— В принципе, — нехотя сказал он, — как ни странно, ты действительно прав. Стрекоза же не умеет прыгать. Кузнечик умеет. А что, и правда во времена дедушки Крылова кузнечиков стрекозами называли?
— Правда, — подтвердил Сергей. — Они же стрекочут туда-сюда. Как стреконет — только зеленые пятки сверкают. Открыл я тебе глаза?
— Открыл, открыл, — ворчливо сказал Игорь, открывая дверь в зал. — Но ты особо-то не обольщайся. Я же не могу знать сразу все на свете — от эдаких знаний мозги могут вскипеть. Информацию в мозг нужно подавать постепенно. Порциями…
Зал в «Тадж-Махале», где должна была выступать Уитни Хьюстон, был огромный и больше напоминал крытый стадион. Стулья для зрителей были поставлены на здоровенной площадке перед сценой, никаких трибун не было и в помине.
На сцене была расставлена аппаратура и суетились какие-то работники, которые непрерывно что-то подкручивали, просовывали, подтягивали и так далее.
Выглядело это все не слишком эффектно — ни тебе здоровенных экранов, ни лазерных пушек, ни дымовых установок.
— Что-то мне это напоминает наш выпускной концерт в школе, — заметил Игорь. — Ударная установка у нас, может, была и попроще, но вот фонарики по краям сцены — точно такие же.
— Молчал бы уже, — сказал Сергей. — От твоих песен директриса до сих пор икает, все в себя прийти не может.
— А чего стесняться-то? — удивился Игорь. — Аттестат уже вручили, оттягиваться можно было по полной. Мне же надо было ей показать, что я не забыл угрозы перевести меня в другую школу.
— Не фиг было в восьмом по школьному радио эвакуацию объявлять, — заметил Сергей.
— Да ладно тебе, — заулыбался Игорь. — Это была гениальная идея. Я же тогда Маринку в радиорубке соблазнил — школа все равно часа два бегала на улицу и обратно.
— А, помню, помню, — встрял в разговор Вадик. — Я тогда еще, побегав по улице, такую простуду схватил, что две недели дома кайфовал: даже альбом с марками в чувство привел.
— Вот видишь, — сказал Игорь Сергею. — От меня всегда была сплошная польза. А уж как Маринка-то была довольна…
— Да будет врать-то, — возмутился Сергей. — Ты мне про соблазнение Маринки потом два года рассказывал. Сначала врал как сивый мерин, а потом признался, что ни черта тогда не получилось по молодости.
— Ну, не получилось, — легко согласился Игорь. — Со всеми бывает. Главное, это было в первый раз. И состоялось. Несмотря на то, что не получилось. Важен сам факт.
— Я, пацаны, что-то теряю вашу нить, вашу мать, — признался Вадик.
— Ты, брат, лучше за сценой следи, брат, — сурово сказал Игорь. — Почему ни одного экрана? Где лазерные пушки? Что за концерт-то такой, вообще? Обещали крутотень американскую, а тут подготовка — как к школьной самодеятельности. Если они что-то напутали и готовятся к выступлению Эдиты Пьехи — иди, разберись. Верни деньги за билеты. Отправь Пьеху обратно. Привези Хьюстон. Ну или хотя бы Шуфутинского.
— Не нравится эта Уитни Хьюстон — у меня для вас другой Уитни Хьюстон нету. Что поется в Атлантик-Сити — остается в Атлантик-Сити, понял? — невозмутимо ответил Вадик.
В этот момент свет в помещении слегка притушили, сцена ярко осветилась и на ней началось какое- то движение.
— Ну вот, стартуют, — сказал Вадик и начал, повинуясь инстинкту толпы, хлопать в ладоши и орать: «Уитни! Мы любим тебя, бэйби!»
Сергей посмотрел вокруг — примерно восемьдесят процентов зала состояло из чернокожих поклонников певицы. Они все хлопали в ладоши и орали: «Уитни! Мы любим тебя, бэйби!»
Игорь тоже хлопал в ладоши, но орал он что-то вроде «Люли-люли-лай» — создавал таким образом необходимый шумовой эффект.
