дали это страшное лицо.
— У нее были светлые волосы и голубые глаза, но они изменили ее тело и дали ей новое лицо.
— Как они это сделали?
— Что это за вещество, которое, ты говоришь, они поместили в твое тело?
— Семя заблудших. Они заставили меня мыться в душе и поместили это в меня, но я превратила это в своем теле в спасителя. Белое, которое сделало меня черной.
— Не уверен. Ей пришлось принять душ, потом они накачали ее чем-то белым, но как-то ей удалось превратить это в какое-то спасение.
— Принимает наркотики.
— Ты принимаешь наркотики?
— Наркотики от дьявола.
— Нет, не принимает.
— Ну конечно, не принимает. Спросите ее, не беременна ли она.
— Ты беременна?
— Я была девственницей.
— Она была девственницей.
— И?
— А сейчас?
— Я все еще девственница, но мой сын спасет нас.
— Она все еще девственница, но ее сын спасет нас.
— О’кей, ясно, к чему все идет. Спасибо.
— Это все?
— Это все. Можете идти. Спасибо за помощь. Выпустишь его, Светлана?
Медсестра встает и ведет меня через вестибюль, открывает мне двойную дверь.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Дождь перестал. Холодно. Я иду к парковке. Мое дыхание выходит как белые облачка, которые повисают в воздухе. Я останавливаюсь. Возле моей машины кто-то стоит. Трое. Двое высоких, один низкий. Парковка пустая. Кто они? Темно. Один из них закуривает. Они стоят ко мне спиной. Тот, что с сигаретой, опирается на мою «Джасти». Я делаю несколько шагов вперед. Они поворачиваются.
— Здрасте, — говорит тот, что с сигаретой. Кожаная куртка, модная стрижка и баки.
— Здрасте, — говорю я.
— Где остановка автобуса?
— Сразу за воротами.
— Спасибо.
Низкий — это девушка. Второй парень — в очках. Они разворачиваются и идут к остановке. Я сажусь в машину и прогреваю двигатель. В одном из окон в блоке загорается свет. Это комната Ассады Бенедикт? Да, по-моему.
Включаю радио. Там играет песенка на иврите, мне она на самом деле нравится — «Осторожно, не провались», ее поет Инбал Перлмуттер. У нее была группа The Witches и трехногая собака. Она въехала на своей старой «Вольво» в бетонную стену на обочине дороги поздно ночью накануне еврейского Нового года несколько лет назад и умерла.
Свет в блоке гаснет. Песня закончилась. Я выключаю радио, отключаю подсос и выезжаю с парковки. Ворота открываются. Эти все еще стоят на остановке. Я останавливаюсь. Они подходят к машине.
— Посетители?
— Угу, — говорит девушка. — Наш друг приехал из Индии и свихнулся.
— Подвезти?
— Конечно.
Они садятся. Парень в кожаной куртке и девушка садятся на заднее сиденье. Второй парень, тот, что в очках, садится на пассажирское. Я думаю, что кожаная куртка и девушка встречаются.
— Спасибо, — говорит девушка.
— Не за что.
Я медленно еду вниз по холму. Парень в кожаной куртке опускает стекло. Дует ветер. Он выбрасывает сигарету и поднимает стекло.
— Так что у вас с другом?
— Поехал в Индию и потерял разум. Не хотел возвращаться. Его отцу пришлось поехать за ним и привезти его сюда на самолете.
— Из Индии?
— Из Бомбея. Знаете Бомбей?
— Я никогда не был в Индии.
— Никогда не были в Индии?
— Нет.
— Почему?
— Не знаю. Просто никогда не ездил туда.
— А что вы делали после армии?
— Учил валлийский язык. Слушал хэви-метал. Писал. Вы все ездили в Индию?
— Конечно.
— Вместе?
— Мы там на самом деле познакомились, — говорит девушка и обнимает парня в кожаной куртке на заднем сиденьи.
— Я там был два раза, — говорит парень в очках.
— Я, может, поеду туда на следующий год, — говорит кожаная куртка. — Я только что вернулся из Америки.
— Из Америки?
— Калифорния.
— А где в Калифорнии?
— Голливуд. Вы там были?
— Я никогда не был в Америке. Как оно там?
— Ад на земле.
— Почему?
— Дурацкое место.
— А что вы там делали?
— Да ничего. Так, тусовался.
— С кем?
— С дураками. Безмозглые тинэйджеры-алкоголики, татуированные по уши псевдо-рок-звезды, надоедливые сутенеры с пирсингом во всех местах. Кошмар.
— Ну ты знаешь, в чем у них проблема, — говорит парень в очках.
— Они не служат в армии, — говорит кожаная куртка.
— Точно, — отвечают очки.
— Так как же получается, что так много людей говорят, что Америка — хорошее место?
— Хорошее — относительное понятие, — говорит кожаная куртка. — В Лос-Анджелесе хорошо поесть — значит очень жирный двойной чили-чизбургер, хорошо провести время — за большие деньги заняться сексом с силиконовой незнакомкой, а хорошая видимость — это когда видишь смог.
— А разве к этому со временем не привыкаешь?
— Я не привык.
— А друзья у вас там были?
— Познакомился с одним американцем. Он студент в УЛМ, Университет Лойолы чего-то там. Ну я и решил туда съездить, пожить у него в кампусе, познакомиться с симпатичными студенточками- иезуитками.
