Выскочив у нужного дома, я не стал нажимать никаких звонков. Я подошел к внутренней двери, высадил стекло и повернул ручку изнутри. Потом поднялся по лестнице до того места, где я уже бывал, и здесь нажал кнопку звонка.
Если Билли Мист кого-то и ожидал, то уж никак не меня. Он не успел еще надеть пиджак, но плечевой ремень с пистолетом был уже на месте. Я толкнул дверь с такой силой, что он отлетел в глубь комнаты, и пока он лез за своей хлопушкой, я своротил ему нос набок. Уже на полу он все-таки вытащил пистолет, но я вышиб его ногой, а потом рывком поставил Билли на ноги, повернул лицом к себе и двинул кулаком под ребра. Вопль застрял у него в глотке, и я готовился повторить, когда… Билли Мист умер.
Я не хотел этому верить. Он был нужен мне живой, и я тряс его, как тряпичную куклу. Когда у него отвалилась челюсть, я отшвырнул его от себя, и он грохнулся навзничь, головой и плечами захлопнув дверь. Его разбитое лицо злобно таращилось на меня остекленевшими глазами. И тогда меня прорвало. С яростным криком я начал крушить все подряд, пока не выбился из сил.
Билли Мист умер. Билли Мист, который знал, где Велда. Билли Мист, который должен был заговорить, прежде чем умрет, и доставить мне удовольствие своей медленной смертью. Только мысль о Велде смогла меня охладить. Руки перестали дрожать, ум снова заработал. Я обвел взглядом картину учиненного мною разгрома, стараясь не смотреть в глаза на полу.
Билли укладывал вещи. Он был в пяти минутах от смерти и спешно рвал когти. В чемодане лежал недельный запас шмоток, но он мог увеличить его на новом месте, потому что все остальное пространство было заполнено пачками новеньких купюр.
Я перетряхивал вещи, когда услышал шум за дверью. Нет, это были не полицейские. Эти хотели войти, потому что им нужен был я, и ничто не могло их остановить.
Давно ли я ругал Бергу за глупость, а теперь сам оказался лопухом. Ведь Сэмми мне говорил. Они не выслеживали «форд», зная о том, что я сменил машину. Значит, они висели у меня на хвосте от самого дома, и теперь я оказался в западне.
Дверь трещала под их плечами. Я подошел к перевернутому креслу, поднял с пола пистолет Билли и снял с предохранителя. Они тоже малость прохлопали. Они знали, что я был без оружия, а вот насчет его хлопушки забыли. Я выпустил пять пуль подряд на высоте живота, и грохот выстрелов, вопли за дверью и крики в холле слились в оглушительную какофонию.
Проклятия и вопли не остановили других. Когда дверь снова затрещала и начала проседать, я повернулся и побежал в ванную. На двери была задвижка, которая не продержалась бы и минуты. Я заперся, осторожно открыл окно и осмотрел проходивший под ним карниз. Потом поставил ногу на подоконник, чтобы вылезти из окна, и нечаянно смахнул рукой флаконы с полки. Десятки флаконов. Рай для больного. А Билли Мист, в конце концов, был очень больной человек. Я взял один флакончик, оставшийся на полке, взглянул на него, слегка выругался и опустил в карман.
Дверь в комнату рухнула. Раздались выстрелы и крики, но они были не такие, как прежде. Я нащупал ногами карниз, так и не успев понять, что произошло. Прижимаясь к стене, я добрался до пожарной лестницы и вылез на крышу.
На этот раз я был рад дождю. Он заглушал производимые мною звуки, он охлаждал мое горевшее тело. Я лежал на плоской шиферной крыше, тяжело дыша и почти не сознавая, что творится на улице. Отдышавшись, я перешел по крыше на другую сторону дома и начал спускаться по пожарной лестнице.
Какая-то женщина в темном окне орала истошным голосом, пытаясь привлечь ко мне внимание. Ей вторили крики откуда-то еще, потом раздалось два выстрела. Я благополучно спустился во двор и вышел на улицу. Звуки сирен сливались в нарастающий вой, где-то в сотне ярдов рассыпалась короткая автоматная очередь.
