на плечи. Такие большие. Я таких никогда не видел.
— Какие бывают на свете волосы, — сказал папа.
Тоже заметил.
— Теперь можно помыться, — говорит дядя Мурад. — Заработали.
— Вряд ли, — говорит папа. — Очень сомневаюсь.
Дядя Мурад бочку потрогал, в шланг зачем-то подул. Другую бочку толкнул, она звенит. Потом потряс ведро. Улыбнулся.
— Поняла, — говорит.
— Но ведь столько было воды! — удивляется тётя Надя.
Как ей не надоест удивляться! Все видят, что воды нет, но никто не удивляется. В пустыне надо к любым неожиданностям быть готовым, папа сказал. Ну, была вода! Утром. А теперь неожиданность. Нету воды!
— Значит, едем домой? — говорит Боря.
— Конечно, — говорит папа. — Едем на заправку.
— Ого, — говорит дядя Володя. — Чайник-то полный!
Он хотел чайник в кузов поставить, а чайник полный. Вот, пожалуйста, ещё неожиданность. У нас полный чайник! Мы с Ариной его не заметили, чайник стоял в стороне.
— Прекрасно, — говорит папа. — Чайку попьём и поедем.
САМОЕ ВКУСНОЕ МЕСТО ЧАЯ
Мы все лежим под машиной.
Сверху чёрное капает. Это машинное масло, говорит Боря, нечего беспокоиться. Пусть капает. Под машиной так хорошо! Бензином пахнет, я сильно-сильно дышу. Мы тут от солнца спасаемся. Солнце под машину не может залезть, где ему. Тут же тень. Тень немножко горячая, ни до чего не дотронешься. А зачем дотрагиваться? Можно просто лежать. Зато под машиной ветер. Иногда как дунет! Ветер, конечно, горячий, но всё-таки ветер. Он нас освежает. Песком только сильно бросается. А так, конечно, он освежает.
Мы все лежим. Арина на животе лежит. Дядя Мурад лежит на боку, а дядя Володя на него голову положил, тоже лежит. Папа на спине лежит. По нему ползёт муравей. Красный. Заблудился, наверное. Думает, куда это я попал? Папа тихо лежит. А тётя Надя даже немножко сидит. Я попробовал, сразу стукнулся головой. Машина-то низкая. Нам колёса мешают. Лучше бы они пошире стояли. А так — хорошо.
— Даже не верится, что где-то есть город, — говорит тётя Надя. — Где-то люди толкаются, на подножках висят, наступают друг другу на пятки, дымом дышат. Просто не верится.
— А я совсем отвык, — откликается папа. — Подлетаю к Москве иногда. Огни, бр-р! Даже страшно. Улицу не умею переходить. Жду-жду. Перешёл — и сразу милиционер: не так перешёл, адрес. Адрес, говорю, далеко. Пустыня Каракум. Милиционер говорит: «Ах, извините». Под козырёк даже взял.
— Образованные милиционеры пошли, — смеётся тётя Надя. — Пустыню Каракум знают.
— А я в поезде еду, — говорит дядя Володя. — Гюрзу везу в Ашхабад на конференцию. Вдруг пристали — в карты сыграем. Да я не играю! Нет, сыграем. Смотрю, такая компания, никак не отстают. Пришлось чемодан на секунду открыть. Сразу в купе никого, один до самого Ашхабада ехал.
— Мы с Лёдиком в Ашхабаде были, — говорит Арина. — Мороженое на каждом углу продают. В стаканчиках, но всё равно течёт.
— Можно со стаканчиком съесть, — говорю я.
— Мороженое, конечно, хорошо, — говорит папа. — У нас тут с мороженым не налажено. Канал теперь есть, а вот мороженого по-прежнему нет.
— Я до двенадцати лет барашков с отцом пасла, — говорит дядя Мурад. — Первый раз в город попала, стою на углу и плачу. Боюсь идти. Люди смеются — такой большой мальчик, а громко плачет.
— Дядя Мурад, — удивилась Арина, — разве ты плакать умеешь?
— Давно было! Тогда умела. Теперь разучился, конечно. Витя меня учит, учит. Никак не умею плакать.
— У вас работа такая, — говорит тётя Надя. — Вы всюду дома. А вот я, например, историк. Куда же мне?
Тут тётя Надя совсем неправа, так папа считает. Историк как раз всюду нужен. А то всё интересное забывается. Мы вон всё видим, а записать ничего не можем. Только свои научные статьи можем записать! Кому это нужно? Только специалистам. Вот мы тут, например, столько видим, а кто знает про это? Про Африку больше знают, чем про нашу пустыню.
— В Африке — Нил, — говорю я.
— Там пирамиды, — говорит Арина. — Такие высокие!
— Видите? А спросите любого мальчишку в Москве, такого вот, шестилетнего, вы спросите — что есть в нашей пустыне? Он скажет: в пустыне ничего нет. Один песок.
— И в шестьдесят лет то же самое скажет, — говорит дядя Володя.
— В шестьдесят лет не бывает мальчишек, — говорит Арина.
— Как раз в заповеднике очень нужен историк, — говорит папа.
Вот нам, оказывается, кого не хватает. Историка!
У нас же такой архив. Но его некому привести в порядок, просто рук не хватает. Библиотека у нас тоже в ужасном состоянии. Папа давно думает, что надо бы составить историю заповедника. В нашем заповеднике крупные биологи когда-то работали. Папа в прошлом году даже начал кое-кому писать письма. Чтобы получить некоторые материалы по истории. Но он такие письма не умеет писать, папа не специалист. А тётя Надя как раз специалист. Вот если бы она взялась!
Вот нам, оказывается, кого не хватает. Тёти Нади!
— Честное слово, Надежда Георгиевна, — говорит дядя Володя. — Не пожалеете. Мы с Лёшей сейчас большое дело задумали.
— Но вы же не уедете! — говорю я дяде Володе.
— Ты меня неправильно понял, — говорит дядя Володя. — Я никуда не собирался, запомни. Ты меня с мысли сбил, Лёдька.
Всё-таки как хорошо, что я ночью дядю Володю неправильно понял! А что с мысли сбил — это, конечно, плохо. Он свою мысль совсем забыл. Теперь замолчал.
— Это большой разговор, Надежда Георгиевна, — говорит папа. — Мы к нему обязательно вернёмся.
— Не знаю, — говорит тётя Надя. — Так неожиданно!
— Вода кипит, — говорит Боря.
Он чайник к нам под машину несёт.
— Очень уж душно, — говорит Боря. — Даже для нас. Очень уж небо синее. Не было бы грозы.
— Разве в пустыне бывает гроза? — спрашивает тётя Надя.
— У нас всё бывает…
— В прошлом году была такая гроза, — говорит Арина. — Мы с Ветой ходили на градиентные, и вдруг гроза. Мы так от неё бежали! Меня ветер на саксаул забросил.
Я помню, Арину потом кагором поили, таким специальным вином, чтобы Арина не заболела. Такая была гроза!
— Осторожней, — говорит Боря.
Я повернуться хотел. А тут чайник! Он шипит и дёргает крышкой. Его с костра давно сняли, а он всё кипит.
— Сейчас я по всем правилам заварю, — говорит дядя Мурад.
Он лёжа заварить может, если ему кто-нибудь даст зелёный чай. А то машина его всё время по голове стукает. Я, конечно, дал. Дядя Мурад этот чай по всем правилам бросил в чайник. Чайник подпрыгнул и
