— Смит, Джонс, Робертсон — кто?
— Некий Клэнси О’Брайен. Подставное лицо. Мистер Средний Человек. Никто не смог описать его даже приблизительно. Ты ведь знаешь эту породу?
— Знаю. Ладно, Боб, считай свою работу законченной. Продолжать не имеет смысла.
Он кивнул и скосил на меня глаза.
— Плохо, Майк?
— Не так плохо, чтобы не могло быть еще хуже.
— Ну, желаю удачи.
Когда я выходил, он снова возился с карбюратором. По улице сплошным потоком шли машины, по тротуарам сновали женщины с покупками, вдоль стен домов стояли детские коляски.
Нормально, подумал я, обычный погожий день. Я вырулил на проезжую часть и поехал домой.
Полчаса на дорогу, еще полчаса на быстрый обед в ресторанчике на углу, и я вошел в дом, на ходу доставая ключи.
В любое другое время я бы их увидел. В любое другое время снаружи было бы темно, а внутри светло, и глазам не пришлось бы приспосабливаться к темноте. В любое другое время я имел бы при себе пистолет. Но это произошло теперь, а не в другое время.
Они вышли из углов вестибюля, сразу двое, каждый с длинноствольным пистолетом в руке. Ушлые ребята, мастера своего дела, для которых выстрелить в человека — раз плюнуть. Я вошел в лифт и неподвижно стоял лицом к стенке, пока они меня охлопывали. Когда лифт дернулся, я повернулся к двери, но один из них нажал кнопку «вестибюль», и кабина поползла вниз. Я вышел из лифта, спустился по ступенькам на улицу и направился к своей машине. Они все время были у меня за спиной.
Один из них, пониже ростом, был удивлен, что при мне не оказалось оружия. Ему это совсем не понравилось. Он прощупал переднее сиденье, потом сел рядом со мной, его напарник сел позади, и ствол уперся мне в шею.
В такой момент вы не очень-то разговариваете. Вы ждете и надеетесь на случай, зная при этом, что если он и произойдет, то все равно обернется против вас. Вы хватаетесь за мысль, что они не могут пристрелить вас средь бела дня, но боитесь пошевельнуться, потому что знаете, что могут. Это Нью-Йорк. Каждую минуту здесь что-нибудь происходит. К этому привыкают и перестают замечать. Выстрел или выхлоп — кто там разберется, да и кому какое дело. Пьян человек или мертв — выглядят они одинаково.
Сосед сбоку сказал:
— Сядь на руки.
Я подсунул под себя руки. Он влез ко мне в карман, достал ключ и запустил двигатель, потом сказал:
— Лопух ты, парень!
Голос сзади произнес:
— Чем болтать, ехал бы побыстрее.
Машина взяла с места, и тот же голос сказал мне в ухо:
— Учти, стреляю без предупреждения.
Ствол пистолета холодил кожу.
— Знаю, — сказал я.
— Это тебе только кажется, что знаешь, — сказал голос сзади.
Глава девятая
Затылок у меня взмок от пота, во всем теле была свинцовая тяжесть. Я попытался вытащить из-под себя затекшие руки, но тут же получил удар пистолетом выше уха и почувствовал, как медленная струйка крови смешивается с потом.
Парень, сидевший за рулем, пробился сквозь уличное движение Манхэттена и покатил в сторону аэропорта. Он вел машину легко и умело, намеренно сбросив скорость, чтобы исключить любую случайность на дороге. Я хотел сказать ему, чтобы он ехал, а не валял дурака. Должно быть, они угадывали мое состояние, потому что при малейшей попытке шевельнуться задний со смехом тыкал в меня стволом пистолета.
В небе над головой самолет заходил на посадку, и я подумал, что мы въезжаем на летное поле. Но мы проехали где-то рядом, свернули на пустынную дорогу, и «форд» начал набирать скорость.
— Куда мы едем? — спросил я.
— Увидишь. — Он опять уперся мне стволом в шею. — Зря ты взял машину.
— Вы положили мне хороший подарочек под капот.
Руль дрогнул почти незаметно для глаз, но я уловил это движение. На какую-то секунду ствол перестал давить на шею.
— Понравился? — спросил водитель и быстро облизнул губы. Я чувствовал, что он нервничает.
Это был мой шанс, и я постарался его не упустить.
— Пришлось звать механика.
— Ну?
— Как я и думал. Нажимаю стартер, и машина взлетает на воздух.
На этот раз он повернул голову, и в его маленьких черных глазках мелькнул безумный страх. Громко взвизгнули тормоза.
Получилось не совсем так, как я хотел, но тоже неплохо. Задний ткнулся в спинку сиденья у меня за плечом, и я мгновенно схватил его за глотку. Краем глаза я видел, как водитель вытаскивает пистолет. Машину вынесло на край дороги, и, когда колеса чиркнули по бордюру, в лицо мне ударило пламя выстрела.
Теперь уже не имело никакого смысла держать этого малого за глотку, во всяком случае, не с дырой от пули чуть ниже подбородка. Я изо всех сил рванул его через спинку сиденья и свалил на водителя. Тот с глухими проклятиями сполз под руль, пытаясь выбраться из-под трупа и освободить руку с пистолетом, но было уже поздно. Слишком поздно. Я схватил его за руку поверх рукоятки, вывернул стволом назад, и он захлебнулся в страшном крике в тот самый момент, когда пуля вошла ему в глаз. За секунду до того, как он умер, второй глаз, все еще живой, злобно взглянул на меня и начал затягиваться пленкой.
Все произошло очень быстро. В таких случаях счет идет на секунды, однако время тянется бесконечно долго. Первое, что пришло мне в голову, почему никто не подошел узнать, в чем дело? Потом я взглянул на дорогу, и та машина, которую я видел вдалеке, когда все это началось, до сих пор еще не поравнялась со мной. Кроме двух мальчишек, которые глазели на меня с другой стороны дороги, никого не было видно.
Я сел за руль, посадил рядом с собой два трупа и поехал обратно тем же путем. Я нашел дорогу, проходящую около аэропорта, свернул на нее и ехал до тех пор, пока не уперся в дорожный знак с надписью «тупик».
На этот раз я устроил маленький спектакль. Я посадил их под знаком в изящных естественных позах и поехал домой. Всю дорогу я возвращался мыслями к этим придуркам, которые правильно считали, что я обнаружил оба взрывных устройства, а потом вдруг решили, что я оказался глупее, чем они думали, и что одно из них все еще сидит в машине, готовое взорваться в любую секунду.
Когда я приехал домой, был уже вечер. Я поставил машину, поднялся по лестнице и приоткрыл дверь, чтобы Лили увидела меня и сняла цепочку, но мне не понадобилось ее звать, потому что цепочки не было.
Лили тоже не было, и я опять почувствовал, как мурашки поползли у меня по спине. Я прошел по комнатам, все еще надеясь на какую-то ошибку. Она исчезла, и вместе с ней исчезли все ее вещи, не осталось ни одной заколки, ни одного следа ее пребывания здесь. Меня трясло от бешенства, и я свистящим шепотом проклинал всю эту поганую свору. Проклинал их силу и организованность, проклинал их способность делать то, чего никто другой сделать не может.
Я схватил трубку и набрал служебный номер Пэта. Мне сказали, что на сегодня он уже закончил работу, и я позвонил ему домой. Он сразу насторожился, когда услышал мой голос.
