Она нервно барабанила пальцами по коленям.
— Я понимаю, — сказала она тихо. — Это насчет Карла.
— А что насчет Карла?
Она посмотрела на меня умоляющим взглядом.
— Майк… Я сделала то, что ты мне советовал. Я… все узнала насчет тебя.
— И что?
— Я… не стоит ходить вокруг да около. Карл в чем-то замешан. Я всегда это знала. — Она опустила глаза и сцепила пальцы. — Многие в чем-то замешаны… И мне всегда казалось, что это не имеет значения. У него столько важных друзей в правительстве и деловых кругах. Видимо, они знают, чем он занимается, поэтому я никогда не беспокоилась.
— Ты просто брала все, что он дает, не задавая вопросов, — заключил я.
— Верно. Не задавая вопросов.
— Ну да. Чем меньше знаешь, тем лучше.
— Да. — Мики несколько секунд смотрела невидящим взглядом на свои колени.
— А теперь ты забеспокоилась?
— Да.
— Почему?
В ее глазах стояла тревога.
— Потому что… раньше его беспокоили только юридические вопросы. Карл… имел для этого адвокатов. Хороших адвокатов. Они все устраивали наилучшим образом. — Она положила ладонь мне на руку, пальцы у нее немножко дрожали. — С тобой совсем другое дело.
— Ну, ну, говори.
— Я… Не могу. Ну ладно. Ты гнусный тип и ты не стесняешься в средствах. Ты убивал, убиваешь и будешь убивать, пока тебя самого не убьют.
— Скажи, детка, ты боишься за меня или за Карла?
— За тебя я не боюсь. Ты всегда выйдешь сухим из воды. — В ее голосе слышались нотки горечи и мягкой грусти.
Я вопросительно взглянул на нее.
— Пожалуйста, говори толком.
— Майк… попробуй меня понять. Я… люблю Карла. Он всегда обо мне заботился. Я люблю его, ты же видишь. Если у него неприятности, есть другие пути, только не ты, Майк… только не ты… Я бы этого не хотела.
Я осторожно высвободил свою руку, зажег сигарету и некоторое время молча наблюдал, как дым растворяется в воздухе. Мики смотрела на меня с грустной улыбкой.
— Все произошло очень быстро, Майк, — сказала она. — Я не должна была так себя вести. Ты думаешь, что я красивая пустышка, и мне трудно тебя разубедить. Что бы я ни сказала, ты мне все равно не поверишь. Я могла бы пытаться что-то доказать, но, как бы я ни старалась и что бы я ни делала, будет только хуже. Поэтому я прекращаю всякие попытки. Жаль, что так получилось. Ты мне… всю душу перевернул, Майк. Со мной такого никогда не случалось. Пойдем наверх?
Я встал, подал ей руку, и мы пошли к лифту. Пока кабина ползла вверх, она молча стояла лицом к двери, но, когда я сжал ей руку, она ответила мне тем же, потом откинула назад волосы и заранее приготовила улыбку.
У дверей холла торчали двое парней, знакомых мне по первому визиту. На этот раз они были в смокингах, которые сидели на них, как на корове седло. Они начали улыбаться, когда увидели Мики, и перестали, когда неожиданно увидели меня. Я заметил, как они переглянулись между собой, словно бы соображая, что делать дальше. Под их тупыми взглядами мы прошли в дверь, и девушка приняла у меня шляпу.
В холле было полно гостей, которые громко разговаривали и смеялись, и сквозь этот нестройный шум еле слышались звуки рояля, стоящего в углу. Официанты с подносами безмолвно скользили между группами, и, когда гости поворачивались, чтобы взять напиток, я имел возможность видеть лица, знакомые по газетам или даже по кино. Были и такие, кто часто произносил политические речи по радио.
Важные люди, чертовски важные. Можно было только удивляться, что им делать в этой компании, потому что в каждой группе гостей один-два человека имели судимость или занимались подпольным бизнесом.
Появление Мики было встречено приветственными возгласами и жестами. Улыбаясь направо и налево, она повела меня к самой тесной трупе, где Лео Хармоди, напыщенный, как индюк, уже готовился представить ее своим приятелям. Я высвободил руку и сказал:
— Иди сама, детка. Я найду бар и там выпью.
Она кивнула, еле заметно нахмурившись.
Итак, я пошел в бар. Туда, где Аффи держал Велду за руку, Билли Мист рассыпался перед ней мелким бесом, а Карл Эвелло наблюдал за ним с бодрой улыбкой.
Велда держалась хорошо. Она изобразила вежливый интерес и улыбнулась. Карл был менее сдержан. Он немножко побледнел, Билли Мист был совсем не сдержан. Его толстая рожа побагровела и перекосилась.
— Не удивляйся, Карл, — сказал я. — Это твоя сестрица меня пригласила.
— Да!
— Очаровательная девушка, — продолжал я. — Ни за что не скажешь, что твоя сестра.
Потом я взглянул на Билли. Моя ненависть к нему была так велика, что я с трудом стоял на месте. Я смерил его медленным взглядом, как выбирают место на свалке, чтобы высыпать мусор, и сказал:
— Привет, недоумок.
Они не выносят оскорблений. До того не выносят, что вы можете разорвать им сердце одним словом. Рожа его готова была взорваться, как бомба, и он даже на секунду забыл, что мы не одни в комнате. Рука у него напряглась и потянулась под смокинг, и тогда я спокойно-насмешливым голосом сказал:
— Давай, давай!
Он подумал, вспомнил о мертвых, и весь его гонор как ветром сдуло. Рассудок подсказывал ему, что вот так, лицом к лицу, он ничего мне не сделает, и его багровая рожа стала белой. Как у Карла.
Но я больше не смотрел на Билли Миста. Я смотрел на Эла Аффи, работягу Аффи, короля портовых районов. Полуграмотный жлоб, который все это время поглаживал Велду по руке. Он даже бровью не повел, только сказал:
— Что случилось, ребята?
— А что случилось? — повторила Велда. — В конце концов…
— Не обращай внимания, детка, — сказал ей Билли. — Просто дурачимся. Ты знаешь, как это бывает.
— Конечно, знает, — сказал Эл.
Я смотрел, как этот бруклинский подонок натягивает на свое лицо улыбку. Кто-то должен был сказать ребятам о его глазах. Они были маленькие, близко поставленные, но очень смышленые. Они знали много такого, чего не знали другие. Пока не знали.
— Никто не представил меня даме, — сказал я.
Карл поставил свой стакан на стойку бара, чтобы не выронить из дрожащих пальцев.
— Хаммер, если не ошибаюсь? — Он вопросительно взглянул на меня, и я улыбнулся. — Да, Майк Хаммер. Это мисс Льюис. Кэнд Льюис.
— Привет, Кэнди, — сказал я.
— Привет, Майк.
— Недурна, очень недурна. Манекенщица?
— Я снимаюсь для рекламы в газетах.
Она умница, моя секретарша. Походя объясняет Билли, почему он видел ее в компании двух газетчиков. Я удивился, как быстро она его утихомирила. Она знала, что я думаю, и выдала мне хороший пас.
— А вы чем занимаетесь, мистер Хаммер?
