Кто- то тряс ее за плечо. Нет, не грубо, довольно вежливо. От этого человека исходил приятный запах, похожий на тимьян.
- Слава Богу, тимьян на моей стороне, - идиотски пел чей-то голос в ее сознании.
У нее страшно болела голова. Она со стоном открыла глаза.
- Мистер бармен, известно ли вам, что нет ничего хуже на свете, чем просыпаться с похмелья?
Он кивнул.
- Хотя вы проснулись, но по-прежнему пьяны.
- О, эта головная боль меня прикончит.
- Судя по всему, вам не следует сейчас ехать домой…
- Пит! - официантка стояла на крыльце в легком жакете.
Тревожные предчувствия избороздили ее лицо. Он рысцой побежал к крыльцу, и они о чем-то переговорили. Не требовалось умения читать по губам, чтобы понять суть их беседы.
- Что происходит?
- Она перебрала. Я отвезу ее домой. Свою машину оставлю здесь. Ты завтра за мной заедешь?
- Само собой. Ведь я люблю тебя.
- И я тебя тоже.
Сев в машину Лейк, ровно через восемь секунд поисков он обнаружил в сумочке ключи и завел двигатель. Они выехали на главное шоссе.
- Где вы живете?
Она, закусив губу, не скрывала своей озабоченности. Он сверкнул на нее глазами.
- У вас что, неприятности?
- Что-то вроде этого.
- Ваш старик ожидает дома?
Она кивнула с разнесчастным видом. Это было так просто. Главное, вовремя предоставить другому раскрутить машину лжи. До тех пор, пока все оставалось настолько просто, она могла чувствовать себя в полной безопасности.
Он размышлял, пытаясь оценить сложившуюся ситуацию. Ее ревнивый парень или муж ждал ее, сидя в кресле, притворяясь, что увлечен вечерним телешоу, на самом деле поджидая свою возлюбленную, чтобы дать ей по физиономии.
- Ну, а что тебе надо? Рано или поздно все равно придется с ним столкнуться.
- Лучше позже… У меня будет время пораскинуть умом. Можно… можно я останусь с вами на ночь? - она по глазам заметила, как он колеблется. - Да ладно. Помоги выйти. Не станешь же ты меня убеждать в том, что… никогда не гулял в жизни.
- Да, я погулял немало, - ровным тоном ответил он. - Надеюсь, многим дал сто очков вперед. Но у меня есть женщина. Я хочу вести с ней честную игру, а это довольно трудно сделать, если на моей вполне доступной для многих кушетке спит тихая прекрасная незнакомка.
- Видишь, - улыбнулась она. - Я готова уважать твою частную жизнь, если ты с уважением будешь относиться к моей.
Он улыбнулся в ответ.
- Черт подери, почему бы и нет. Боже, как давно меня не окатывало холодным душем.
Дом у него был небольшой, скорее похожий на хижину. Но в нем стоял действующий каменный камин, была отдельная кухня, спальня, кровать, в которой она сразу же забронировала для себя место. Ему предстояло довольствоваться кушеткой, которая была вполне удобной, и там было тепло, если зажечь камин. Он сделал этот дом собственными руками, с гордостью сообщил он ей. Все, кроме электрической проводки. Неплохо, по его мнению, для бывшего хиппи и студента-неудачника. Он прошелся вместе с ней по дому, демонстрируя свои маленькие сокровища.
Над кроватью в рамке висела печатная страница, привлекшая ее внимание. Она подошла поближе, чтобы получше рассмотреть.
- Боже! А это что такое?
- Великолепная вещь, не правда ли? - согласился он. - Ты не поверишь - это иллюстрация из детской книжки.
- Какой ужас.
- Да, она немного действует на нервы, но это истинное произведение искусства. Если бы у меня была эта книжка, то, может, я выбрал бы что-нибудь получше. Для разнообразия. Но эта, на мой взгляд, многого не стоит.
На странице был изображен человек, осторожно входящий в спальню со свечой в руке. У него был такой вид, что он ожидал увидеть нечто самое ужасное. За открытой дверью робко притаился второй человек, чье лицо и фигура точно соответствовали первому. Судя по выражению его лица, он не был дружески настроен.
- Ты что-либо слышала о доппелльгенгерах? (
- Нет. Это, вероятно, новый выводок охотничьих псов?
Он улыбнулся.
- Не совсем. Это немецкий миф, - объяснил он. - Не уверен, смогу ли я тебе все точно объяснить. У каждого человека есть свой двойник, носитель зла. По мифу, двойник ищет свое место в реальном мире, чтобы продолжать свою собственную жизнь в нем.
- Это что-то вроде ребенка, подкинутого эльфами взамен похищенного? - прошептала она.
- Да, в этом роде, - согласился он. - У немцев явно есть что-то болезненное, если они помещают такую иллюстрацию в книжку для детей.
Вдруг Лейк почувствовала, как ее окатила волна сумрачных предчувствий. У нее задрожали колени.
- Я никогда не повесила бы ее над своей кроватью, - она попыталась улыбнуться.
- Я, право, сам не понимаю. Но в ней есть что-то таинственное, притягательное. Самые сильные эмоции - это эмоции примитивные. Сильные, прекрасные, - он дал ей пижаму, халат и полотенце. - Ванная комната в конце прихожей. Не забудь после потрясти бачок, а то вода будет бежать всю ночь.
- Ладно. Не забуду. Послушай, Пит!
- Да, мадам?
- Ты давно с ней встречаешься?
- Несколько месяцев, - присев на край кровати, он смотрел на нее. У него были приятные черты лица, не выдающиеся, но правильные и четкие. Ему под тридцать. На лбу выбивалась непослушная кудряшка, как у мальчишки.
- А, понимаю, - улыбнулась Лейк. - Истинная любовь.
- Может быть. Я, конечно, намерен это выяснить, даже если на это у меня уйдет уйма времени.
- Ты на самом деле романтик, Пит.
- Стараюсь. Спокойной ночи.
Она слышала, как он вышел в гостиную. Расхаживая там, он стелил себе кровать, поправлял поленья в камине. Потом раздались мирные посапывающие звуки. Он спал. Лейк лежала в постели, уставившись в потолок. Темнота в комнате слегка рассеялась, и все вещи приобретали зыбкие очертания. Думая о вечности, она решила поиграть немного с собой: разве этот письменный стол не был похож на спящего гиганта, стоящего на задних лапах, или же на маленького дракона, перебирающего стеклянные шарики? Сколько же времени прошло - час или целых шесть дней? В гостиной Пит спал сном младенца, Лейк завидовала ему. Она вспомнила, какой тайной для нее в детстве казался сон. Однажды она спросила у матери - дышат ли люди во сне? Мать рассмеялась. Конечно, дышат. Все дышат. Сон - это вполне естественная вещь. Все в мире спят.
Эта иллюстрация над ней не давала ей покоя. Лейк не могла заснуть. Да прекрати, не строй из себя ребенка, пыталась усовестить она себя. Ясно, в том, что она не спала, была виновата не эта картинка из книжки.
Сбросив пижаму, она, обнаженная, босиком прошлепала в гостиную. Огонь уже погас, оставались лишь тлеющие угли, но от них шло тепло, неяркий свет, и они время от времени потрескивали. Пит,
