Перед конной стражей встал Лидд. Он не сделал и жеста, но и самой Альме, и ее стражникам, и остаткам «отребья» было ясно: пока Лидд вот так стоит напротив принцессы, она бессильна.
– Урисс! – окликнул Лидд горбоносого старика, следовавшего на огромном коне по пятам за принцессой. – Успокой правительницу. Пусть не забывает: она последняя в роду. А Эрдвиза больше не будет. Вот его меч!
Прошипев какую-то угрозу, Альма ударила коня и вместе со стражниками помчалась дальше по тракту. Лидд развернулся, отыскал глазами Свача.
– Трупы сжечь. Готовьтесь к выходу. Салмы перешли через утонский мост. Дикки, демон тебе в глотку! Давай-ка сюда повозку, правь за мной к городу!
– А ну шевелись, уроды! – заорал Свач, подпрыгивая на месте от радости, что глотка вновь подвластна ему. – Ты цел, парень?
Саш расстегнул куртку, сунул руку под ножны невидимого меча, который и принял на себя страшный удар, пощупал бок, поморщился:
– Вроде бы ребра целы. Повезло. Древком секиры попал Манк. Вук на себя удар принял.
– Вуку конец, – вздохнул Свач. – Кому проигрыш-то платить?
– Мне, – жестко сказал Саш. – Надеюсь, удар сзади не обговаривался?
– Нет, – твердо сказал Свач. – Хотя запрет его не обговаривался тоже. Я, кстати, так и не понял, как ты это сделал. Не разглядел я, понимаешь. Покажешь?
– Нет, – отрицательно мотнул головой Саш, присел возле Баюла, который сжимал в дрожащих руках пику и испуганно хлопал глазами. – Слышишь, банги? У тебя больше знакомых пиратов в Даре нет?
К вечеру пришли из Ари-Гарда пять крытых повозок. Каждую тащили две лошади. С тремя повозками Дикки, на последнюю из которых вновь водрузил котел повар, составился караван. Свач построил остатки «отребья», Лидд скомандовал погрузку, и вскоре наемники уже катились по древней дороге ари на восток. Саш лежал на сене в повозке один. Никто не шагнул к фургону, возле которого стоял воин, внушивший остальным наемникам ужас. Даже Баюл, пряча глаза, крикнул, что поедет с поваром, заодно и котел по дороге почистит. Свач подошел на полдюжины шагов, помялся и выдавил:
– Езжай один, парень. Злиться вроде бы на тебя нечего, шустр ты без меры, и Мукка этот – мерзость редкая даже по нашему разумению, да и Сабл насолил многим из нас под завязку, но вот что-то не сходится. Узор твой на руках, удар этот. Не оживают после таких ударов, парень, хоть лезвием, хоть древком. Да и там, на башне, слишком легко ты отделался. Молния тебя не спалила, глухота не одолела. Я, конечно, не против, если бы какой-нибудь мой друг мог отрубленную голову вновь на плечи накинуть, да к семье вернуться. Вот только сидеть с ним за одним столом поостерегся бы.
И вот теперь Саш покачивался в пустой повозке, потирал и залечивал наливающийся громадным кровоподтеком бок, безуспешно искал в себе блеснувший во время схватки с Манком отголосок силы, спал. Седой старик дарджинец правил лошадьми то молча, то напевал какие-то песни. Сквозь прорехи в тенте мелькало серое небо, множество деревень, состоявших сплошь из одних землянок, замученные лица крестьян, которые смотрели на проходящие воинства то ли с надеждой, то ли с ужасом. Деревень было много, только вот большая часть равнины оставалась дикой, а уж на второй день пути и деревеньки стали редки. В полдень после короткой стоянки, на которой каждый наемник получил порцию холодного пареного зерна, в подрагивающую по разбитой дороге повозку запрыгнул Лидд. Он ослабил перевязь, сбросил меч, вытащил лезвие на ладонь, вновь задвинул.
– Один из мечей Икурна. Четыре их сохранилось. Еще один у короля Даргона. Другой в Гранитном городе. Тринадцатый, рассеченный на две части мечом Бренга, остается в подгорном Озере мрака. Этот – один из первых, кажется, третий. Отличная работа! Икурн был лучшим оружейником банги, но твой серый меч с рунами лучше. Его ковал еще один из кузнецов-валли. Тот, чье умение начиналось за пределами этого мира. Он изготовил меч всего лишь из хорошей стали. Ни черного серебра, ни фаргусской меди, а уж тем более ни капли фарлонга не добавлено в заготовку, но крепость его не уступает клинку Икурна. И руны на него наносил сам маг Лойлас, когда вокруг его башни еще не поднялась Индаинская крепость. Все остальное оружие валли, которого, кстати, еще меньше, чем осталось в Эл-Лиа самих древних, копировалось с этого меча. И руны на копье, которым последним владел принц Тиир, тоже копировались с этого меча. Но против нашего главного врага этот меч бессилен. Боюсь, что и тот меч, который ты получил от Хейграста, не всесилен тоже.
