с тем, что ты сказал.
— Анжелина, она не за себя боится, а за детей!
Так прошло две недели. Комиссар так и не нашел способа отомстить за своих друзей. Появились новые дела, которые нужно было расследовать, и комиссар, скрипя зубами, почти прекратил свои поиски. У полицейских всегда много работы, и они не могут позволить себе роскоши заниматься бесплодными поисками.
Прослушивание телефона Консегуда прекратили, и дело об убийстве на перевале Вильфранш практически закрыли, правда не официально.
