проверила их. Если Алисия видела это, она точно тебя узнает. Ты с тех пор не сильно изменился.
В музее тоже была гостевая книга. Укия в душе благословил этот странный орегонский обычай — оставлять свое имя во всех посещенных местах. Поистине замечательная помощь для частного детектива. К сожалению, в Питтсбурге люди не имели такой полезной привычки.
Имя Алисии значилось 21 августа, то есть через неделю после магазина бисера и за несколько дней до исчезновения. Розы то ли вообще не было, то ли она не подписалась.
Зная конкретную дату, Укия принялся расспрашивать работников музея. Впрочем, не стоило надеяться, что кто-нибудь вспомнит девушку; к тому же они до сих пор вообще не встретили ни одного работника, за исключением продавщицы билетов на входе.
К счастью, продавщица в сувенирной лавке кое-что припомнила про Алисию.
Но юная индианка только покачала головой, когда ей показали фотографию пропавшей.
— В это время здесь бывает очень много людей. Но лицо ее мне кажется страшно знакомым.
Укия достал снимок, сделанный на Рождество, где он сам стоял радом с Алисией. Необычные люди запоминаются легче, а племянница Крэйнака обладала драгунским ростом.
— Да, я видела ее. Она спрашивала про какую-то фотографию с родео. Естественно, там нет имени человека, изображенного на снимке. Я рекомендовала ей обратиться к куратору, который должен был появиться в понедельник.
— Алисия не говорила с вами о чем-нибудь еще?
— Она купила одну книгу. Сказала, что в подарок другу, который родился в одном из местных племен.
Женщина подумала и кивнула.
— Да, что-то такое было. Она хотела узнать имя той семьи и спросить их, не пропадал ли у них несколько лет назад ребенок. Спросила, не терялся ли в нашем районе маленький мальчик.
— И что вы ответили?
— Я выросла далеко отсюда. — Она прижала руку к сердцу. — Я из племени кри. На родео я встретила своего будущего мужа и три года назад переехала к нему сюда.
— Имя мы не написали, потому что не хотели давать искателям награды подсказок.
Кэссиди объяснила, почему фотография была анонимной. К ним уже присоединилась Зоя, которая раньше не видела снимков с родео.
— Они могли бы сделать копию, потом обработать на компьютере и сделать видеозапись или еще что- нибудь в этом роде. Дедушка бы поверил — ему уже больше ста лет, он родился еще до изобретения телевидения и не знает, что сегодня можно делать с фотографиями и пленками.
Укия одобрительно хмыкнул, но не оторвал глаз от собственного изображения. Что могла понять Алисия? Они с Максом не рассказывали Крэйнаку об истинной природе юноши, и Алисия не могла знать, что это он сам, но могла предположить, что это близкий родственник. И, судя по всему, она пришла к следующему выводу: Укия принадлежит к какому-то из местных индейских племен.
Трогала ли Алисия фотографию? Он коснулся рамки — едва ощутимый след говорил о том, что она скорее всего снимала ее со стены. Укия приподнял фотографию.
— Что ты делаешь? — зашипела Кэссиди.
— Алисия брала ее в руки, — ответил он, переворачивая картинку обратной стороной. — Она открыла застежки. — И Укия сам отделил рамку от фотографии. На обратной стороне виднелась старинная полустертая надпись: «Волшебный Мальчик Брыкающийся Олень, погиб 23 сентября 1933 года».
Джаред назвал Укию настоящим именем, но тот не сразу понял. Даже и теперь оно не вызывало в нем никакого отклика.
— Меня зовут Волшебный Мальчик?
— А как еще ты стал бы называть двухсотлетнего подростка? — спросила Кэссиди.
23 сентября. В этот день Ренни приехал в Пендлтон.
Удивляясь странному совпадению, Укия повесил фотографию на место.
— Значит, Алисия знала имя.
— Мы никак не связаны с ее исчезновением. — Кэссиди подняла руки ладонями вверх.
— Я ничего такого и не говорил. — Он снова погрузился в рассуждения. — Она не поняла, что это я. Алисия считает, мне всего двадцать один. Наверное, она стала бы искать родственников Волшебного Мальчика, считая меня потомком.
— Она не обращалась ни к кому из семьи, насколько я знаю, — покачала головой Зоя. — А вот я бы спросила.
— Впрочем, мы не особенно любим говорить на эту тему, — заметила старшая женщина. — Смерть Волшебного Мальчика вызвала в семействе серьезные разногласия.
— Кстати, никого из вас нет в телефонной книге, — пробормотал Укия. — Так что она бы не знала, как с вами связаться. Наверное, обратилась бы к старым документам.
— Тогда пошли! — воскликнула Зоя.
— Сегодня там закрыто, — покачала головой Кэссиди. — Не уверена, что она могла что-нибудь найти. Волшебный Мальчик пропал на родео 33-го года через несколько часов после того, как была сделана эта фотография. Наша семья считала, что его убили, но полиция так и не начала расследования. Сказали, он просто сбежал. Алисия не нашла бы ни свидетельства о смерти, ни о рождении.
— Данные с переписи, — со значением произнесла Зоя. — В 2000 году мы вносили имена всех, кто живет в нашем доме. Она могла найти тех, с кем он жил, а потом посмотреть, какие у них потомки. Это же как паззл.
— В некрологах пишут имена ближайших родственников и указывают степень родства, — задумчиво проговорил Укия. — Если в библиотеке есть подшивка местной газеты и ваша семья поместила туда некролог Волшебного Мальчика, то Алисия непременно заглянула бы в сентябрьский номер 33-го года.
Кэссиди взглянула на часы.
— Наверное, библиотека еще открыта. Посмотрим, нашла ли она что-нибудь.
Библиотека, которая находилась в крыле большого представительного темно-красного здания, закрылась за двадцать минут до их приезда. Зоя стукнула кулаком по двери и торжественно объявила:
— Полный абзац!
— В воскресенье не работает, — с тоской протянул Укия, посмотрев на расписание.
— Можно в понедельник приехать, — предложила Кэссиди. — Если ты еще будешь здесь. Конечно, это не имеет никакого отношения к ее исчезновению.
— Здесь она была и, может быть, встретилась с кем-то, — отозвался тот. — Она была в городе всего три раза. Похитители присмотрели ее или в лагере, или в Пендлтоне.
В качестве места для встречи Сэм выбрала парк в дальнем конце города неподалеку от здания суда. Перед воротами стояла конная статуя, табличка объясняла, что в ней запечатлен Тил Тэйлор, первый шериф Пендлтона, убитый во время побега преступников из тюрьмы. Укия взглянул на монумент, и на ум ему пришли насмешливые слова Дегаса: «Многие считают „го святым мучеником или что-то в этом роде…“
Макс и Сэм сидели напротив статуи, склонив головы друг к другу и увлеченно ведя разговор. Укия уловил запах взаимного влечения: Сэм рассмеялась над словами Макса и спрятала лицо у него на плече. Лицо старшего детектива было мягким, каким Укия никогда его не видел, как будто внутреннее Максово напряжение исчезло. Оба они посмотрели на приблизившегося юношу со смешанным чувством вины и беспокойства.
Укия ощутил укол ревности и постарался отбросить неприятное чувство. За несколько последних дней он пережил столько потрясений, духовных и физических, что стал слишком чувствительным.
