– Фортунато не был в нее влюблен!– возразила Сьюзэн.– Она сама за ним бегала!
Мери Джейн принялась вторить ей:
– Энрико никогда не обращал на нее внимания!
– Почему вы так решили?
– Он сам сказал мне об этом!
– Если мы хотим добиться хоть какого-нибудь результата, нам необходимо рассматривать каждого из них как возможного преступника, а потом методом исключения мы доберемся до настоящего убийцы. Думаю, в Скотланд-Ярде поступили бы точно так же. Вы, Сьюзэн, займетесь выяснением привычек администратора, вы, Тэсс, будете следить за Пьетро, а вы, Мери Джейн, присмотрите за Энррико. Приступайте к выполнению!
После того как девушки ушли, Генри сказал жене:
– Кажется, я выглядел совсем неплохо?
– Вы всегда производите наилучшее впечатление, дарлинг.
С Рэдстоками стали происходить странные вещи… Не прошло еще и нескольких часов, как они стали забывать о своих предубеждениях относительно Италии и итальянцев, и это несмотря на то, что Генри собирался до этого продемонстрировать свое полное превосходство над европейцами. Со своей стороны, миссис Рэдсток начинала думать, что в солнце тоже есть своя прелесть, и если отсутствие тумана немного выбивало ее из привычной колеи, поданный на завтрак порридж был приготовлен не так, как это умеют делать в Англии, а люди здесь пили вина намного больше, чем чая, она все же не считала это смертельным грехом. Миссис Рэдсток была на грани измены Англии.
Слежка за всеми тремя подозреваемыми не дала никаких результатов. Заметив на себе внимание Сьюзэн, Ансельмо решил, что правится ей, и, позабыв о собственном племяннике, обратился к англичанке с таким предложением, что стеснительной Сьюзэн пришлось спасаться от него бегством. Что касается Мери Джейн, то она сочла недостойным следить за любимым человеком и предпочла вместо этого дойти вместе с ним до первой же попавшейся им скамейки, где они обменялись горячими поцелуями и клятвами в любви, далеко переходившими за рамки вечности. А одно из этих предприятий едва не завершилось печальным финалом. Пьетро почувствовал, что Тэсс следит за ним. Он воспринял это как проявление ревности и кипел от негодования. Неужели же эта англичанка не оставит его в покое? Делая вид, что он попросту прогуливается, Пьетро завлек девушку в порт, еще не зная о том, что инспектор Кони, движимый пока еще неясным чувством ревности, следил за Тэсс, которая следила за Пьетро. Лифтер вдруг быстро обернулся и стал надвигаться на англичанку.
– Может быть, хватит следить за мной?
– Я ваша невеста…
– Это не так!
– Вы не джентльмен!
– А мне наплевать на это!
– Почему вы не хотите признать, что любите меня?
– Потому что я не люблю вас!
– Лжец!
– Сумасшедшая!
– Будьте поосторожней, Пьетро, когда мы поженимся, вам не придется говорить со мной в таком тоне, иначе…
– Вы надоели мне, понимаете? Не морочьте мне!…
Тэсс отлично поняла смысл этого грязного выражения. В одну секунду в ней воспламенилась вся ее национальная гордость, и она влепила Пьетро такую оплеуху, что он на секунду застыл на месте без движения. Затем, позабыв обо всех правилах обращения с девушкой, он собрался было задать англичанке такую взбучку, что Кони не выдержал и бросился на помощь, чтобы не случилось непоправимого. Но он не успел вмешаться. После нескольких приемов и полученных ударов лифтер, словно щепка, взлетел в воздух и оказался в воде. Находившиеся в это время на воде восторженные моряки вначале долго аплодировали Тэсс и лишь затем выловили ее побежденного соперника.
Кони потихоньку вернулся в комиссариат, чтобы составить шефу восторженный рапорт об умелых действиях по самообороне и решительности мисс Джиллингхем, но Прицци, сославшись на смертельную усталость, уже успел вернуться домой, приказав не беспокоить его, кроме случая крайней необходимости.
Элеонора была удивлена столь ранним возвращением мужа домой. Убедившись в том, что он не болен, она стала ломать себе голову над причиной столь необычного явления. На секунду ее озарила надежда, что муж пригласит ее в какой-нибудь ресторан, но эти иллюзии полностью развеялись после того, как он переоделся в домашнюю одежду. Она чувствовала, что супруга тревожат какие-то серьезные мысли, и злилась из-за того, что он не хотел ими поделиться. Наконец, она не выдержала.
– Массимо! Скажи же наконец что с тобой?
– Да ничего…
– Я всегда чувствовала, когда ты говорил мне неправду. Массимо, и сейчас ты что-то от меня скрываешь!
– Уверяю тебя, ты ошибаешься…
Она сделал вид, что ей это безразлично.
– Ладно! Если ты мне не доверяешь…
– Ты же знаешь, что это не так, Нора мио… Ма ке! Зачем тебе отягощаться моими заботами, а?
– Вдвоем нам легче будет их вынести!
Побежденный этим аргументом, он сознался:
– Мне звонили из Генуи…
– Да?
Она хорошо знала, что это означало.
– И что же?
– Они не очень довольны,– вздохнул Массимо.
– Тобой?
– Да, мной, поскольку расследование поручено мне.
– И что же они ставят тебе в упрек?
– То, что я занимаюсь сразу двумя делами и не могу ни с одним из них справиться.
– Если бы им пришлось побывать на твоем месте…
– К сожалению, этого никогда не случится.
Элеонора молча приготовила аперитивы и, подав один из стаканов Прицци, заявила:
– Массимо, мне тоже трудно поверить в то, что ты не сумеешь разобраться в этом деле, не сможешь достичь цели! Ты достоин большего!
– Ма ке! Здесь сам черт ногу сломит!
– Но ведь ты же не в первый раз занимаешься делом о наркотиках!
– Мы следим за всеми подозрительными субъектами, у меня есть осведомители в 'Ла Каза Гранде', и у меня есть свои люди практически во всех гостиницах. Город буквально наводнен осведомителями, которые сообщают мне о том, что наркотики распространяются по всей Италии именно из нашего города. Все, кто перевозил наркотики и кого нам удалось задержать и заставить говорить, единогласно утверждают: наркотики поступают отсюда!
– А что, если бы ты, по крайней мере, распутал дело с убийством этой девчонки?
– Думаю, что это мне удастся намного лучше… Я уверен в том, что ее убил кто-то из 'Ла Каза Гранде', и обязательно доберусь до пего!
– Будем надеяться…
– Ну знаешь, если ты тоже начнешь во мне сомневаться!…
На следующее утро Массимо Прицци пришел в комиссариат, исполненный решимости ускорить ход дела, и вызвал Кони.
– Вчера днем со мной довольно жестко говорили из Генуи, инспектор. Они там хотят видеть