– Ангес рассказал о копье Тиира? – удивился Саш. – Но разве он знал, что Тиир последним владел копьем валли?
– Разве это самый важный вопрос? – усмехнулся Лидд.
– Кто наш главный враг?
– Не знаю. – Лидд вытянулся на сене. – Я знаю, кем он был, я многое знаю о его силе, но не знаю, кто он. Он где-то рядом. Очень долго он был Сволохом, потом недолго стариком Сиггридом, которого убил Манк. Затем Манком. Где он теперь, не знаю. Твой меч чувствует его, но теперь враг очень осторожен.
– Да, – кивнул Саш. – Меч продолжает печь мне спину, но он уже не так горяч, как тогда, когда я сражался с Манком. Теперь враг – один из отребья?
– Не знаю, – повторил Лидд. – Может быть, и один из стражников Альмы. Он попытался стать мною, потом Альмой. У него это не вышло, хотя Альме пришлось нелегко.
– Я тоже почувствовал что-то, – добавил Саш.
– Нет, тобой он стать не пытался. – Лидд прикусил сухую травинку. – Он просто ощупывал тебя. Ты ему интересен.
– Но не настолько, чтобы захватить мое тело? – спросил Саш.
– Он не просто захватывает тело, – не согласился Лидд. – Он захватывает твой дух, проникает в твои тайны и мгновенно убивает тебя. Владеет уже твоим мертвым телом. Он очень быстр, очень! Твоя выучка не сможет его опередить. Но и обнаружить, кем стал наш враг, невозможно.
– Почему он не захватил меня, когда я сразил Сволоха?
– Я думал об этом. – Лидд поднял руки, потер ладонями шею. – У тебя его мантия. Пожалуй, ему еще не пришло время ее надеть.
– Он хочет захватить тело… Бангорда? – запнувшись, произнес Саш.
– Не знаю, – задумался Лидд. – Мне легче сказать, чего хочет Бангорд. Ему нужна сила и власть. Власть кроется в силе. Силы в нем, правда, уже и так достаточно, много больше чем во мне или тебе. Если же он получит источник и Рубин Антара, она возрастет многократно.
– Это все, чего хочет добиться… Бангорд? – удивился Саш.
– Не мне блуждать в замыслах демона, – хмуро бросил Лидд. – Бангорд безумен, как и любой элбан, который мнит себя подобным Элу. Весь секрет в том, что, пытаясь доказать это подобие, все они творят то, что Эл ни сделал бы никогда!
– Почему Бангорд не применил против… Эрдвиза дымный меч? – спросил Саш.
– Потому что он не хочет править на кладбище! – отрезал Лидд. – Не хочет повторения черной смерти. По крайней мере, Эл-Лиа с серым небом вовсе не прельщает его. Но прежде всего потому, что он боится своего врага! Каждое обнажение дымного меча прибавляет его врагу силы. Но если война будет складываться не в пользу Бангорда, он пойдет на все.
– И на черную смерть, – пробормотал Саш.
– Забудь о мести, – прошептал Лидд. – Твоя месть слишком мелка по сравнению с болью, которая скрывается за фигурой Бангорда. Если она поднимется над горизонтом, Эл-Лиа умоется кровью. Захлебнется кровью! Она уже плачет кровавыми слезами.
– А мы его защищаем! – усмехнулся Саш.
– Мы ждем появления врага, – отрезал Лидд. – Ты забыл, как Бангорд победил Эрдвиза? У него была приманка. Альма. Теперь приманка – сам Бангорд, его меч, источник сущего и Рубин Антара.
– И все это будет у Бангорда? – спросил Саш. – И он сделается столь силен, что победит врага?
– Это было бы благом для Эл-Лиа, – усмехнулся Лидд. – Только никто не знает истинной силы врага. Боги больше не правят в Эл-Лиа. Враг может оказаться непобедим.
– Так чего же хочет враг?
– Ответ лежит на поверхности! – бросил Лидд. – Твой далекий предок тоже задавался этим вопросом. Думаю, что он нашел на него ответ, вот только не сумел передать его тебе. Радуйся, что он передал тебе
