– Мне ваш слуга сказал.
– И вы бросились за мной в погоню! Какая честь! Она спохватилась.
– Ради бога, простите за шутки. Я знаю, что вы пережили огромное горе. Если бы я осмелилась, то пришла бы оказать вам – насколько это в моих возможностях – поддержку друга.
Он пробормотал:
– Я был бы рад…
Оба замолчали. Без сомнения, и тот и другая почувствовали, что стоят на краю пропасти. Малейшее слово – и они упадут. Она чуть слышно спросила:
– Почему вы хотели меня видеть?
– Чтобы услышать из ваших уст, все ли в порядке.
– Да. Открытие следствия их как будто успокоило. Но я предполагаю, что продолжение – лишь вопрос времени.
– Вы действительно так думаете?
– Да, я действительно так думаю.
Они снова погрузились в тишину. Потом она прошептала:
– Не надо за меня волноваться. Что должно случиться, то все равно случится.
– Я здесь, чтобы помешать этому.
Она дружески взяла его за руку.
– Нет, господин комиссар, никто не в силах остановить ход судьбы.
– Вы не думали о судьбе в тот вечер, когда ворвались ко мне в кабинет.
– Нервы сдали… Вы знаете, я изучала поведение примитивных обществ, даже жила среди них некоторое время. Их отношение к смерти намного проще нашего. Мы должны покориться.
– Никогда не подумал бы, что вы из тех, что покоряются.
– Что вы хотите?
– Я предпочитаю, чтобы меня совсем убрали, чем заперли под замок.
– Я не позволю ни того ни другого.
Она улыбнулась.
– Почему вы так обо мне заботитесь?
– Во-первых, потому, что вы позвали меня на помощь, и потом…
Он замялся; она подтолкнула его.
– Что потом?
– Если бы кто-нибудь вообще согласился бы взять меня в мужья, я счел бы за счастье видеть вас своей супругой…
– Вы очень любезны, но вы мне сейчас говорите это лишь потому, что вы одиноки. А вы не созданы для одиночества.
– Я уверяю вас…
– Господин комиссар, вы привязываетесь лишь к женщинам, которые приговорены?
2
Гийом Шенебур свершил невозможное: в двадцать лет он уже казался стариком, в пятьдесят два года выглядел на все семьдесят пять. Он был так же стар душой. Кроме собственной персоны, Гийом ничем не интересовался. Ему постоянно мерещилось, что все ему завидуют, что с ним непременно должно что- нибудь случиться и что самые чудовищные болезни угрожают его жизни. А необходимость принятия каких- либо решений вызывала в нем панический ужас. Он сам поражался тому, что стал полицейским. Теперь Шенсоур жил в тревожном ожидании пенсии, которая была для него той берлогой, где наконец он мог впасть в бесконечную зимнюю спячку.
Услышав, что комиссар ожидает в приемной, он почувствовал легкое недомогание.
– Здравствуйте, господин комиссар, чем могу быть полезен?
Хотя Гийом был назначен вместе с ним вести следствие, Невик не удивился нелепости его вопроса. Он хорошо знал своего коллегу.
– Вам не кажется, господин следователь, что пора бы уже поставить точку в деле Пьюбранов?
У следователя затряслись коленки.
– Видите ли, господин комиссар, я думал, дело открыто лишь формально.
– Я не совсем вас понимаю.
Испытывая невыносимые муки, Шенебур продолжал настаивать.
– Господин директор дал мне понять, что желательно ничего не предпринимать, пока не будет готово медицинское заключение о психическом состоянии мадемуазель Пьюбран.
– Мадемуазель Пьюбран боится, что ее убьют.
По выражению лица следователя можно было догадаться, что и он боится для себя такого конца.
– А если ее убьют, господин следователь, а мы ничего не сделали, чтобы предотвратить убийство?
Тут Шенебуру совсем стало не по себе. Невик добавил:
– А я не хочу брать на себя такой ответственности.
– Я… я поговорю с господином прокурором.
– Поступайте, как вам нравится. Я же намереваюсь серьезно заняться расследованием, если, конечно, еще не поздно. Буду держать вас в курсе событий. До свидания, господин следователь.
Полицейский вышел.
Тьерри почувствовал себя другим человеком.
По возвращении в комиссариат он вызвал Ратенеля.
– Фернанд, возможно, мадемуазель Пьюбран страдала манией преследования, но возможно также, что ее хотят убрать. Главное – внести ясность в этот вопрос. Вывод: мы немедленно принимаемся за работу. Но действуем по возможности незаметно. Пьюбраны – важные птицы. Если мы об этом забудем, прокуратура не замедлит нам напомнить. Отсюда следует: вы должны оперативно собрать сведения о состоянии финансов: доктора Пьюбрана, мадемуазель Пьезат – ее нотариус мэтр Посифон – и Марка Кесси. Если у них в большей или меньшей степени трудности с деньгами, мы можем серьезно отнестись к опасениям мадемуазель Пьюбран. Я жду вас в шесть часов. Выполняйте.
Невик широко распахнул дверь «Таверны». Так вступает завоеватель на покоренные им земли. Эскорбьяк находился у кассы и разговаривал по телефону. Увидев друга, он повесил трубку и спросил Тьерри, чем вызвана такая разительная смена настроений.
– Я, дружище, открываю военные действия.
– Все та же история?
– Да.
– И ты объявляешь войну собственному начальству?
– Так точно.
– Это не слишком опасно?
– Может, даже очень, но я предпочитаю поступать по совести. Кстати, я есть хочу, как собака, куда ты меня посадишь?
Указав своему гостю свободный столик, Пьер побежал к жене.
– Эрмина, по-моему, Тьерри собирается наделать глупостей.
– Какого рода?
Он в двух словах рассказал ей, в чем дело.
– Попробуй поговорить с ним, может, он тебя послушает.
Но и Эрмина не имела усмеха. Полицейский изложил ей мотивы, побуждающие его к решительным
