По выражению лица Винса было ясно, что его разбирает любопытство, но, к его чести, он не стал расспрашивать. Когда он ушел, Том понял — несмотря на то что развод давно стал обычным делом, люди все же считают его чем-то ужасным и чувствуют себя неудобно, когда им об этом рассказывают. Может быть, Вине не хотел быть назойливым. Может, он не знал, что сказать. Но факт остается фактом — как только он узнал, то отделился от Тома заслоном, которого никогда раньше не было.
Вине оказался не единственным, узнавшим в этот день правду. Школа такого размера, как Хамфри, работала по принципу сообщества, в котором различные части взаимно зависели друг от друга. Как его глава, Том должен был оставаться доступным в любое время, в случае необходимости или просто, чтобы ответить на возникшие вопросы. Это вынуждало его давать номер телефона отца своему помощнику, секретарю, главе исполнительной власти, а также шефу полиции, главе школьного совета, кураторам и Сесилю, на чьей ответственности была уборка помещений и который часто звонил по ночам, когда его люди выполняли основную часть работы. Стоило всем им узнать о том, что случилось, и новость разлетелась по школе быстрее, чем чума во времена королевы Елизаветы.
Эрин Галлахер поспешила разыскать Челси на перемене.
— Это правда, Челси? — Эрин обалдело вытаращила глаза. — Все говорят, что твои мама с папой разводятся!
— Они не разводятся!
— Но Сюзи Рэндольф сказала мне, что Джеф Мохауз сказал ей, будто твой отец уехал от вас. — Попытка Челси удержать слезы подтвердила слухи. Эрин тотчас же прониклась сочувствием. — Ой, Челе, бедняжка. Как все ужасно. Где он поселился?
— У дедушки.
— Но почему?
Лицо Челси исказилось.
— Ой, Эрин, я просто должна кому-то все рассказать. Не могу больше сдерживаться.
Слезы закапали у нее еще до того, как она закончила говорить. Девочки уединились в машине Челси, и она поведала подруге, что случилось, а потом та пообещала хранить тайну.
— Ничего себе, — изумленно шептала Эрин, — Кент Аренс твой брат… вот это да… — И добавила: — Конечно, ты чувствуешь себя оскорбленной.
Девочки обнялись, и Челси еще немного поплакала, а Эрин спросила, как думает Челси, вернется ли ее отец когда-нибудь домой, что заставило Челси опять заплакать. Они пропустили шестой урок и часть седьмого, а когда были готовы вернуться на занятия, то лицо Челси выглядело таким распухшим и красным, что, глядя в зеркальце заднего вида, она сказала:
— В таком состоянии нельзя показываться на люди. Эрин ответила:
— Может, сегодня тебе лучше пропустить репетицию с командой болельщиков, а к завтрашнему дню ты будешь чувствовать себя лучше. Да и выглядеть лучше тоже.
— А что мы скажем учителям, чьи уроки прогуляли?
Эрин, которая обычно была ведомой во всех делах, которые касались их с Челси, сейчас почувствовала себя лидером.
— Пошли, — приказала она, открывая дверь машины и направляясь к кабинету Тома.
— Нет, Эрин, я туда не пойду! Я не буду ничего говорить папе!
— Почему? Он даст нам разрешение на пропуски.
— Нет! Он меня убьет, если узнает, что я прогуляла занятия!
— Ну и как ты от него это скроешь? Пошли, Челе, ты сама не понимаешь, что говоришь.
— Но они с мамой не разрешают нам прогуливать ни под каким предлогом, ты же знаешь! Это единственная непростительная вещь в нашей семье.
Челси остановилась в коридоре у входа в учительскую.
— Ну и ладно, если не хочешь входить, я одна войду.
Эрин оставила Челси в коридоре и открыла дверь учительской. Дора Мэ провела ее к Тому.
— Здравствуйте, мистер Гарднер, — с порога заговорила Эрин, — мы с Челси сидели в ее машине и разговаривали. Она рассказала мне, что творится у вас дома, и сильно плакала, но она не хочет заходить сюда и признаваться, что мы пропустили два урока. Вы не дадите нам разрешение на пропуски?
— Где она?
— В коридоре. Она сказала, что вы ее убьете, если узнаете, но я так не считаю, раз вы понимаете, о чем мы проговорили.
Том поспешил в коридор, Эрин шла за ним. Челси стояла за углом, где ее не было видно сквозь стеклянные стены. Увидев отца, она почувствовала, как ее глаза снова наполняются слезами. Он обнял ее, и она приникла к нему.
— Папочка, прости, что я рассказала, но я не могла больше молчать. Прости… про…
— Шш, все в порядке, детка.
Эрин не знала, куда прятать глаза, видя, как директор школы обнимает ее лучшую подругу, и при этом едва сдерживает слезы, а она рыдает у него на плече.
— Я все понимаю, — бормотал Том, гладя дочь по голове. — Это тяжелый день для всех нас.
Какая-то ученица уставилась на них, проходя мимо.
— Ну, все, — сказал Том, — пошли ко мне в кабинет. И ты, Эрин, тоже.
— Я не могу идти туда в таком виде, — воскликнула Челси, — все будут на меня смотреть.
— Ты не первая ученица, которая плачет, заходя ко мне. — Он подал ей носовой платок. — Просто вытри глаза. Я хочу поговорить с тобой. — Он проводил их внутрь и закрыл дверь. — Садитесь, девочки.
Они уселись напротив стола, а Том примостился на его краешке.
— Теперь послушайте. Я дам вам разрешение на пропуск занятий, потому что понимаю, Челси, что ты не смогла справиться со всем сегодня. Но детка, больше не прогуливай уроки. Может быть, тебе придется трудно, но я хочу, чтобы ты постаралась ради меня.
Челси кивнула, не поднимая глаз, которые горели, и наматывая носовой платок на пальцы.
— Потому что ничего хорошего не выйдет, если у тебя снизится успеваемость.
Челси продолжала кивать.
— Эрин, ты поступила правильно, что обратилась ко мне сегодня, но в будущем, если вы пропустите уроки, я не смогу выдать вам разрешение.
— Хорошо, мистер Гарднер.
— А теперь я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня. Договоритесь о встрече с миссис Роксбери. — Миссис Роксбери была куратором их класса. — Челси, тебе надо это сделать как можно скорее. Эрин, думаю, тебе тоже будет полезно с ней поговорить, потому что Челси будет искать у тебя поддержки, и важно, чтобы ты понимала, что она сейчас переживает.
Эрин пробормотала:
— Хорошо… конечно.
— Вы обе не против, если я прямо сейчас приглашу миссис Роксбери?
Девочки кивнули.
— Ладно, я быстро вернусь.
Когда Том вышел, Эрин прошептала:
— Челси, твой отец такой хороший, непонятно, как это твоя мама могла прогнать его.
Челси печально ответила:
— Не знаю, она все портит.
Скоро пришла миссис Роксбери, женщина лет сорока, в очках без оправы и с взлохмаченными волосами, и увела девочек в свой кабинет. Уходя, Челси оглянулась и тихо, с вымученной улыбкой проговорила:
— Спасибо, папа.
Он выжал ответную улыбку. Через три минуты Линн Роксбери вернулась и обнаружила Тома, с хмурым выражением лица сидящего за столом и разглядывающего фотографии на подоконнике.
— Том? — окликнула она. Он перевел взгляд на дверь.
— Спасибо, Линн. Я ценю твою помощь.
— Без проблем. Мы с ними договорились побеседовать обо всем завтра. — Скрестив руки, она
