Кири Те Канава взяла самую высокую ноту.
Руки Эмили дотянулись до джинсов Кайла.
В кухню вошли Салли, Джилли и Лаурин.
— Проклятье! — вырвалось у Кайла, а Эмили старалась вывернуться из-под него.
— Бог мой! — воскликнула Джилли, завидуя, что ее вечер не был таким интересным.
— Фотографируй быстро, — сказала Салли, обращаясь к Лаурин.
— Ни за что, — отозвалась Лаурин, огорченная тем, что идея сфотографировать эту сцену уже мелькнула у нее самой. Если бы не ее привязанность к Эмили, она, вероятно, уже щелкнула бы.
— Извините меня, — пробормотала Эмили, уводя Кайла из кухни.
Салли подошла к раковине и остановилась в ожидании. Эмили открыла дверь, и Салли бросила ей рубашку Кайла. Дверь захлопнулась.
— 'Тоска', — с удовольствием сказала Джилли. — Одна из самых моих любимых опер.
Салли выключила радио, подошла к двери и стала прислушиваться, так что когда дверь снова открылась, она чуть не ударила ее по лицу.
Эмили обвела их всех взглядом.
— Я хотела бы слышать хоть чей-то голос. Здесь слишком тихо.
Когда дверь вновь закрылась, Салли и Джилли стали бочком двигаться к ней. Лаурин с отвращением посмотрела на них и включила радио.
— Испортили людям удовольствие, — сказала Салли.
Дождь прекратился. Кайл натянул на себя рубашку.
— Нет ничего хуже влажной холодной одежды.
— Ну, хоть дождь прошел. — Она смущенно улыбнулась ему. — Так что…
— Да, — согласился он. — Слушай, почему бы тебе не поехать со мной?
Она покачала головой.
— Послушай…
— Между прочим, — спросила она, — зачем ты приезжал? Тебе что-нибудь было нужно? — Она задумалась на мгновение. — Кроме этого.
— Я просто хотел увидеть тебя. Поговорить с тобой.
— О чем?
— Ни о чем конкретно. — Он посмотрел на нее. — Я хотел спросить тебя… Мне просто любопытно, как ты обходилась последние десять лет.
Она тихо рассмеялась.
— Ты хочешь узнать, не переспала ли я со всей Европой?
— Ты настоящий романтик, Эмили.
— А как насчет тебя? — Она подошла к нему ближе, но не слишком. — Я слышала множество историй о странствующих музыкантах. Я знаю, что вы за бешеные ребята.
— Я только чуть-чуть сумасшедший.
— О чем ты?
Он вздохнул.
— Они должны снимать более длинные фильмы.
— Да, было бы замечательно, если бы они пошли смотреть 'Десять заповедей'. Там есть антракты. Мне бы это понравилось.
— На самом деле?
Она ухмыльнулась.
— Абсолютно.
— Увидимся завтра.
— Завтра. — Она замолчала, держась рукой за дверь. — Мне не хватает тебя. Вот что я делала последние десять лет.
— Что? Могу я услышать это еще раз?
— Нет. Поезжай и будь осторожен.
Она вернулась в дом.
Салли и Джилли сидели за столом как два маленьких ангелочка. Только Лаурин выглядела смущенной.
Салли улыбнулась во весь рот.
— Ну, как, Эмили, провела приятный вечер?
Эмили швырнула в нее кухонным полотенцем.
— Вы когда-нибудь стучите в двери?
— Вы должны запирать двери, — посоветовала Джилли. — Не понимаю, почему вы этого не делаете. Но я рада тому, что ваш вкус к музыке выправляется. Правда ведь, Кири Те Канава потрясающе поет?
— Да, — согласилась Эмили. — Я всегда буду вспоминать ее с удовольствием. Спокойной ночи. Я думаю пойти в бассейн поплавать.
— Я присоединюсь к тебе, — заявила Салли. — А ты, Лаурин?
— А может, кто-нибудь хочет сначала мороженое? — спросила Лаурин, интригуя насчет поездки к Хайару.
— Ты как хочешь, подруга, — сказала Джилли, выходя с остальными. — Когда вернешься, присоединяйся к нам в бассейне.
— Эмили, могу я взять машину? — крикнула ей вслед Лаурин.
— Нет, — крикнула она в ответ.
Поскольку до Хайара идти было три минуты, Лаурин не могла пожаловаться, что ее лишают машины. К тому же она еще не получила водительские права, хотя уроки шли весьма успешно. У Хайара она купила пломбир и стала оглядываться в поисках удобного места, где бы присесть. Столики были убраны из-за дождя. Большинство посетителей сидели в машинах, согревая свои задницы с помощью работающих моторов. Лаурин собралась уже уходить, когда узнала одного из тех, кто сидел в машинах. Это был Гектор, приехавший выпить вечернюю чашку шоколада. Он с опаской помахал ей рукой. Она подошла к нему.
— Могу я задать вам один вопрос? — спросила она.
— Конечно.
Он предложил ей залезть в машину. Лаурин отказалась.
— Какой была моя мама в школе?
Гектор улыбнулся своим воспоминаниям.
— Она была необыкновенная. Ваша мама была самой красивой девушкой в городе, но она никогда не задирала нос. Она всем улыбалась и со всеми здоровалась и, несмотря на свою красоту, всегда строила разные смешные рожи, скашивала глаза…
— Она и сейчас это делает.
Лаурин присела на подножку машины.
— И вы тоже, — сказал Гектор. — Бывает очень смешно иногда смотреть, когда вы вместе. Она была такой моторной, всегда мчалась бегом по коридорам, учителя всегда кричали на нее, чтобы она бегала потише.
— Значит, вы были влюблены в мою маму. Трудно в это поверить.
— Я должен был заговорить с ней тогда. По крайней мере, она бы знала, что я существую.
— Все равно она вышла бы замуж за моего папу, — заявила Лаурин. — Все равно мои родители снова сойдутся, а вы просто исчезнете, и я вас больше никогда не увижу. Я так хочу, чтобы папа и мама снова стали жить вместе. Я устала от всех этих 'здравствуй' и 'до свидания'. Только привыкаешь к человеку, а потом он исчезает. Я это ненавижу. Я даже фотографировала Уффи.
— Вы можете звонить ему.
— Нет. Он ужасно говорит по-английски. И не так уж он мне нравился. Просто я стала привыкать к нему. Это была большая ошибка с моей стороны. Я не могу ждать, когда мой папа вернется, и я не хочу ни к кому привыкать.
