— Конечно. Может, вы хотите сандвич?
— Нет, вот пирожное было бы очень кстати.
— Миссис Олден, — сказал адвокат, — нам надо поговорить. Пройдемте со мной, пожалуйста. — Он провел ее в одну из пустых комнат и предложил сесть. — Миссис Олден… — начал он.
— Пожалуйста, называйте меня Джейд, — улыбнулась она ему.
— Миссис Олден, — вновь начал адвокат, — боюсь, что вы не совсем верно представляете себе вашу ситуацию.
— Вполне представляю, — сказала она. — Я попала в переплет, полицейские помогли мне, и я им благодарна. Чрезвычайно благодарна. Как только я свяжусь с моим бывшим мужем, я уеду и все будет кончено.
Адвокат прокашлялся.
— Миссис Олден, у полиции такое впечатление, что вы готовы рассказать им все, что вы знаете о делах Эдди Кендрикса.
— Знаю. Я сама создала у них такое впечатление. Иначе они не стали бы помогать мне. А в чем проблема? Скажите им, что я передумала.
— Это не так просто.
— Я никогда не предам Эдди. Во-первых, он меня убьет. Во-вторых, Эдди всегда был очень мил со мной. Нет, я никогда этого не сделаю, даже если я что-то и знаю.
— Как я уже сказал вам, это не так просто. Люди окружного прокурора давно уже пытаются найти что-нибудь конкретное против Эдди Кендрикса. Естественно, что когда вы материализовались из воздуха, они решили, что наконец-то взяли след. Если же вы будете колебаться, как сейчас, они полагают, что сумеют как-то подстраховаться. Сумеют найти нечто такое, что будет гарантировать ваше сотрудничество. Они пропустили вас через компьютер, чтобы выяснить, были ли заведены на вас полицейские дела.
— И вы предлагаете мне сотрудничать с ними?
— Да.
— У меня нет выбора.
— Совершенно верно, миссис Олден.
— Пожалуйста, — сказала она с несчастным видом, — называйте меня Джейд. А то мне кажется, что вы относитесь ко мне как к преступнице.
— Практически вы и являетесь преступницей.
— Ладно, я взяла картину. Вам не нужно раскапывать это дело. А теперь скажите мне, это считается крупным преступлением или мелким?
— Судя по всему, достаточно крупное. — Он помолчал. — Вы можете ответить мне на один вопрос, миссис… Джейд? — поправил он себя.
— Конечно, могу.
— Как вам удалось, судя по компьютеру, набрать две сотни штрафных талончиков за парковку в неположенных местах?
22
Полагая, что теперь это становится семейной традицией, Олден разговаривал с полицейскими. Беседу с ним вел главным образом детектив удивительно маленького роста.
— Я не подделывал эту картину.
— Знаю.
— Вы знаете? Откуда?
— А я, — объяснил детектив-коротышка, — считаю себя человеком, любящим искусство. За последние десять лет я, наверное, не пропустил ни одной выставки. Я хожу на выставки, как другие ходят в театр. Когда я вижу настоящее произведение искусства, у меня волосы на затылке шевелятся. Вот так я распознаю по-настоящему талантливого художника. — Его глаза уперлись в Эндрю. — Кроме того у меня хорошая память. Я помню фамилию каждого нового художника, картину которого вижу. Лет десять-двенадцать назад я был на выставке молодого художника по фамилии Олден. Вы уж простите меня за грубость, но вы самый убогий художник, какого я когда-либо видел. Я совершенно не уверен, что вы могли подделать картину Эль Греко так, чтобы обмануть даже профессионалов.
— Благодарю вас, — холодно сказал Эндрю.
— Я не хотел подвергать сомнению ваши художественные способности.
— Вы имеете право на собственное мнение, — сказал Эндрю, — но я вам говорю, что вполне могу подде…
— Если бы вы думали о том, что говорите, — остерег его детектив, — вы бы так не сказали. Я знаю, что вы не подделывали эту картину, мистер Олден. Я догадываюсь, кто это сделал, но пока не могу доказать. Вы свободны, мистер Олден. Вы не обязаны отвечать на вопросы, но я буду благодарен всему, что вы мне скажете.
— Если я могу быть вам чем-то полезен, — заявил Олден, — я готов.
— Что сказал вам Гордон Леланд, когда привез вам эту картину?
— Я не могу точно вспомнить… — Эндрю подумал с минуту. — Он попросил меня сообщить ему, если я обнаружу что-нибудь необычное.
— Необычное? Так он выразился?
— Кажется, так. Трудно быть уверенным.
— В каком смысле необычное?
— Ну, понимаете… в смысле подлинности. Его это беспокоило, потому что его жена выступала агентом при сделке. В тот момент я подумал, что он имеет в виду, что ее надули. А теперь я начинаю думать, он имел в виду, что она надувает его.
— Он так сказал?
— Нет. Но он сказал, что она выступала как агент. При этой сделке и при многих других.
— В каком состоянии была картина?
— В превосходном.
— Как вы считаете, она нуждалась в реставрации?
— Нет. Вам все это не очень-то помогает, да?
— Не очень, — признал детектив. — Но ведь никогда не знаешь, что поможет.
— У меня есть теория на этот счет, — заявил Эндрю. — Я думаю, что Ева Леланд устраивала для своего мужа эти ценные приобретения. Мистер Леланд произвел на меня впечатление человека умного, достаточно умного, чтобы не покупать ничего без установления подлинности. Она продает ему подлинную картину, а потом подменяет ее отличной копией и продает оригинал другому коллекционеру.
— Какое совпадение, — сказал детектив. — Мы пришли к такому же заключению. К сожалению, доказать мы ничего не можем. Мы следим за Евой Леланд, следим за художником Феликсом, который подделывает картины, но мы никогда не видели их вместе. У них есть третий человек, мистер Олден, посредник. Вот к какому выводу мы пришли. Но мы не можем поймать этого человека.
Эндрю вновь почувствовал себя неуютно.
— Мистер Олден, как давно вы знаете Еву Леланд?
Тут голос Эндрю прозвучал абсолютно уверенно.
— Я никогда не видел ее до того, как она пришла ко мне в дом требовать, чтобы я вернул картину.
— А этого человека вы когда-нибудь видели?
Эндрю посмотрел на протянутую ему фотографию.
— Никогда.
— Не торопитесь. Вы в этом уверены?
— Да. Я бы его запомнил. У него удивительная татуировка. Великолепная работа.
— Ну что ж, это все.