Понемногу овации стихли, на сцену вышли музыканты с подпевкой и заняли свои места. Подпевка состояла из целого ряда эффектных темнокожих девушек в платьях с блестками.
— Ух ты, сколько девчонок, — обрадовался Игорь. — С такой поддержкой Уитни петь самой уже не надо.
(Игорь тогда еще не знал, насколько пророческими окажутся его слова.)
После этого на сцену к микрофону вышла какая-то странная чернокожая блондинка в малиновом брючном костюме.
— А это кто? — спросил Игорь Вадика. — На разогреве, что ли, будет выступать? Мы о разогреве не договаривались, так не честно.
— Не знаю я, кто это, — ответил Вадик. — Чего ты меня спрашиваешь? Я сам на ее концерте в первый раз. Я джаз люблю.
Блондинка между тем начала говорить в микрофон. Голос у нее был — один в один Уитни Хьюстон.
— И голос, как у Бритни Хьюстон, — сказал Игорь.
— Как у Уитни Спирс, — поправил его Сергей.
— Двойник, что ли? — продолжал допытываться Игорь.
— Да нет, не двойник. Это она и есть, — авторитетно заявил Вадик.
— Уитни Хьюстон? — спросил Сергей.
— Брутни Спирсон! — подтвердил Вадик. — Она это, зуб даю.
— Вадик зуб дает, — сообщил Игорь Сергею. — Будем брать?
— Не знаю, — пожал плечами Сергей. — Если это наша Уитни, она должна спеть так, чтобы у всех телохранителей все вскипело. Только так мы узнаем, кто это.
Блондинка на сцене между тем что-то непрерывно говорила. Звук в зале был плохой, слова звучали очень неразборчиво, так что Сергей вообще ни черта не понимал. Но зато зал после каждой пары-тройки предложений взрывался смехом и аплодисментами.
— Я понял, — сказал Игорь. — Это какой-то стендап-комик. Работает на разогреве.
В этот момент музыканты заиграли вступление и блондинка запела.
Это, безусловно, была Уитни Хьюстон — голос был ее. Ну, то есть тембр был ее, а звучал голос так, как будто мадам Хьюстон откушала два лотка с мороженым и запила это дюжиной ледяного шампанского.
— Господи, что это с ней? — потрясенно спросил Игорь. — Голоса же никакого не осталось как класса. Тетка, конечно, и раньше слегка фальшивила на высоких нотах, но голосина у нее был — о-го-го. Я помню, Кевина Костнера аж со стула сдувало вместе с его ножичком.
— Подумаешь, — обиделся за соотечественницу представитель коренной американской нации Вадик. — У нее всякие проблемы в жизни. Наркомания, алкоголизм, с мужем какие-то нелады — то ли он ее бьет, то ли она его тилибомкает. Да и телохранитель уже давно не пишет…
— У меня тоже с тетками нелады, — пожал плечами Игорь, — но я же на сцену петь не лезу.
— Так ты и не Уитни Хьюстон, — уколол друга Сергей.
— Ясный пень, — согласился Игорь. — Я же не блондинка.
На сцене между тем Уитни допела первую песню, поклонилась и обессиленно ушла за кулисы.
— Стоп, — возмутился Игорь. — Куда это она? Уже отпела, что ли? Концерт закончен?
— Имей совесть, — сказал Сергей. — Тетка перед этим непрерывно острила полчаса. Народ-то как хлопал — любо-дорого посмотреть.
— Ну да, острила, — фыркнул Игорь. — Я же послушал, что она там бормотала. Несла всякую обычную чушь: мол, спасибо вам, дорогие зрители, спасибо папе, маме, тете Саре и дяде Хачику.
— Якубовичу, надеюсь, сувениры не собиралась вручить? — поинтересовался Сергей. — А привет родному колхозу не передавала?
— Вот чего не было, того не было, — твердо ответил Игорь. — Зачем мне врать? Я врать не буду. Тем более по таким ничтожным поводам.
В этот момент на сцене ансамбль доиграл какой-то мелодичный, но совершенно попсовый