Я стоял на тротуаре и смеялся над своей глупостью. В какой-то мере она даже пошла на пользу делу. У меня не хватило ума сообразить, что люди из мафии, расставленные вокруг моего дома, последует за мной, и не хватило ума вспомнить, что там находились люди из ФБР, которые последуют за ними. Я представил себе эффектную сцену, когда они сошлись в одном месте. Этого следовало ожидать. Мафия не банда, это правительство, а правительства имеют армии, и армии сражаются.
Беда в том, что, пока шло сражение, лидер скрылся и успел замести следы. Я вытащил флакон из кармана, взглянул на него и отшвырнул в сторону.
Нет, это не лидер. Этот теперь никуда не скроется, кроме как в яму на кладбище.
Глава тринадцатая
В приемной было темно. Через выбитое мной стекло на пол натекла лужица, в которой поблескивали осколки. За столом никого. Ни обаятельной улыбки, ни вызывающих глаз. Я достал из шкафа нужную папку, посветил спичкой, и все стало на свои места.
Задняя дверь открывалась на лестницу, покрытую толстой ковровой дорожкой, которая гасила звуки шагов. Наверху другая дверь вела в квартиру. Я снял туфли, выложил на пол мелочь из кармана и неслышно проскользнул мимо комнаты, в которой горел свет.
Там была лишь одна запертая комната, но такие замки никогда не доставляли мне хлопот. Я вошел внутрь, тихо прикрыл за собой дверь и щелкнул зажигалкой.
Она была затянута в смирительную рубашку и привязана к стулу. Выглядела она ужасно: лицо желтовато-бледное, заострившееся, вокруг рта, заклеенного липким пластырем, красные пятна — следы того, что пластырь отдирали, когда надо было услышать, что она говорит, но глаза были живые. Они не видели меня за огоньком зажигалки, но в них стояла ненависть.
— Привет, Велда, — сказал я, и ненависть исчезла. Но глаза не верили, пока я не осветил себя зажигалкой, и тогда у нее на ресницах задрожали слезы. Я развязал веревки, распустил смирительную рубашку, отлепил пластырь и легко поднял ее со стула. Боль, которую она хотела, но не могла выразить звуками, прорвалась в судорогах всего тела. Она прильнула ко мне, и я почувствовал на своем лице ее слезы. Я крепко прижал ее к себе, шептал разные слова и говорил, что больше ей нечего бояться. Я отыскал ее рот губами и поцеловал с такой же любовью, с какой она обняла меня.
— С тобой все в порядке? — спросил я.
— Сегодня вечером я должна была умереть.
— Тебя кто-нибудь заменит.
— Сейчас?
— Ты этого не увидишь, потому что тебя здесь не будет. — Я отыскал в кармане ключ и вложил ей в руку. Заодно я отдал ей свой бумажник, потом подвел к двери. — Поезжай на такси и возьми полицейского. Если сможешь, найди Пэта. На ключе нацарапан адрес. Ключ от шкафчика, и надо взять все, что там лежит. Ты сумеешь это сделать?
— А можно мне…
— Я сказал, возьми полицейского. Мы не можем рисковать. Нельзя терять ни минуты… но самое главное — я не должен потерять тебя. Завтра поговорим.
— Завтра, Майк.
— Мы просто спятили. Сплошное безумие. Я нашел тебя, чтобы снова гнать на задание, будь оно проклято! Иди, пока я не передумал.
— Завтра, Майк, — сказала она и снова потянулась ко мне. Бодрая, как ни в чем не бывало. Женщина, которую я никогда больше не отпущу. Она пока еще не знает об этом, но завтра состоится нечто большее, чем просто разговор. Она была нужна мне с тех пор, как я впервые ее увидел. С завтрашнего дня она будет принадлежать мне всегда, как она сама этого хотела.
— Скажи что-нибудь, Майк.
— Я люблю тебя, котенок. Я даже не думал, что могу так любить.
— Я тоже люблю тебя, Майк. — Я чувствовал в темноте ее улыбку. — До завтра.
Я подождал, пока она спустилась по лестнице, и пошел туда, где горел свет.
Я толкнул дверь и встал на пороге, прислонившись к косяку, и, когда седой мужчина, писавший что-то за столом в глубине комнаты, повернул голову, я сказал:
